Ну об этом-то Егору было легко говорить, даже не думая. Забыв про кофе, он увлекся так, что не заметил, как проговорил добрых полчаса, рассказывая о Франции, о механиках, о будущих соперниках, о том же Берцуллони, о Максе…
Соболевский слушал внимательно, иногда задавал вопросы. К удивлению Егора, был весьма задет тем, что Калашникова изводил какой-то фашиствующий мальчишка.
— Я, знаешь ли, с расовой сегрегацией знаком не понаслышке. Так что вполне с тобой солидарен: гнать этого Макса в шею! Я отдам итальянцу соответствующий приказ. И вообще, как я понял, технику ты уже освоил. Ну и почему же в таком случае Берцуллони до сих пор не выставил тебя на гонки? У нас с ним на этот счет уговор был весьма жесткий… Твоя задача — попасть на этап «Формулы».
— То есть я вернусь во Францию? — на всякий случай уточнил Егор.
Этот вопрос волновал его больше всего остального.
— А как же? — искренне удивился олигарх. — Я в тебя столько денег вбухал! Должен бы уже и сам понимать, не маленький. — Он вдруг словно осекся, посмотрел на него как-то особенно внимательно. — А почему, собственно, ты задаешь этот вопрос?
— Ну вообще-то Олеся Викторовна говорила: мы, мол, тебя заберем — нечего, дескать, этому Берцуллони потакать…
— Олеся Викторовна… — В голосе олигарха явно послышалась не то усмешка, не то скрытое раздражение. — Ты все-таки помни, кто у тебя на самом деле хозяин! Конечно, мы итальянцу потакать не будем! Но и забирать тебя я не собираюсь. Можешь не сомневаться.
— Ну я так понимаю, Берцуллони все же не хочет, чтобы русский был на трассе — ненужная конкуренция. Своих хватает.
— Ну это хрен ему! Размечтался! — Соболевский снова схватился за сигарету. — Так он что, саботажем занимается, что ли?
— Типа этого, — кивнул Егор.
— Не, эт-то у него не пройдет. Я ему, пожалуй, сам объясню, что к чему, раз он вдруг такой непонятливый стал. Так что готовь себя к самым серьезным делам, Егор Андреевич, ничего не отменяется! Еще вопросы есть?
— Вроде бы нет, — как бы задумался Егор и тут же, как бы вспомнив, произнес: — Хотя один есть! Аркадий Яковлевич, а зачем вы ко мне соглядатая приставили? Парень он приятный, но я ведь вроде не просил… Или у вас есть нужда шпионить за мной?
Соболевский буквально пронзил Егора острым, яростным взглядом. «Знает! Он все знает! — подумал Егор, невольно опуская глаза. — Ну что ж теперь делать, вешаться?»
Он посмотрел в лицо босса. Тот уже взял себя в руки и миролюбиво произнес:
— Этот соглядатай, как ты говоришь, — не соглядатай, не шпион, а твой охранник.
— Да зачем он мне?! — возразил Егор.
— А ты не кипятись. Ты теперь наше достояние, — пояснил свое решение Соболевский. — Хочу оберечь свои вложения от случайностей. Конкурентов у меня тут… как собак…
— Да я-то при чем? — не понял Егор.
— Я имею в виду конкурентов насчет гонок, а не насчет своего основного бизнеса. Все вдруг проснулись, все хотят свои команды создавать…
И он рассмеялся так непринужденно, что Егор мысленно вздохнул с облегчением: «Не знает!» — и решил поддержать шутку:
— То есть я типа тоже ваша собственность?
— Ну… Собственность не собственность, а пока у нас контракт, ты должен быть в форме, понял? Должен быть здоров как бык, и вообще, выполнять все наши требования.
— А как далеко простираются ваши требования? — насторожился Егор. — Это что же, я уже сам себе не хозяин?
— Ну-ну, не заводись! Мы партнеры и должны учитывать интересы друг друга, вот и все. Никто твою свободу ущемлять не собирается. Считай, что ты в кратковременном отпуске. Но и в отпуске есть правила, предусмотренные контрактом. Ты, если забыл, перечитай, освежи память. — Соболевский с нажимом придавил в пепельнице сигарету, словно и в этом вопросе поставил безапелляционную точку. — А сейчас поговорим о будущем. Обсудим подробненько стратегию и тактику дальнего и ближнего боя, так сказать…
Они просидели еще около часа, обговаривая все, что можно. И Егор понял, что Берцуллони хочешь не хочешь, а придется заявлять русского на гонки.
— Имей в виду, — сказал в итоге олигарх, — мы с тобой в одной лодке. Как бы друг к другу ни относились, мы связаны общим интересом.
Сказал и в какой уже раз как-то пытливо посмотрел на Егора.
«Знает все же или не знает?» — снова занервничал Егор. И опять не понял.
Аркадий Яковлевич проводил его до двери, пожав на прощание руку:
— А насчет охраны ты не дергайся. Здесь что хочешь может случиться. Да еще с такой знаменитостью, как ты. Не почувствовал еще? Ничего, почувствуешь. Но не забывай — это благодаря мне! Так что слушайся! Охрана совсем не лишняя будет. Привыкай. Я, знаешь, и сам так живу. А куда денешься? Ну бывай! Еще увидимся.
Егор покинул кабинет со смешанным чувством уважения к незаурядному уму Соболевского, благодарностью за вполне джентльменское поведение и стыда за себя, свою уступку Сомборской. Но это в последний раз — чтоб ему сдохнуть! Больше он не позволит ей втягивать его, Егора, в столь неприглядную ситуацию. Точка.
Сразу после Соболевского у него была запланирована поездка домой — повидаться с родителями. Не по-людски как-то — второй день уже на родине, и подарки у него припасены, а добраться до них все никак не может, все вроде какие-то более важные причины отвлекают… И вот, сопровождаемый Володей, он прямо от Соболевского поехал к родителям. Все, теперь уж ничто его не отвлечет…
Егор сам сел за руль только что выделенной ему в «Югре» «ауди», ехать на которой было одно удовольствие. Дорога лежала через Лужники, через метромост. Но на метромост надо было сначала попасть, совершив дугу под эстакадой третьего кольца, и вот здесь, на опорах эстакады, он увидел огромные афиши, напомнившие ему о том, что сегодня в Лужниках, как это бывало и прежде по выходным, кольцевые гонки. Гонялись не самые серьезные машины, «фольксваген-поло», но пропустить это зрелище он просто не мог. Как это не посмотреть! Ведь наверняка будут гоняться многие ребята, которых он отлично знает. Да и вообще, посмотрит, что сейчас происходит в его любимом спорте.
Решение пришло мгновенно — он постоит полчаса-часок, посмотрит, и потом уж к отцу-матери. Но, однако, тут же автоматом возникло и главное нынешнее «но» — теперь ведь он не был, как прежде, сам себе хозяин. Это раньше он мог ходить куда захочет и когда захочет, теперь же, когда за ним постоянно следует этот молчаливый молодой мужик, все выглядит как-то иначе.
Он покосился на охранника.
— Вот хочу, Володя, на гонки взглянуть. — При этом он показал на одну из афиш. — Вы как, не против?
— Это вы у меня спрашиваете? — неожиданно широко улыбнулся тот. — Ну вы даете, Егор Андреевич. Да не обращайте на меня внимания, делайте все как делали бы обычно. И вообще, как говорится, хозяин — барин, а хозяин в данном случае вы.