— Ой, простите, Алиса Петровна, я очень, очень спешу! — крикнула я и, не дав ей опомниться, понеслась дальше.
У Мотькиной двери я позвонила три раза, как обычно, и тут же мне открыла Мотька, целая и невредимая.
— Ты в своем уме? Почему в школе не была? Почему не предупредила? — набросилась я на нее. Мотька загадочно улыбалась.
— Аська! Я такое провернула! Охренительный успех!
— Что ты провернула? Где?
— На Ломоносовском!
— Ты что, совсем?
— Да не шуми, Аська! Понимаешь, тут было такое стечение обстоятельств! А предупредить я не могла, очень рано из дому смоталась.
— Ладно, выкладывай!
— Понимаешь, думала я, думала и надумала, что ехать туда после школы скорее всего дохлый номер. Почему? Потому что, если человек работает, его в это время дома не застанешь. Значит, надо ловить его утречком, до работы. А тут вчера к нам мой двоюродный братишка приехал, Владик. Да ты ж его знаешь. Владик давно уже машинами бредит и вот вчера заявляется, гордый до невозможности: купил себе «жигуленок» подержанный, провозился с ним месяц и теперь ездит. Пока то да се, время позднее, мама ни за что его отпускать ночью не хочет. Ночуй, говорит, у нас, утром поедешь. Он согласился. А утром мама рано ушла, я и пристала к нему как банный лист: давай, мол, съезди со мной по одному делу! А у него сейчас отпуск. Ладно, говорит, черт с тобой, едем. Приезжаем на Ломоносовский — ещё восьми нет. Дворник там подметает. Я к нему, наплела с три короба и спрашиваю, где мне Анну Иосифовну Шуркову найти? А он отвечает, что не помнит номер квартиры, а вон её машина стоит. Я гляжу — роскошная машина, «Ауди». Владик мой сразу к ней прилип. Еле оттащила его. Сидим в машине, ждем. Братишка все ко мне пристает, в чем тут дело. Я ему, как могла, мозги запудрила.
— Да, это ты умеешь!
— Аська, не перебивай! Ну, сидим мы, а где-то в полдевятого, смотрю, выходит из нужного подъезда дамочка. Полный отпад! Супермодель. Ноги — метра полтора! Шуба норковая! Красивая — жуть!
— Шуба?
— И шуба, и баба! Как в кино! И идет она не куда-нибудь, а прямиком к «Ауди». Значит, это и есть наша Анна Иосифовна! Внимание, говорю, Владька, дуй сейчас за этой тачкой! А он говорит: «За такой бабой я хоть на край света! Только не на моей развалюхе за ней гнаться!» Я в слезы! «Да не реви, сестренка, авось не потеряем из виду!» А машин уже много. И не больно-то скорость разовьешь, даже и на «Ауди». Пристроились мы ей в хвост и едем себе! И приезжаем… Ни за что не угадаешь — куда.
— И куда?
— К «Ключ-банку»!
— Иди ты!
— И не говори! Я испугалась жутко! А потом вспомнила, что Феликса нет в Москве.
— А дальше что?
— А дальше — вылезает красотка из машины и чешет прямиком в банк.
— Она там работает? — догадалась я.
— Вот именно!
— Интересно, кем?
— Ты недооцениваешь свою подругу! Мы ведь к банку не подъехали, издали наблюдали, чтобы внимания не привлекать. Выскочила я из машины, а там на углу газетный киоск. Купила я быстро конверт, написала на нем «А.И.Шурковой», заклеила и бегом в банк. Меня, понятное дело, не пускают. А я им и говорю: Шуркова у вас работает? Она вот письмо выронила! Взяли они конверт, ощупали. Ладно, говорят, передадим. Неужели, спрашиваю, такая красавица в банке работает? А они ржут. И кем же — секретаршей? Нет, говорят, поднимай выше! Главным менеджером!
— Ни фига себе! Мотька, но, если ей передадут твой пустой конверт, она насторожиться может.
— Почему пустой? — удивилась Мотька. — Я туда карточку артиста Николая Еременко вложила.
— Почему именно Еременко?
— А другой в киоске не было! Отдадут ей конверт, она его вскроет, а там портрет Еременко. Она и подумает, что он в неё влюбился и хочет таким образом к ней подъехать, или решит, что просто кто-то над ней подшутил.
— Ох, Мотька, шутки шутками, а мне все это очень не нравится!
— И мне тоже! Ты не запомнила фамилию того майора, который нас допрашивал?
— Матюхин.
— Может, обратимся к нему? Скажем: парень, которого вы ищете, ездит на машине по доверенности от Шурковой! Это очень подозрительно!
— Так-то оно так, но, может, лучше дождаться Феликса и ему все сказать? Она ведь с ним работает. Может, он сам разберется? И потом, мы должны с ребятами посоветоваться. Ты и так уже все наши правила нарушила…
— Победителей не судят! — гордо заявила Мотька.
— А ты вспомни, как сама на Костю орала, когда он инициативу проявил и к Грише в дом втерся!
— Да, правда! Но только там одна глупость была, а тут какая версия выстраивается! Она, наверное, влюблена в Феликса по уши, а он её, к примеру, отверг! И она хочет ему отомстить!
— Знаешь, Матильда, бомба как-то не похожа на женскую месть. Уж скорее бы она его отравила или пристрелила.
— А если у неё нет оружия? И потом — зачем она сама это будет делать? Наймет киллера, и порядок.
— Да что ж она, совсем дура? А если киллера поймают, да на её машине?
— Кто этих киллеров ловит! Вон сколько народу поубивали, а где они, те киллеры? Хотя ладно, с ребятами надо посоветоваться! Пока Феликса нет в Москве, время у нас ещё есть, и заявить на эту «супермодель» мы успеем.
На том и порешили.
— А чего ж ты в школу не пришла? Я там совсем извелась!
— Понимаешь, Владъка сказал, что он со мной по моим делам ездил, а теперь ему одному скучно тащиться на рынок за запчастями. Вот мы и проездили!
Митя и Костя, как всегда, ждали нас у метро.
— Привет! Ну, поехали на Ломоносовский?
— Незачем уже.
— То есть?
— Матильда одна все разведала! Давай, Мотька, рассказывай!
Она повторила свой рассказ.
— Да, не слабо! — проговорил Костя, выслушав Матильду. — Воображаю, что бы вы мне сказали, выкинь я такой номер! Но… победителей не судят!
— А что я говорила! — закричала Мотька.
— Пошли ко мне, — предложил Митя. — Холодно.
Мы с радостью отправились к нему. — Теперь все надо обсудить, — начал Костя. — С бухты-барахты мы действовать не имеем права. Сейчас речь уже не о картинах и норковой шубе, как в случае с Ненормой, тут на кон жизни человеческие поставлены.
— Я предлагаю пойти к нашему Николаю Николаевичу! — выпалила Мотька. — Он такой клевый мужик!
— Но ведь это дело ведет майор Матюхин… — вставила я.
— Коська, а может, лучше вообще к твоему папе обратиться? — предложила Матильда. — Хотя он ещё не приехал…