* * *
Меркулов подошел к основанию монумента Космонавтов за десять минут до назначенного времени и спокойно стоял, глядя на стайки экскурсантов и туристов — своих и заграничных. «Приятель» Грязнова неспроста выбрал это место для встречи. Еще десять минут. Меркулов не беспокоился: шпионы самые точные люди на земле. Когда стрелка уличных часов переползла на восьмую минуту после назначенного срока, Меркулов ощутил некоторую тревогу, но как раз в этот момент к краю тротуара подкатил светлый «опель», и водитель, перегнувшись через сиденье, резким движением — еще на ходу — открыл переднюю дверь.
— Константин Дмитриевич, садитесь. Побыстрей, пожалуйста.
Меркулову было знакомо лицо водителя, которое он столько раз видел на экране телевизора. Моложавое лицо, отливающий серебром бобрик. Кирин. Генерал-майор КГБ в отставке, посвятивший оставшуюся жизнь опасному делу. Пожалуй, более опасному, чем то, которым занимался всю предыдущую,— разоблачению преступной деятельности своего бывшего ведомства.
— Я мигом,— отозвался Меркулов, неуклюже взгромождаясь на переднее сиденье, а Кирин уже рванул с места, и Меркулов еще не успел разместить длинные ноги между «бардачком» и полом машины, как «опель» уже несся по улице Академика Королева.
— Извините, опоздал на восемь минут, комитетская машина приклеилась у самого дома. Думал — отвязался, но они опять прицепились на Звездном бульваре. Не боитесь скорости?
— Нет,— засмеялся Меркулов,— гоните.
И Кирин гнал по пустынной широкой улице, к телецентру, мимо Останкинского парка. Меркулов обернулся: по правой полосе движения медленно полз троллейбус, прямо за «опелем» — желтые противотуманные фары преследователей. Меркулов был уверен, что это преследователи, машина не отставала от них и даже как будто приближалась.
— Не беспокойтесь, я сейчас от них уйду,— ответил Кирин на мысли Меркулова и усмехнулся: — только держитесь в седле покрепче.
Возле Кашенкина луга Кирин свернул направо, машину занесло немного на полосу встречного движения, и тут же снова поворот — налево в проезд между домами, и снова налево, за пятиэтажку, по узкой подъездной дорожке — прямо в тупик, к кирпичной стене забора, к которой прилепились цинковые, помоечные баки. Меркулов закрыл глаза — на такой скорости невозможно было остановить машину никакими тормозами. Но Кирин и не думал останавливаться. Перед самой стеной он юркнул снова налево в несуществующий, как показалось Меркулову с первого взгляда, отрезок двора, выключил освещение и впритык к стене дома слева и чахлому кустарнику справа, снизив скорость, выехал на проезжую часть и остановился.
Через секунду раздался отчаянный скрип тормозов и грохот металла — машина преследователей угодила в помойку. Кирин подморгнул Меркулову — мол, что и следовало ожидать,— включил зажигание, свет и снова понесся, на этот раз с вполне переносимой скоростью, в обратном направлении.
Кирин на ходу протянул руку, твердую и прохладную.
— Рад встрече.
— Я тоже рад нашей встрече, товарищ Кирин. Слава объяснил ситуацию. Сказал, кто вы и что. Да и кто вас не знает?
— Зачем так официально? Меня зовут Владимир. Давайте по имени.
— Я за, Владимир.
— Сейчас, Константин, мы проедем в одно местечко и поговорим. Там нам не будут мешать.
Поплутав по глухим переулкам и убедившись, что хвоста нет, Кирин вернулся в район ВДНХ и повел Меркулова в подземное заведение с вывеской «Кооперативный общественный туалет». Меркулов решил, что генералу приспичило. Но Кирин'кивнул — сюда, сюда,— и прошел к двери с вывеской «Директор». Хозяин заведения по-приятельски встретил отставного генерала и провел гостей в следующую комнату с тихо гудящими кондиционерами, неожиданно оказавшуюся маленьким, по всей видимости, подпольным ресторанчиком. Вслед за директором они прошествовали в отдельный кабинет.
— Музыки у нас нет, но кухня отличная,- объяснял директор Меркулову, подавая меню.— У нас пиццерия, итальянский вариант. Лицензия имеется. Но мы договорились с Моссоветом, что начинаем первый сезон по-тихому. Остерегаемся, чтоб народ не попер. Знаете, какой у нас народ! Поэтому и работаем по заказной системе... Сегодня идет пицца трех сортов. Рекомендую также телятину на гриле и спагетти с сыром. Из вин — «Гурджаани» и «Тетру».
Он уловил что-то в выражении лица нового гостя и добавил:
— «Столичная», конечно, тоже имеется. Сейчас я позову официантку...
— Я непьющий,— сказал Кирин, наливая в фужер «Московскую минеральную».
— Вообще? — осведомился Меркулов.
— Вообще,— с твердостью в голосе ответил Кирин.
— А я с вашего позволенья выпью рюмочку водки,— сказал Меркулов,— хотя врачи и запрещают. И не курите? А я, вот, грешен, домашних обманываю, говорю — бросил курить, а сам смолю где попало, только не дома. Да это, в общем, к делу не относится.
— Да, Костя, давайте, действительно, к делу. Чем могу — помогу, задавайте вопросы.
— Позвольте, Володя, я сначала изложу вам суть дела, вы тогда поймете, что я бы хотел знать. Так вот, началось все с убийства майора госбезопасности Анатолия Петровича Биляша...
— Прикончили-таки Биляшку? Не знал, не знал. Но он давно просил пулю в лоб или нож в сердце.
— ...и касательство к этому, по неточным данным, имеет капитан того же ведомства Бобовский.
— Ну, это вряд ли. Наш Бобик только на шухере мог стоять.
— Значит, знакомы с ними? Ну, тогда легче будет разговаривать...
Ирина разделалась с остатками куриного чахохбили, стараясь не обращать внимания на наблюдающую за ней Валерию. Пришла Маня и, нарочито гремя посудой, убрала со стола. Валерия заперла за Маней дверь на ключ, сказав:
— А теперь нам никто не должен мешать, правда?
— Да-да, давайте... давай начнем заниматься,— ответила Ирина жизнерадостно и поспешила к роялю — как будто бы и не захолодело все внутри от омерзительного предчувствия.— Я вам... я тебе сейчас дам прослушать первый урок, записанный на магнитофоне. Тогда будет ясна цель, к которой вы... ты должна стремиться...
«Господи, спаси меня от нее, помоги мне найти Кешеньку, господи, я на все готова, только чтобы она меня не трогала своими руками...»
Ирина включила магнитофон, зазвучала незатейливая мелодия модной песенки в медленном темпе..
— А сейчас я сыграю первый пассаж, раз ты когда-то училась игре на фортепьяно, это будет легко. Вот, слушай.
«Только бы не дрожали пальцы, только бы не сбиться...» Нет, пальцы слушались и не дрожали, клавиши мягко опускались под ними, и Ирке хотелось, чтобы так продолжалось вечно — играть эту глупую мелодию в переложении для дураков, только бы не подходила к ней эта мерзкая баба, которая разлучила ее с Сашей, точно разлучила, разлучила сегодня, сейчас, а не раньше, тогда она не знала Валерию, знала только, что у него кто-то есть, но она пережила, забыла, нет, не забыла, но могла жить дальше с этим знанием. Теперь всё иначе, она не может себе представить как он мог быть с этой женщиной, и если все-таки мог, значит, он не -тот, кого она знает и любит так давно...