— А разве мы уже расстаемся? — лукаво спросила Лариса. Затем она осмотрела свою «боевую амуницию», безо всякого стыда приподняла подол юбки, обнажив красивое бедро едва ли не до пояса, и подтянула чулок. — Вроде ничего не порвали… Если вы пригласите меня в ресторан, то я, вполне возможно, возьму и приму предложение! Ну, что скажете?
— Отличная мысль! — еле слышно выдавил из себя Минквуд.
Он повел Ларису в один из самых фешенебельных ресторанов, где угощал самыми дорогими фирменными коктейлями. Новые порции алкоголя легли на старый фундамент, и девушку довольно быстро развезло. Она вновь начала «шалить»: хватать своего спутника под столом за интимные места, и Минквуд срочно решил принять меры. Оставив на столе деньги, он подхватил Ларису под руку и повел к выходу. Они сели в такси и отправились к Ларисе домой. Выведать у своей новой знакомой адрес стоило Минквуду величайших трудов: девушка, что называется, лыка не вязала.
В машине Лариса, разметавшись на сиденье, неожиданно задремала. Простодушный кавалер и подумать не мог, что это было своеобразной «проверкой на вшивость». Обольстительница специально так широко расставила ноги, что юбчонка задралась до самых трусиков. Наверное, в эту минуту библейская жена Потифара перевернулась в гробу от зависти!
Некоторое время Минквуд, не в силах пошевелиться, созерцал это пиршество плоти. У него, что называется, «в зобу дыханье сперло». Наконец, убедившись, что девушка забылась сладким сном, он стал осторожно передвигать руку вверх, пока не добрался до того места, где заканчивается чулок. Прохладная нежная женская кожа словно обожгла его пальцы огнем, а сердце, казалось, вот-вот вырвется из груди. Воспылавший любовник на всякий случай подождал несколько мгновений, а затем скользнул пальцами и коснулся края трусиков. Осторожно приподняв пальцем кружево, он наткнулся на влажное лоно.
Его «исследования» весьма забавляли Ларису, и она решила продолжить опасную игру, желая узнать, насколько далеко зайдет ее новый знакомый. Томно вздохнув как бы во сне, она еще сильнее раздвинула ножки в ту роковую минуту, когда палец донжуана уже наполовину погрузился в нее. Но ее движение настолько испугало парня, что он резко отдернул руку и тоже притворился спящим. Однако девушка снова совсем по-детски засопела, и Кен, пыхтя как паровоз, пошел на приступ.
Лариса вдруг открыла глаза и с усмешкой заметила:
— А ты, милый, оказывается, большой шалун!
От неожиданности Минквуд так и замер. Молнией мелькнула мысль, что он, по всей вероятности, все испортил и сейчас такая замечательная девушка прогонит его и будет права.
— Может быть, твоему пальцу и удобно, однако мы уже приехали! — сказала Лариса, спокойно взяла руку своего спутника и королевским жестом перенесла ему на колено.
Только сейчас Минквуд заметил, что машина остановилась перед довольно приличным особняком.
— Господи, Лариса, — вырвалось из его пересохшего горла. — Какой же я подлец! Сам не знаю, как это произошло! Простите меня! — От стыда он готов был сквозь землю провалиться.
— О чем вы, Кен? — пожала плечами девушка. — Если о своем естественном для молодого здорового мужчины желании, то успокойтесь, ничего плохого в этом я не вижу! Но в следующий раз неплохо было бы сначала поинтересоваться, а приятно ли это той, с которой вы находитесь. Не так ли, сэр?
— Так вы не сердитесь? — с облегчением воскликнул Минквуд.
— Сержусь! — нахмурилась Лариса и тут же улыбнулась. — Но не очень! А в наказание мы не увидимся до самого дня моего рождения!
— И поделом мне! — огорченно вздохнул Кен. — Но звонить-то можно?
— Вот глупый! — усмехнулась Лариса. — Ну ладно, пока! — подмигнула девушка, выпорхнула из машины и направилась к дому, соблазнительно виляя бедрами.
— Господи, какая женщина! — тихо прошептал Минквуд, поднес к носу свой шаловливый палец, понюхал и нервно вздохнул. — Господи! — повторил он и вдруг почувствовал горячую влагу между ног… — Поехали!
— рявкнул он водителю, который тут же рванул машину вперед.
Если бы они еще немного постояли, то наверняка бы заметили, что за девушкой кто-то следит…
* * *
А следил за девушкой тот самый молодой и довольно симпатичный парень по имени Линдсей Лассардо, больше известный под кличкой Шакал. Несмотря на свои тридцать лет, он уже сумел завоевать определенный авторитет среди криминальных структур Нью-Йорка и даже отхватил себе довольно лакомый кусочек территориального пирога для собственного контроля над увеселительными заведениями. Под его началом было не очень много людей, но каждого он подбирал самолично и брал в свою «семью» лишь после того, как новичок проходил испытание кровью. Это испытание было последним и решающим. Все люди Шакала были жестоки и бескомпромиссны. Его группировки побаивались даже те семейные кланы, которые в несколько раз превосходили ее по численности и владели своей территорией уже десятилетиями.
Нью-Йорк был давно поделен между авторитетами на зоны влияния. Вмешиваться в дела «Кашеги» и лезть на чужую территорию означало для мафиози начать войну. В городе существовал своеобразный статус-кво, который никто не хотел нарушать. Кровавые разборки между кланами остались в легендарных временах «сухого закона». «Крестные отцы» давно осознали, что худой мир лучше доброй ссоры. Всякие недоразумения, возникающие между рядовыми членами кланов, решались на сходняке глав семейств. Решение высокого собрания выполнялось безоговорочно, ослушники карались по всей строгости бандитского закона.
Лассардо появился в Нью-Йорке семь лет назад после дерзкого побега из парижской тюрьмы, куда угодил на двенадцать лет за убийство некоего бизнесмена, не желавшего делиться с ним своими доходами. Выходец из довольно обеспеченной буржуазной семьи, юный Лассардо начал с уличных грабежей и лет пять пытался занять достойное место в криминальных структурах Парижа. Он был очень жесток и не раз шел на любую подлость ради престижа среди авторитетов уголовного мира. Свою кличку Шакал получил уже в девятнадцать лет, когда он, нимало не задумываясь, расправился со своим боссом, который приютил бандюгу, многому научил и считал едва ли не своим сыном. А когда парень достаточно окреп, его благодетель даже выделил ему один из своих районов, где он контролировал игорный бизнес.
Этот влиятельный заправила французской мафии имел даже весьма тесные связи с мэром города и не раз выручал своего друга-уголовника. Но однажды на босса нежданно-негаданно «наехала» налоговая инспекция. Ему грозил огромный срок, и выручить его мог только Лассардо, подставив одно из своих заведений. Но мафиози новой формации открестился от своего «отца», и более того, сам стал под него копать. Босс, однако, все еще мог выплыть и в одиночку, имея на руках документы, губительные для предателя. Лассардо это прекрасно понимал, а потому убрал шефа, весьма ловко инсценировав самоубийство. Полиция обнаружила лишь труп и пустой сейф. Улик против Лассардо не было никаких, власти оставили его в покое. Об этом деле поползли зловещие слухи — прекрасная реклама для душегуба-карьериста. Постепенно Лассардо почувствовал себя настолько непогрешимым и неуязвимым, что возомнил себя царем, Богом и самим Законом…