— Да, именно у него.
— Простите, я вас перебил. Итак, у него есть связи…
— Да, связи в артистических кругах.
— Вот как, — улыбнулся Александр Борисович.
— Олег увлекается коллекционированием — антиквариата, живописи, старинных инструментов.
— Музыкальных инструментов? — Турецкий невероятно оживился и обрадовался.
— Да, а почему вас это удивляет?
— Нет-нет, продолжайте.
— Олег посоветовался с одним искусствоведом, который связан со многими художниками и частными галереями, и тот порекомендовал нам отличную стилизацию под художника Азовского.
— А кто такой этот искусствовед?
— Его зовут Ростислав Вишневский. Отчество не помню, а телефон могу поискать, но будет проще, если вы возьмете у Олега. Это больше его знакомый, чем мой.
— Спасибо вам, Анатолий Николаевич. — Турецкий протянул Орликову руку. — На сегодня у меня все, а если вам придет в голову какое-то соображение — любое! — пожалуйста, сразу позвоните мне.
В то самое время, пока Турецкий вел разлюбезную беседу с Анатолием Орликовым, его закадычный дружок Слава Грязнов общался с Олегом Лисицыным.
Олег Сергеевич встретил гостя неприязненно и даже довольно нагловато:
— Сколько можно, господа? Я уже все рассказал. Вы зря отнимаете у меня время, а оно, между прочим, денег стоит.
Но, узнав, что перед ним — генерал милиции, бывший в свое время начальником МУРа, резко изменил тон. Было ясно, что с таким высоким чином Лисицын ссориться не хочет. Он пригласил Вячеслава Ивановича в гостиную и даже предложил выпить, от чего Грязнов, вежливо поблагодарив, отказался.
Вообще Лисицын произвел на Грязнова странное впечатление. Что-то в нем было от булгаковского Шарикова — какая-то наглость в водянистых глазах, развязность манер. Хотя все это прикрыто дорогим костюмом, сдобрено модным парфюмом, украшено золотом и обработано эксклюзивным парикмахером… но ничем не скроешь этот волчий взгляд городской шпаны. На вопросы Лисицын отвечал спокойно, толково, вежливо. Почти не сбивался на жаргон. И все-таки что-то мешало.
«Э-э-э… — прищурился Грязнов, которого еще никогда не подводил годами натренированный глаз. — А ты ведь, дружок мой ситный, сидел! Сидел-сиде-ел! Ну-ка, не забыть бы мне проверить твое досье. Руку на отсечение…»
— Скажите, Олег Сергеевич, вы давно знакомы с этим самым господином… Вишневским? — Грязнов продолжил расспросы. — Опишите мне его. Кто он такой?
Лисицын хмыкнул:
— Ростик, то есть, простите, Ростислав э-э… Львович, он это… искусствовед. Когда-то хотел, типа, художником стать, но видно, кишка тонка оказалась. Семья у него какая-то вся из себя крутая…
— В смысле?
— Ну они там все, с понтом, дворяне, до революции сильно богатые были.
— Ага, понятно.
— В общем, семья приличная, а сам вышел вырожденец, — неожиданно и как-то похабно хихикнул Олег.
— Что вы имеете в виду? — поднял брови Вячеслав Иванович.
— Ну он это… короче, голубой.
— Ах это, — облегченно и даже разочарованно вздохнул Грязнов. — Ну это бывает. А чем он конкретно занимается?
— Да вы спросите его сами. Я точно не знаю. Он несколько раз давал мне советы — вот и все.
— И помог приобрести картину Азовского?
— Ну да. — Лисицын нахмурился, точно вспоминая что-то. — То есть копию. Вы запишите его телефончик-то.
Спустя десять минут Грязнов уже садился в синий «Пежо» Турецкого, который заехал за ним — подвезти обратно в Москву, да заодно по дороге и обсудить впечатления.
— Итак, подведем предварительные итоги, — начал Александр. — Ребята шустрые, деловые. За Выхиным «ухаживали», так как хотели от него содействия их бизнесу. Так?
— Так. Но выгоды его убивать им никакой.
— Это понятно. Да к тому же один из них сам едва не отправился на тот свет.
— Не забудь, Саня, что, строго говоря, Выхин не погиб при взрыве, но умер от инфаркта.
— Ну, Славик, мы же понимаем, что это формально. Кондрашка-то его шарахнула не просто на ровном месте, а от испуга. Значит, тот, кто подложил ему взрывчатку, своего добился.
— Кстати, а почему мы так уверены, что взорвать хотели именно его?
Турецкий неожиданно замолчал. С полминуты он нервно барабанил пальцами по кожаному рулю.
— Хм… Не знаю. Хороший вопрос, как говорят в интервью. А кого тогда? Орликова?
— Нет, конечно, ты прав, версия, что жертва — Выхин, гораздо солиднее. Но проверить надо и другие.
— Молодец, Славка! Вот что значит — профессионал.
— Сейчас не об этом, — улыбнулся Грязнов.
— Я запомню твой вопрос. Но все же пока рабочей версией продолжаем считать покушение на жизнь префекта Выхина.
— Да я и не спорю.
— Теперь картина. Рыльце у ребят в пушку. Судя по всему, Выхину они сказали, что картина — подлинник. А что? Он бы спокойно повесил ее у себя в доме, и никто бы никогда не догадался.
— Сто процентов. Но тут, на беду, этот чертов взрыв…
— …и пацаны смекнули, что наши эксперты могут обнаружить подделку. И не дали себя на этом поймать: сразу заявили, что картина — стилизация.
— Притом Лисицын так явственно задумался, словно вспоминал некий разговор. Даже губами шевелил.
— Конечно, они договорились.
— Вообще, неприятный тип. Какой-то… с двойным дном. Надо проверить его в нашем компьютере. Я уверен, что он сидел.
— А, да? Ну что ж, посмотрим. Проверим твою генеральскую интуицию.
Вечером того же дня в кабинете Турецкого собрались шесть человек, не считая самого хозяина: начальник МУРа, генерал Владимир Михайлович Яковлев-старший, генерал Николай Баранов и майор Всеволод Грачкин из Департамента по борьбе с оргпреступностью МВД, начальники отделов МУРа: второго «убойного» — полковник Шаров, двенадцатого, так называемого «антикварного», — полковник Мальков и капитан Галина Романова. Генерал Вячеслав Грязнов — непременный участник любого «аналитического заседания» у Турецкого — обещал подойти чуть позже.
— Итак, господа, я пригласил вас, — начал Турецкий без улыбки, — чтобы сообщить вам, что насчитал ровно двадцать возможных версий убийства префекта Центрального округа Николая Ефремовича Выхина. Посему поздравляю вас с круглой цифрой.
С минуту все присутствующие молчали.
— Начнем по порядку, — продолжил Турецкий. — Как известно, префект принимает решения по большому кругу социальных и финансовых вопросов: строительство домов, продление улиц, транспорт. Николай Выхин планировал осуществить большой проект, связанный с созданием пересадочного узла, который объединит троллейбусную линию, электричку и метро. Избавляясь от рынка, Выхин решил строить на его территории торговый комплекс. Желающих стать владельцами комплекса было несколько, в том числе наши знакомые Орликов и Лисицын.