Я моргал глазами, глядя на него. Только что мы с Костей, а еще раньше Алла Светлова, с негодованием отмели такую возможность. А теперь Слава снова наворачивает какую-то сомнительную версию… Мало их было? Мало их лопнуло, беззвучно, как мыльные пузыри?
– Да ты посмотри на его фотографию, – не унимался Слава. – Покажи фоторобот отцу или бывшей жене! Ты показывал?
– Пока нет, – сказал я. – По-моему, с него довольно? – спросил я Меркулова.
– Вот тебе объяснение, почему он пришел на эту оперу! – размахивал руками Слава. – Все-таки жена поет. Может бывший муж хотя бы издали посмотреть на бывшую жену, которую продолжает любить? Имеет он такое право? И потому отменил на этот день все стрельбы. А вот завтра, посмотрите, примется за старое!
Мы примолкли. Все трое. По-моему, Слава сам испугался того, что только что наговорил. Скорее даже, накликал.
Костя встал.
– Бутылка подождет, – сказал он непререкаемым тоном. – Поедем прямо сейчас к дому, в котором, по рассказу таксиста, он скрылся. Поедем посмотрим… Вдруг на самом деле…
Я вспомнил его личное дело, постарался припомнить виденную там фотографию. Сейчас, конечно, мне покажется, что она схожа с фотороботом. Раз уж внушил себе. Впрочем, это от нас не уйдет. Завтра же сверимся. А пока, Костя прав, надо бы посмотреть тот домик…
В машине, в которой примчался Грязнов, мы сидели и помалкивали, переваривая события сегодняшнего дня. Как в солдатском анекдоте, если опустить нецензурщину – сначала ничего, ничего, а потом ка-ак рванет!
К дому, про который говорил Костя, мы приехали через час. Я с тоской посмотрел на эту громаду с тысячью светящихся окон. Слава ухмыльнулся.
– Да не надо ходить по квартирам! – махнул он рукой. – Пройдемся посмотрим, нет ли проходного двора. И как насчет пожарной лестницы с крыши? Или думаете, что он дурнее вас? Этот дом – отвлекающий маневр. Он же в Чечне служил? Ну вот!
Мы с Костей промолчали. К нам подошел Володя Фрязин и с ним пара ребят с рациями. Промерзли до костей. Володя так просто стучал зубами. Опять вспомнил его маму. Только-только вытащила сына из простуды, а эти толстокожие начальники снова загнали бедолагу в холод и сырость.
– Хоть бы оделся потеплей, – сказал я ему, чтобы что-то сказать. – Хоть бы из машины наблюдали, что ли.
– Оттуда не все заметишь, – возразил Володя.
– Смена будет? – спросил один из ребят Грязнова.
– Откуда? – вздохнул Грязнов. – «Трал» еще не отменили. Вот скажите товарищу начальнику, – он кивнул на Костю. – Чтоб отменил и прекратил вас морозить.
– Обратись к своему министру, – огрызнулся Костя. – Это ему все неймется… Ладно, до утра все свободны. Объект уже знает, что за ним следят. И так просто на глаза не покажется.
– С этого дома, кстати говоря, стрелять по банкирам и пресс-секретарям одно удовольствие, – сказал Слава. – Вон из того слухового окна.
Мы посмотрели туда, куда он показывал. Действительно, лучше не придумаешь. От шоссе дом отделяет огромный пустырь. Дальше вдоль шоссе идут элитные дома. Вышел важный человек прогуляться со своей породистой собакой… И вдруг упал. Пока то, се, откуда выстрел, где эта «скорая», где эта милиция… а поезд, то есть снайпер, уже ушел с концами.
– Кто живет в этих домах? – спросил я.
Ребята не знали.
– Утром пройдетесь по квартирам, спросите, не снимал ли кто… покажете фоторобот. Что еще? – загибал пальцы Слава. – Ну и вообще.
Было жаль потраченного времени. Мерзкое чувство, которому нельзя позволить перейти в сознание безысходности.
– Утро вечера мудренее, – сказал мне Костя, когда сели в машину. – Только не терзай себя.
– И не думай, будто он был у тебя в руках, – добавил Слава. – Что мог, ты сделал. Хоть знаем теперь, кого ловим.
– Завтра об этом узнаем, завтра, – мягко сказал Костя. – По-твоему, это сентиментальный киллер, отменивший акцию из-за того, что у жены премьера в театре? Сомнительно. Надо еще раз все взвесить.
– Надо выяснить, почему он жил по документам другого человека? Из-за чего я мотался на Алтай? Делать мне, что ли, нечего?
Вопросы Славы остались без ответа.
На другой день после полудня позвонил Костя и сказал:
– Саша, тебя можно поздравить. Криминалисты дали заключение: пальцы на бутылке идентичны пальцам на предметах в номере гостиницы, где останавливался японец. И пальцам, что удалось опылить в той квартире на Садовой.
– Откуда информация? Из НТО? Или Слава сказал? – спросил я.
– Только не ругай его, – вздохнул Костя, – вечно у вас какие-то счеты. Он сказал, что не мог тебе дозвониться. А сведения у него из НТО, так что достоверные.
– Но ты же дозвонился.
– Слушай, разбирайся с Грязновым сам. Ну неудобно человеку. Он столько противился твоей версии… А теперь признать, что был не прав? Ты же знаешь его не хуже меня. Еще позвонит… Лучше скажи, что теперь собираешься делать?
– Хочу срочно вызвать на допрос эту мадам. Бывшую жену Тягунова. Сейчас она отсыпается после премьеры, но ничего. Потревожим. Покажу ей фоторобот.
– За ней надо ехать, сама она не явится, – сказал Костя. – Не хуже меня знаешь эту публику.
– Доставим приводом… – Я положил трубку. Повертел в пальцах визитку Аллы Тягуновой. Я тут хорохорюсь, а как с ней разговаривать, пока не знаю. Надо, чтобы приехала сама. Будет отговариваться. Ссылаться на мигрень и репетиции. Я начну мямлить о некой необходимости… А в чем тут необходимость, если по большому счету? Огорошить ее с порога? Твой бывший муж, человек высоких моральных качеств, – киллер! Мне начальство плешь проело: узнай, кто его заказчики.
По– моему, он сам себе заказывает. Допекли его эти помощники министров, начиная с известного нам Сергея Горюнова! Как увидит помощника, так сразу хватается за винтовку с оптическим прицелом…
Но это не разговор. Пусть сама все увидит, сама все скажет. Надеюсь, покрывать его не станет. Все-таки бывший муж. Ей зачем неприятности?
Словом, собравшись с духом, я набрал ее номер. Чего только я не ожидал! Что номер будет занят либо отключен. Что если дозвонюсь, то до автоответчика. А вести с ним переговоры я не собираюсь. А если дозвонюсь до примы, то она будет усталым голосом рассказывать про мигрень… Ну я это уже говорил.
К моему удивлению, она ответила сразу. И бодрым голосом. В ответ на мое приглашение слегка замялась.
– В каком качестве? – спросила она.
«Пока свидетеля», – чуть не сказал я.
– Надо уточнить кое-какие детали, – сказал я. – Сам я не могу отлучиться, жду звонка, очень важного.
– Разве у вас там нет секретарши, которая бы…
– У меня все есть, – сказал я. – Кроме времени. Скажем так: у вас премьера была вчера, у меня – сегодня. И я вас приглашаю. А когда она закончится, я тоже буду отсыпаться.