Столпившиеся на посадке пассажиры рванулись к приветливо открытым дверям. Надо сказать, иностранцы проявили вдруг вполне российскую прыть.
Через пять минут чудо венгерского автобусостроения было забито под завязку. И тронулось с места довольно шустро.
– До аэровокзала – двадцать тысяч! – объявил приветливый водитель и ткнул пальцем в коробку из-под обуви, прилепленную к приборной доске клейкой лентой.
Солонин понял, что ни о каких билетах и речи быть не может. Краем глаза он заметил, что и некоторая часть пассажиров отнеслась к оплате адекватно – то есть денег водителю не передала.
Солонин деньги отдал, но почему-то порадовался за «зайцев».
«Икарус» выкатил на Ленинградку и, поминутно тормозя в московских пробках, стал пробираться к центру.
Иностранцы уже вовсю щелкали и вжикали по сторонам своими фото-и телекамерами, Солонин же переживал последний разговор с Турецким – еще с армии осталась дурацкая солдатская мудрость: приказы обсуждаются только в сторону их наилучшего исполнения.
Он, наверное, уже в сотый раз за последние несколько часов пожал плечами – ну что ж, расследуем этого бывшего гэбэшника, как бишь его там – Цирева. Ужасная фамилия. И вроде бы циник, и вроде жесткая циновка…
Автобус тормознул так, что несколько стоящих в проходе пассажиров кубарем укатились прямо к водителю.
Только в этот момент Солонин сфокусировал свое внимание на окружающем и понял – они почему-то в лесу.
В открывшуюся дверь довольно спокойно вошли ребята с автоматами наперевес, лица – под масками.
– Спокойно, граждане, проверка документов, – скучным голосом сказал один из них. – Приготовьте паспорта.
Солонину уже все было ясно, и теперь он соображал, как выпутаться из этой совершенно дурацкой ситуации. Ну надо же, в первый же день, да что там – в первый же час! Хорошо встречаешь, родная земля!
– А это у вас что? Не положено столько багажа везти в нищую страну, – отбирали у очередного иностранца его вещички ребята без лиц. «Шутники…» – холодно отметил Солонин.
Иностранцы тоже поняли, что их элементарно грабят, но возмущаться не решались, услужливо отдавая свои пожитки и кошельки.
До Солонина оставалось всего два ряда.
Он встал, стараясь выглядеть похилее, шагнул навстречу безликому и по-интеллигентски плюнул ему в лицо.
– Вы негодяй! Вот вы кто! – тонким голосом воскликнул он.
Безликий двинул Солонина кулаком в лицо, Виктор заскулил, согнувшись в три погибели.
– Ах ты, падла, нападаешь на милиционеров! – уже вовсю дубасил Солонина оплеванный.
Виктор исхитрился вынырнуть из-под него и плюнуть в лицо другому.
Двоим в узком проходе бить одного было несподручно.
Солонина схватили за шиворот и поволокли к выходу.
По дороге он оплевал третьего и четвертого.
Ну как они могли устоять, чтоб не двинуть хорошенько поганому хиляку по печени!
– Мочи его, старшой! – хрипел первый оплеванный. – Чтоб другим неповадно было! Мочи его!
– Спокойно, Толя, спокойно, – отвечал басовитый старшой. – Давай его выволакивай.
Краем глаза Солонин увидел мелькнувшие в руках старшого наручники. Это было совсем некстати.
Если защелкнут еще в автобусе – будет туговато.
Худшие опасения Солонина сбылись. Наручники ему сцепили как раз в двери. И тут же двинули сапогом в спину – Виктор наконец поцеловал родную российскую землю.
Сердобольные иностранцы ахнули – они ждали страшной развязки. Они даже о чем-то просили бандитов.
Вставать Солонину теперь было ни к чему.
Первого оплеванного он двинул ногой в промежность – тоже, кстати, солдатская мудрость.
Тот охнул и осел. Для остальных его приседания были непонятны. Они даже не заметили короткого движения Солонина.
И этой короткой паузы хватило, чтобы Виктор двумя ногами подсек еще двоих, а пока они грузно валились на землю, сбил у них ритм сердца ударами в грудь.
Оставшийся старшой хотел было отпрыгнуть, дернул руку к затвору автомата, но Солонин уже взлетал на ноги и ударом головы вышиб у безликого зубы.
Ключики от наручников он нашел сразу, потому что вовремя проследил, как старшой сунул их в нагрудный карман.
Кино, которое устроил Солонин, показалось иностранцам весьма увлекательным. Они дружно зааплодировали Виктору, а тот из-за шума оваций чуть не пропустил опасность – водитель подкрался сзади и уже замахнулся монтировкой. Солонин почувствовал лишь движение воздуха, вовремя дернул головой, но монтировка задела-таки ухо и больно ударила в ключицу.
Виктор почти вслепую махнул рукой с неснятым наручником, тот захлестнулся на горле водителя. Рывок – и улыбчивый шофер валялся на земле.
Наручников у бандитов хватило как раз на то, чтобы всех уложить в проходе автобуса безопасным грузом.
– Без паники, пожалуйста, – сказал Виктор по-русски, по-английски и по-французски.
Но особой паники и не было. Пассажиры смотрели на Солонина не как на избавителя, а как на инопланетянина. Мрачно так смотрели.
Он нырнул на шоферское место и повел автобус к ближайшему отделению милиции, которое, впрочем, еще надо было найти.
Вот как раз этот вояж Солонина в Москву не был согласован ни с каким заметным руководством.
Хотя, разумеется, Константин Дмитриевич Меркулов связался с Турецким и попросил прислать дельного парня, который не завязан с российскими правоохранительными органами. Нужен был толковый агент-одиночка. Не обещал Меркулов никакого прикрытия для прибывающего Солонина именно потому, что не хотел огласки. Да, с некоторых пор доверять нашим правоохранительным органам стало, как бы это помягче выразиться, не совсем надежно.
Турецкий, к сожалению, понимал осторожного Меркулова. Но понимал и другое – никакие опасности Солонину не грозят – поедет, расспросит кого нужно и вернется. Дело казалось безобидным. Он теперь привыкал воевать не со стариками, к тому же покойными, а с молодыми зубастыми беспредельщиками.
Солонин, разумеется, этих размышлений не знал, когда вел тяжелый «Икарус» по Москве. Он и сам считал, что задание его до обидного простое…
Франция – самая опасная страна с точки зрения автомобильных катастроф. Ежегодно на ее дорогах гибнут десятки тысяч людей, как водителей, так и пешеходов. Прямые и идеально гладкие автобаны позволяют развивать немыслимую скорость, отсюда все напасти… Бывают трагедии, когда в одной аварии сталкиваются сотни машин…
Это был типичный несчастный случай. Новенький «рено» несся по трассе Париж – Брюссель. Стрелка спидометра подрагивала на отметке 150.