— По сути, получается, что одни беспредельщики наезжают на других, — развеселился Андрей.
— Похоже на то. Но это, как говорится, мысли вслух. Одна из версий, которой я придерживался до недавнего времени.
— А во-вторых? — Говорков напряженно подался вперед.
— А во-вторых, у «Черного трибунала», судя по всему, появились конкуренты. Так сказать, лжетрибунал. Средства почти те же самые, а вот цели, как я уже говорил, совершенно иные.
— Константин Иванович, вы имеете в виду убийство в Ялте Лебедевского? — догадался Воронов.
— Вот именно!
— Но смерть Лебедя была на руку лишь одному человеку — Немцу: других конкурентов вполне можно отмести! — констатировал Говорков очевидное. — Стало быть…
— Именно в таких случаях всегда главным остается сакраментальный вопрос «Кому выгодно?», как говорится, нелишний в любой ситуации.
— Выходит, что незаконная ликвидация одних преступных авторитетов выгодна другим преступным авторитетам!
Богомолов наклонил голову в знак согласия.
— Все в нашем мире взаимосвязано. А в мире оргпреступности и подавно.
Очевидно одно: когда по Москве пошли слухи о «Черном трибунале», некто очень сильный и очень влиятельный сразу понял: смерть практически любого человека можно списать на этих террористов. Почему бы под шумок не ликвидировать и своих конкурентов? Ясно одно: некто наверняка имеет под рукой какого-то «карманного» исполнителя, который и изображает «Черный трибунал». Смерть Лебедевского действительно была на руку только одному человеку — Немцу. А мы знаем, что ума, коварства и изворотливости ему не занимать. Плюс деньги и влияние. Потому я почти со стопроцентной вероятностью могу сказать: «Черный трибунал» — два является его собственным детищем.
— Может, вечерние поездки Немца на пересечение Ярославского шоссе и Московской кольцевой, откуда его вроде бы забирают в Мытищи, как-то связаны с этими загадочными исполнителями? — напомнил ГЬворков. — Мы-то все время находимся рядом с Миллером, и все его контакты у нас на виду. Кроме того, из белого «опель-вектры». Он даже из салона не выходит.
— Скорее всего, — согласился Константин Иванович.
— Может быть, есть смысл отследить тот «опель»? — предложил Воронов.
— Всему свое время. Однако сейчас, думаю, пока этого делать не стоит.
Люди, имитирующие лжетрибунал, наверняка опытны и изворотливы. Основная наша задача: коль скоро мы их хотим вычислить — не вспугнуть их до поры до времени.
— Ну, хорошо. — Савелий наморщил лоб. — Предположим, лжетрибунал нам удалось вычислить. А как быть с настоящим? С теми людьми, которых мы должны найти?
Богомолов чуть заметно улыбнулся, и Савелий, знавший Константина Ивановича не один год, понял: разговор подошел к самому главному. Слишком уверенной была улыбка генерала, слишком спокойными сделались движения, слишком уж радостно блеснули глаза. Слишком часто повторял он сегодня: «допустим», «предположим», «это лишь одна из рабочих версий». А это могло означать одно: у Константина Ивановича появилась основная версия. Но тогда это уже не версия.
— Позавчера, тридцатого ноября, в половине девятого вечера, на перекрестке 3-го Транспортного и 1-й Рыбинской, то есть в двух километрах от «мазды», в которой был обнаружен труп Шацкого, и в трех с половиной километрах от того места, где вы полчаса безрезультатно прождали бордовую «Ниву», произошла автомобильная катастрофа, — начал Богомолов подчеркнуто официальным тоном, глядя то на одного, то на другого собеседника.
— Да, мы, когда возвращались с перекрестка, заметили зеленый «гольф», который в столб воткнулся, — вставил Андрей, не понимая, какое отношение может иметь эта авария к теме беседы.
— К счастью, на месте дорожно-транспортного происшествия оказался патрульный автомобиль ГИБДД ВАЗ-2106, бортовой номер которого двадцать девяносто четыре. Водитель, капитан милиции, фамилию которого установить не удалось, вместе с одним из пассажиров отвезли пострадавшего в больницу. Сын владельца «фольксвагена» хотел было узнать фамилию милиционера, однако тот почему-то поспешил скрыться…
— Вот как? — едва ли не хором воскликнули Савелий с Вороновым.
— Интересно, не правда ли? — усмехнулся Богомолов. — Благодарный молодой человек позвонил на пульт, попросив разыскать скромного героя, инспектора на патрульной машине с бортовым номером двадцать девяносто четыре.
— И такого конечно же не нашлось… — почему-то предположил Савелий.
— С тобой очень трудно становится работать, — грустно заметил генерал.
— Ничем тебя не удивишь… Но и тут ты оказался прав: в автопарке Московского ГИБДД такого автомобиля нет. Так же как и в других подразделениях. Спустя полчаса коллеги из МВД связались с нами, к месту аварии была выслана опергруппа. И по горячим следам выяснила очень любопытные вещи…
— Что именно? — прищурился Говорков, уже предчувствуя, что они близки к разгадке главного.
— Во-первых, человек, выдававший себя за инспектора ГИБДД, оставил в салоне аварийной машины отпечатки пальцев. А во-вторых, сын и сноха пострадавшего составили довольно подробный портрет. Вот, полюбуйтесь…
С этими словами Константин Иванович включил компьютер, несколько раз щелкнув мышкой, и на экране появилось изображение фоторобота. Худое лицо, благородный высокий лоб, тонкие, поджатые губы, глубоко посаженные глаза…
Милицейская фуражка, водруженная на голову, совершенно не гармонировала с портретом мужчины.
— Никого не напоминает? — чуть склонив голову набок, поинтересовался Богомолов.
— Постойте, постойте… — Савелий подсел к компьютеру поближе. — По-моему, это… Лютый? Бывший лидер бывшей сабуровской группировки? Не может быть!
— Я тоже сперва подумал, что ошибаюсь, — спокойно согласился Константин Иванович. — И потому затребовал из картотеки его отпечатки пальцев. В свое время господин Нечаев Максим Александрович служил у нас, на Лубянке. Правда, чинами не вышел — ушел в действующий резерв старшим лейтенантом. Затем попал на специальную зону под Нижним Тагилом, так называемую «Красную Шапочку». После зоны объявился в Сабурове. Что было дальше, вам известно. Но затем следы его затерялись. Тем не менее кое-что осталось. Так вот, дактилоскопическая экспертиза утверждает, что отпечатки пальцев, обнаруженные в салоне разбитого «фольксвагена», могут принадлежать только ему. Ошибка исключена: мы дактилоскопировали и пострадавшего, и пассажиров.
— Может, он оставил свои отпечатки в «гольфе» когда-нибудь раньше? — недоумевал Бешеный.
— Думали и об этом. Исключено. Машина несколько месяцев простояла в гараже, никто к ней не прикасался. Да и отпечатки свежие, незатертые. Он это!
Точно он, никаких сомнений! — Богомолов поджал губы. — И фоторобот весьма схож, и отпечатки пальцев. Факты, как говорится, вещь упрямая.
— Ну, допустим, Константин Иванович, — не сдавался дотошный Савелий, — мы установили личность лжеинспектора. Но где связь «капитана» ГИБДД Нечаева с безвременной кончиной нашего верного соратника Щацкого, ответственность за которую взял на себя «Черный трибунал»?