Савелий чувствовал себя словно на небе — так ему было удивительно хорошо. Сколько прошло времени, он не хотел замечать. Движения его любимой становились все резче и быстрее. Наконец Розочка вонзила в его спину свои ноготки и радостно закричала, переживая свой первый полет к небесам…
И повторилось это еще и еще… Они лежали на кровати, не в силах разорвать объятия, бесконечно счастливые от любви и бесконечно несчастные от того, что им было суждено очень скоро опять расстаться.
— Тебе пора, милый, — грустно сказала Розочка, — я не хочу, чтобы ты из-за меня нарушал свои важные планы.
Савелию хотелось сказать: «Какие планы, ты и представления не имеешь, чем я занимаюсь! Почему ты никогда не спрашиваешь меня об этом? Ты даже не знаешь, почему мне пришлось сменить свое настоящее имя. Но черт меня возьми, если твое доверие ко мне так бесконечно, то я — последний подонок, потому что продолжаю молчать и обманывать тебя и себя».
Савелий глядел в ее глаза и не мог никак наглядеться, но в глазах его была печаль.
«Лучше сказать ей все. Сейчас — или никогда! Время еще терпит», — подумал он.
Савелий усадил девушку в кресло, уселся у ее ног на ковер и принялся рассказывать Розочке о своей бурной жизни. Розочка молча слушала Савелия, и только ее рука нежно перебирала его светлые волосы. Иногда она тяжело вздыхала, но Савелий не обращал никакого внимания на ее реакцию, ему важнее сейчас было выговориться, облегчить душу правдивым рассказом. Если бы он остановился и посмотрел, как реагирует на его слова Розочка, он бы, наверное, не смог продолжать…
Наконец он дошел до последних месяцев своей жизни и, не заостряя внимания на конкретных событиях, остановился на том, что он в России сейчас делает все, чтобы отомстить Велихову за смерть своего боевого друга.
— Сколько смертей! — вдруг воскликнула до того молчавшая Розочка.
— Что? — удивился Савелий ее реакции.
— Сколько человек ты убил и еще убьешь? — спросила Роза, вставая из кресла. — Сколько смертей тебе надо, чтобы ты успокоился?!
— Да что ты говоришь?! — Савелий тоже поднялся с пола и теперь стоял напротив своей любимой.
Глаза у нее гневно горели, из них потоком лились крупные слезы.
— Я защищал добрых людей от злых и защищался сам — может, ты бы предпочла, чтобы меня убили?
— Я любила тебя другого… Я любила Савелия Говоркова, Сергея Мануйлова, наконец, а не Бешеного… — отозвалась девушка.
Она закрыла лицо руками и разрыдалась.
Розочка плакала потому, что прекрасный замок ее грез, ее голубые мечты о благородном и мужественном рыцаре рухнули; за прекрасным фасадом ее чистой любви оказалась мрачная темнота и жуть настоящей, ничем не приукрашенной реальности…
Неожиданно Розочка стала сама себе противна: как могла она так долго обманываться, принимая свои мечты за действительность?
Теперь она не была уверена ни в чем — даже в том, что любит Савелия. Ее чистая, светлая душа была оскорблена и желала только одного — очищения от всей той грязи окружающего мира, которую разом вывалил перед ней Бешеный. Она не хотела никого видеть, и первым, кто это ощутил, был Савелий.
— Ты куда, любимая моя? — спросил он, видя, как Розочка поспешно надевает свой плащик.
— Я еду домой. Пожалуйста, не провожай меня! Мне сейчас хочется побыть одной.
— Ну хорошо, хорошо… позволь, я тебе хоть такси вызову…
Розочка молча пожала плечами — что, наверное, означало «делай как хочешь, только оставь меня в покое». Савелий скрепя сердце вышел вслед за Розочкой на улицу, поймал такси и, усаживая ее, сказал в открытую дверцу:
— Прости меня, Розочка, я должен был тебе все сказать…
— Ничего, ты прав… — Розочка уже прекратила плакать, только ее красивое личико выражало беспредельную грусть, — хорошо, что это случилось… И именно сегодня — позже было бы гораздо тяжелее… Я во всем виновата! — Из глаз Розочки снова покатились крупные слезы.
Не сказав больше ни слова, девушка закрыла дверцу такси. Автомобиль тронулся, увозя любовь Бешеного в дальнюю даль… Савелию показалось, что оттуда возврата нет… Господи! Как же страшно!
Кусая губы от горечи, Савелий подошел к телефону-автомату и позвонил по номеру, оставленному ему адмиралом.
— Я готов! — сказал он, когда адмирал отозвался. — Когда мы летим?
— Немедленно! — ответил Джеймс. — Как твоя подруга, все в порядке?
— Да, — глухо ответил Савелий.
— Что-то не так?
— Все в порядке!..
— Минуту…
— Что случилось, братишка? — раздался тревожный голос Воронова.
— Ничего не случилось, все в порядке…
Андрей чувствовал, что голос Савелия какой-то чужой, но как он ни пытался выяснить, что же у них произошло, ему это так и не удалось.
Через четыре часа они уже въезжали на армейском джипе в лагерь «Серых тюленей».
Лагерь располагался на берегу Атлантического океана и был похож скорее на какое-то курортное местечко, нежели на военную базу. Хотя сама территория была обнесена высоким забором с колючей проволокой поверху, по углам периметра стояли наблюдательные вышки с часовыми, а у кромки берега, у вполне внушительного пирса, качались несколько быстроходных катеров и парочка выкрашенных в защитный цвет судов непонятного назначения.
Андрей Воронов, как офицер ФСБ, никогда бы не смог увидеть воочию этой базы, если бы не захват «Александра Пушкина» террористами: с того времени, когда «холодная война» стала отходить в прошлое, командование ВМФ США все чаще взаимодействовало с ФБР и использовало «тюленей» для борьбы с террористами, похищением людей и наркомафией.
Офицер, встретивший их в Майами у трапа реактивного самолета адмирала, ловко подрулил джип прямо ко входу в большое административное здание. Это был штаб базы. В распахнутой настежь двери показался крепкий мужик лет сорока в салатовом комбинезоне без знаков различия. На его выбритой наголо голове лихо сидел берет серого цвета. Прибывшие вылезли из джипа.
— Знакомьтесь, полковник Хадсон, — представил мужчину адмирал, — а это наши русские друзья: майор Воронов и Сергей Мануйлов.
— Лучше зовите меня Бешеным, — без улыбки предложил Савелий.
— Отлично, учту! — так же серьезно пообещал полковник. — Не будем терять время. До начала операции его осталось совсем мало. Мои мальчики сейчас отрабатывают морской вариант. Надеюсь, наши русские друзья знакомы с подводным снаряжением? — Андрей и Савелий кивнули. — Тогда, если не возражаете, можете присоединиться к ним. Лейтенант! — Полковник обратился к офицеру, встречавшему их у самолета. — Выдайте им все необходимое и введите в курс дела.
— Да, сэр! — Лейтенант козырнул полковнику. Тот скрылся в штабе. — Пошли!
— сказал лейтенант русским.