— Ты с ума сошел!.. — завопил Меркулов.
— Костя, я только что освободил заложника, Сергея Басова, он рядом со мной. Ты ничем не рискуешь, я все беру на себя! Мне нужна помощь! Сережа, подтверди!
— Я подтверждаю, — взяв рацию, проговорил Басов. — Это я, Сергей Басов. Они захватили меня и насильно удерживают уже в течение пяти дней. Они заставляют меня снова делать «фантом», я согласился, потому что они… — Басов не выдержал и разрыдался.
Александр Борисович выхватил рацию.
— Тебе все ясно? — спросил следователь Турецкий.
— Хорошо, я высылаю! — обреченно прошептал прокурор Меркулов.
Видимо, голоса в лаборатории услышал бдительный Кузьма и ворвался туда с пистолетом.
— Всем стоять! Не двигаться! — закричал он, но грязновский оперативник Толя Шустров, вышколенный годами работы в МУРе, заслышав шаги и сразу же заняв место по другую сторону дверей, вырубил охранника мощным ударом, едва Кузьма с пистолетом влетел к ним.
— Наручники! — приказал Турецкий. — Оружие в целлофановый пакет. Ничего здесь не трогать! Сережа, оставайся здесь! Толя, — обратился следователь к Шустрову. — Ты отвечаешь за обоих головой!
Турецкий с Грязновым двинулись в гостиную. Когда они вошли, то застали весьма занятную картину: Станкевич, окруженный тремя вооруженными охранниками, стоял в центре. Перепуганная Элла сидела на диване. Геннадий Генрихович ожидал увидеть кого угодно, но только не Турецкого. При его появлении лицо Хозяина приобрело странный темно-коричневый оттенок, и кожа стала похожа на древний пергамент. Но он не растерялся.
— Это бандиты, они тайком пробрались в мой дом! Взять их! — крикнул он.
Грязнов даже не полез за табельным «Макаровым», увидев направленные на них автоматы охранников.
— Стойте! — закричал Турецкий. — Я старший следователь по особо важным делам при Генеральном прокуроре Российской Федерации Александр Борисович Турецкий! — Он вытащил из кармана свое красное удостоверение и поднял его вверх. — Рядом со мной начальник Московского уголовного розыска полковник Грязнов Вячеслав Иванович!..
— Да, вот, — опомнился муровец и тоже вытащил удостоверение.
— Вы нас не можете не знать! — продолжил Турецкий. — И мы здесь расследуем особо тяжкое преступление против нашего государства. Немедленно покиньте помещение дома и оставайтесь до особого распоряжения на своих постах. Сейчас сюда приедет следственная бригада Прокуратуры Российской Федерации и Московского угрозыска. Занимайтесь исполнением своих охранных обязанностей! Никого на территорию дачи, кроме следственной бригады, не впускать! Исполняйте!
Властный, жесткий голос Турецкого словно душем окатил ретивых охранников, и они попятились к выходу.
— Стоять! — взвизгнул Станкевич. — Вы сейчас подчиняетесь мне и отвечаете за мою безопасность! Я приказываю арестовать их!
Парни были в милицейской форме, из внутриведомственной охраны. Станкевич то ли пожадничал на частных «горилл», привыкший пользоваться государственными благами, то ли решил, что так будет надежнее. Но в последнюю секунду, когда сержант, руководивший этой тройкой, в нерешительности остановился, не зная, чей выполнять приказ, вмешался Вячеслав Иванович.
— Сержант, ты меня знаешь и, как и я, являешься сотрудником МВД. Как старший по должности и званию, приказываю: принять к исполнению распоряжение старшего следователя по особо важным делам Генеральной прокуратуры Российской Федерации. Кру-го-ом марш! — рявкнул Грязнов, и охранники, тотчас развернувшись, вышли из гостиной.
Станкевич, поняв, что проиграл, попятился к выходу, но полковник моментально разгадал и этот маневр. Он, как кошка, метнулся к двери и отрезал Хозяину путь к отступлению.
— Сядьте, Станкевич! — поморщился Турецкий.
Грязнов подтолкнул Хозяина к дивану и силой усадил его.
— Вы за это ответите! — прошипел Геннадий Генрихович.
— Отвечу, — кивнул следователь. — Но сначала вам придется дать кое-какие объяснения.
— Я буду отвечать только в присутствии моего адвоката! — отрезал Хозяин и замолчал.
— И что дальше? — не поняла Элла.
— Сейчас прибудет следственная группа, начнут обыск, — пояснил Александр Борисович. — Вашего бывшего мужа подвергнут аресту, пока на тридцать суток…
— Я должен позвонить! — Станкевич резко поднялся.
Грязнов растерянно посмотрел на Турецкого.
— В интересах следствия я не разрешаю вам звонить.
— Я пока не арестован! Я у себя дома и буду делать что хочу! — закричал он, ринулся к телефону, но Грязнов снова отбросил его на диван.
— Надень на него наручники! — приказал Турецкий.
— Вы не имеете права! Покажите мне ордер на арест! У вас его нет! Вы действуете, как бандиты! — закричал Станкевич. — На помощь!
Грязнов замялся, не очень понимая, нужно ли принимать столь радикальные меры.
— Я сказал: надень на него наручники! — зарычал Турецкий.
— Спокойнее, — обиделся Грязнов. — Я не оглох пока.
Но наручники он на Станкевича надел.
— Вы за это ответите! Я вас с дерьмом смешаю! — продолжал бесноваться хозяин дома.
— А у вас ордер действительно есть? — заинтересовалась Элла.
— Будет, — сказал Турецкий. — Чуть позже.
— Ничего у них нет! — истерично засмеялся Станкевич. — Они действуют, как бандиты!
— Позвони, узнай, выехала бригада или нет? — попросил Александр Борисович Грязнова.
Тот достал рацию, позвонил. Меркулов попросил передать трубку Турецкому.
— Ну что?! — не понял следователь.
— Бригада выехала, ордер на арест и обыск я подписал, не поставив в известность генерального, — сообщил Костя. — Ты мне скажи, Басов действительно там и удерживался насильно Станкевичем?
— Да! — ответил Александр Борисович. — Я что, когда-нибудь тебя подводил?
— Может быть, мне доложить генеральному?
— Пока не нужно. Я сам приду к нему с заявлением и все объясню. Сейчас важно осуществить первый этап без помех. Что-нибудь есть от Питера?
— Пока ничего. Даже телефон Питера не отвечает.
— Хорошо, я через пару часов буду! — Турецкий отключил рацию. Грязнов растерянно смотрел на него. — Все в порядке. Бригада с минуты на минуту будет. Санкции на проведение обыска и ареста обитателей дачи получены, — добавил следователь, взглянув на Эллу. Александр Борисович почувствовал неожиданно слабость в ногах и сел в кресло.
— Может, кофейку? — спросила Элла Максимовна.
— Было бы неплохо, — кивнул Грязнов.
Она поднялась.
— Геник, а тебе? — уже ласково поинтересовалась она.