В это время в кабинет, не стучась, вошла Лара с подносом, на котором были чашечки с кофе и пирожные.
– Фу… надымили! – Она поставила поднос перед Грязновым. – Ваши любимые, Вячеслав Иванович… Кстати, здесь не курят, – обратилась она к Алле. – Видите, что написано?
– Меня сюда пригласили, – напомнила Алла о причине своего здесь появления. – Сам хозяин молчит, вот я и воспользовалась…
– Александр Борисович, чтоб вы знали, большой ценитель и знаток женского пола! – провозгласила Лара, которой мне захотелось поддать по заднице. – Он – джентльмен, сам никогда не скажет…
– А я воспользовалась, – повторила прима, гася сигарету.
– Я бы тоже хотела воспользоваться… – не унималась Лара, лукаво поглядывая в мою сторону: мол, здорово я тебя? – И взять у вас автограф. А то наши мужчины сами бы не догадались. У них одни преступления на уме.
Польщенно качнув полными плечами, Алла расписалась в записной книжечке, которую протянула ей Лара.
– Об одном я жалею, – сказала Алла, – что пришла к вам без своего адвоката.
Она, видимо, не знала, что с адвокатом приходят на допрос не свидетели, а обвиняемые.
– Хотите, я вам его заменю? – пошутила Лара, совсем уж собравшаяся уходить. – Я на пятом курсе юридического…
– Ты уйдешь когда-нибудь? – смеясь, спросил Слава.
– Все! Ухожу, ухожу! Попью чаю с нашими мальчиками, – крутнув напоследок узкими бедрами, которыми она так гордилась, а я любовался, она вышла наконец из кабинета.
– Никогда бы не подумала. В прокуратуре и такие красивые девушки! – сказала прима. – Я предполагала – грымзы старые, да книжные черви, да кувшинные рыла… Вы уж извините. Просто я бы на вашем месте, глядя на такую, своего бы не упустила.
И невесело рассмеялась. Я выразительно посмотрел на Грязнова: только ляпни! Он незаметно кивнул: какие могут быть разговоры, старик?
– Итак, – сказала Алла, достав еще одну сигарету, потом, что-то вспомнив, снова ее спрятала, – вы пригласили меня сюда, чтобы я вам опознала бывшего мужа?
– Теперь вы видите, что иначе мы не могли, – развел я руками. – Мы с вами и так излишне откровенны. Конечно, не все еще ясно с этим делом. Но скажите: он был отличным стрелком?
– Я тут вам не помощница, – холодно сказала она. – Или вы думаете, что буду показывать против бывшего мужа?
– Но, Алла, – тихо вздохнула молчавшая до этого подруга. – Он уже стольких убил. Об этом говорят уже все. Валят на чеченцев. На кого угодно. Может, еще кого убьет. Проливается столько крови!
– Он, кстати говоря, убил чеченского полевого командира, – добавил Слава, пытливо глядя на Светлову. Теперь перед ним была не просто красивая женщина. Теперь это ценный свидетель. Удивительная трансформация, происходящая с каждым профессионалом-сыскарем, совершалась на моих глазах уже не в первый раз. Красавица, не красавица – дело есть дело.
– Значит, они того заслуживают! – резким, дрогнувшим голосом сказала прима. – Я его знаю. Лучше всех вас. У вас будут еще вопросы? Нет? Тогда я скажу. Не надо делать из моего мужа отмороженного!
Мы с Грязновым переглянулись.
– Я только вот что хотел сказать… – посмотрел я на нетронутые кофе и пирожные. Жаль, что они сейчас уйдут. А я не успею сказать, как мне было приятно их у себя видеть, слышать… Просто как мужчине. Но не имею права. И так сказал много лишнего. – Если он вдруг объявится…
– Я не скажу вам об этом ни слова! – перебила меня Алла, вытирая глаза платком.
– Успокойтесь, – сказал Слава. Тоже, поди, обидно ему, что пришлось искать галстук, бриться чужой бритвой… А тут с тобой даже поговорить не хотят. Эх, обидели ни за что такую женщину! – говорил его отчаянный взгляд. И даже кофейку совместно распить не удалось.
– Теперь, когда официальная часть закончена, выпейте кофе, ну пожалуйста! – попросил Слава. – Вы не представляете, какие у нас тут вкусные пирожные. Ну что мы, два мужика, хорошего видели в этой жизни? Работа да дом, дом да работа! Там жена пилит, здесь начальство… А тут – две богини спустились с Олимпа, а мы, пара идиотов, устроили им форменный допрос с пристрастием. Оставайтесь! Тем более что и так опоздали. А мы знаете как вас ждали? Какие планы на этот вечер строили…
Светлана не выдержала и прыснула по-детски в кулачок. Глядя на нее, Алла тоже улыбнулась.
– Умеете уговаривать, умеете… – сказала она и взяла в руки чашечку.
– А позвольте, я за вами поухаживаю! – подскочил к ней Грязнов с пирожным на блюдце.
– Куда мне еще пирожные, – отстранилась Алла. – Посмотрите на меня. Скоро в двери не пройду.
– А мне как раз нравится, – простодушно сказал Слава. – По мне – самое то! В женщине все должно быть прекрасно! И спереди и сверху…
Я боялся, что он вот-вот до чего-нибудь договорится… Но он вовремя остановился, посмотрев на меня.
– Какой у вас смешной приятель, – шепнула мне Светлана, пока Алла оглядывала свою фигуру.
Грязнов был неотразим. В нужный момент, понимая, что дамам после всего услышанного требуется толика положительных эмоций, достал свою пресловутую отмычку и на глазах изумленных гостий открыл мой сейф, который все больше играл роль холодильника.
И достал оттуда полбутылки коньяка.
– Не для протокола, – приговаривал Слава, разливая коньяк. – Только знакомства ради…
И тут, как я мог о ней забыть, в дверь снова сунулась Лара.
– У вас все есть? Вам ничего больше не надо? Ой, а мне можно к вам присоединиться, раз вы уже закончили официальную часть?
Налили и ей. Лара села, внимательно нас оглядев, как бы выясняя расклад. И похоже, осталась им недовольна.
– Ваша супруга звонила, Ирина Генриховна, – сказала она мне сладким голосом. – Но я сказала Ирине Генриховне, что у вас важное совещание.
– И правильно сделала, – заметил Слава, собираясь произнести тост. – Хочу сделать признание. Милые дамы! Я еще никогда не сидел в таком малиннике…
Так он распинался, вдохновляемый вниманием прекрасных гостий, еще минут пять. Я посматривал на Аллу. Она грустно покачивала головой, рассеянно слушая. Возможно, что-то вспоминала.
После отъезда Павла и Аллы Тягуновых в столицу на курсы Сережа был сам не свой. Не спал ночами, раздумывая над неудачей.
А как– то раз, когда удалось наконец заснуть, ему привиделся сон. Будто чеченцы, собравшиеся возле ворот части огромной толпой, поорав, вдруг пошли на приступ. Оружие -наступательное и оборонительное – деньги. Целые пачки вручают дневальным и дежурным, часовым и офицерам, всем, кто встает на их пути. Перед этим всесильным аргументом – расступаются… И вот они уже возле штаба.
Крики: «Где Горюнов? Отдайте нам Горюнова!» – превращаются в скандирование, к которому присоединяются солдаты и офицеры.