Зазвонил телефон. Меркулов снял трубку, поздоровался и скосил глаза на Турецкого.
– Кто? – спросил «важняк» шепотом.
– Уже, – печально кивнул Меркулов, закрыв ладонью микрофон. – Сам вызывает… Хорошо, я сейчас подойду. Слушаюсь… Ну вот, как говаривала Шурочка, про вовка промовка, а вовк тут как тут. Сиди смотри в ящик, потом расскажешь, чем кончилось, а я, видно, на «ковер». Судя по тону. Кажется, его уже накачали сверху…
Ждать пришлось долго. Турецкий оставил Меркулову на столе записку: «Я у себя» и ушел знакомиться с показаниями: протоколы в девятом часу привез ему Пустовойт. Вид у Виктора Ивановича был измученный. Поэтому Турецкий пожалел его и отпустил спать: полутора суток хватит и не такого «богатыря» уложить. А сам засел за процессуальные документы.
Почти без всякого интереса прочитал о «покушении» на себя. Федя, он же Федор Васильевич Бураков, лицо временно нигде не работающее и проживающее на Пятнадцатой Парковой улице, выполнил поручение, данное ему его приятелем, – подвесить штуковину к выхлопу «жигуля», а конец лески закрепить у стены. В джип завело любопытство, красть не хотел, только посмотреть, за что сильно пострадал физически. Больше ничего сказать не может. Ниже была записана фамилия «приятеля», его домашний адрес.
Ну пусть переночует в СИЗО, а утром ему действительно надо будет дать под зад. Пользы никакой. А вот приятеля надо взять на крючок.
Иван Порфирьевич Синицкий, пересидев очередные сутки в тюрьме, пришел к выводу, что Гарика со шлюхой он все-таки видел.
Сразу после допроса Гарифа Виктор Иванович вызвал ее. Объявил о решении мужа, поразмышлял вслух на эту тему, посочувствовал людям, попавшим, помимо всяких обстоятельств, еще и по собственной вине в такую смертельную переделку. И постепенно почувствовал, что какой-никакой контакт, а налаживается вроде бы. Тогда стал зачитывать отдельные фрагменты из показаний Гарифа. Словом, наступил момент, когда женщина поняла: любая игра, как бы хитро ее ни пытаться выстраивать дальше, проиграна.
Показания свои Гариф, кстати, давал очень осмотрительно – это было заметно. Но и их можно было считать в прямом смысле слова грандиозной удачей. Не говоря уже о том, что киллеры вообще чрезвычайно редко попадаются в руки правосудия – по пальцам пересчитать можно, включая такого аса, как Александр Солоник, который все-таки сумел, в конце концов, убежать из-под стражи. Но это другой, как говорится, разговор. И даже когда они попадаются, вытянуть из них правду – задачка не для ленивых. А тут – практически раскол в течение одного дня.
Правда, тому необычайно помогло стечение обстоятельств. Захват произошел мгновенно, арестованные лишь знали друг о друге, но не виделись. Правильно Славка сделал, что сразу рассадил их по разным машинам, а Пустовойт выбрал верную интонацию при допросе. Другими словами, там правильно, тут хорошо, да еще почва порядком унавожена, – отчего ж не быть урожаю! Очень уместно, кстати, прозвучала и фраза о том, что адрес Мариам выдал оперативникам Серафим.
Наиболее существенным в показаниях женщины было единственное упоминание имени заказчика. Гариф никого не называл: он указания, как, впрочем, и немалый гонорар, получал лично от Пал Палыча. А затем, разработав технологию проведения «операции», знакомил со своим планом жену и опять-таки того же Пал Палыча. Будто без него – ни шагу. Но это Турецкому было понятно: Гариф брал основной груз на себя, чтобы хоть в чем-то облегчить участь жены.
А имя заказчика все-таки было названо. Он специально приезжал в Рязань для беседы с исполнителем. И не Гариф разговаривал с ним, а Мариам. Значит, и тут он берет вину на себя. Но имени заказчика однако не назвал. Саша, наверное, мог бы и сам угадать, но хотел узнать от них. И точно: дядю, который приезжал из Москвы и дал Мариам фотографии будущей жертвы, звали Толя. Просто, без отчества. Но Мариам – вот же и в самом деле острый глаз! – так его описала, что не узнать было бы невозможно. Он это был, Анатолий Валентинович Лысов! Очень ценное описание. Но нужны еще и дополнительные факты. Нужен Серафимов, нужен Николаев, нужен, в конце концов, черт в ступе! Нужны подтверждения показаний Мариам. Конечно, Толю наверняка видели и другие там, в Рязани. Значит, придется задействовать и местных товарищей. Да-а… а ведь дело-то, по существу, только начинается!…
От дальнейших глубокомысленных заключений оторвал звонок телефона. Ну конечно, явился с «ковра» Костя и начинает сам раздавать слонов.
– Зайди!
– Уже в пути…
– Слушай меня внимательно, – Меркулов смотрел исподлобья, поверх очков. – Все свои догадки по поводу того, как отнесутся чеченцы к посещению их камеры Виктором Николаевичем Николаевым, можешь оставить при себе, но этот поганый президент военно-патриотического общества завтра должен очутиться на свободе. Генеральный на арест не соглашается. Я сумел добиться лишь подписки о невыезде. Из Рязанской губернии, сам понимаешь. По части же шестикрылого Серафима, кровь из носу, но завтра, не позже полудня, на столе нашего генерального должны лежать соответствующие материалы следствия, как, впрочем, и по обоим убийцам-исполнителям, для пресс-конференции, где будут присутствовать представители всех центральных средств массовой информации. Понял задачу?
– Не совсем. Объясни, почему такая спешка?
– Генеральному недавно позвонили от президента и произнесли буквально следующее. Правоохранительные органы поступают абсолютно правильно, ибо самоотверженно исполняют указание президента. Однако имеются в нижней палате законодателей оппозиционные силы, которые, прикрываясь гуманными лозунгами, а на самом деле демагогическими заявлениями, готовы сорвать важнейший акт правительства: принятие бюджета на следующий год и налогового законодательства, без которых страна далее работать просто не может. Поэтому предлагается уголовное производство по арестованным лицам продолжать, но сделать все, чтобы в максимально короткие сроки загасить общественный скандал и выбить из-под ног крикунов аргументы, касающиеся подавления гражданских свобод в Российской Федерации. Понятная идея?
– Даже слишком. Моя Нинка к этим вопросам относится серьезнее.
– Болтун. Ты забыл уж, поди, как она выглядит… Но тем не менее выполнять поручение надо. Думай, что ты успеешь еще сделать. Я не исключаю, что выпущенный на волю Николаев тут же сделает нам козу.
– А это, между прочим, было бы неплохо: по настоянию имярек из застенков на свободу выпущен уголовник такой-то, который, и так далее. У нас ведь тоже есть большое ведро с дерьмом и широкая кисть. Только пользуемся мы этими орудиями пропаганды неумело. Сразу надеваем оппоненту на голову! А неправильно – надо мазать, долго, аккуратно. Тогда и будет толк. И вонь, кстати.
– Да ну тебя к черту! Какая-то сортирная философия!
– А где ты другую-то видел? Ну ладно, по киллерам есть просто конфетка. Только там придется некоторые имена и фактики замазать, чтоб наш великий правдолюб часом не ляпнул лишнего. А по шестикрылому считаю: было бы не худо кинуть газетной братии его молдавский след. В том числе, как он и от своих собственных подельников избавлялся. Не уверен, что Витя Николаев выйдет после этого на волю с физиономией победителя. Вот что, Костя, важнее – развести их по времени.