— А, это… — Эдуард Григорьевич нарочито зевнул и пренебрежительно махнул на экран. — Для пользы дела. Немного отвлекает, зато как возбуждает…
— Я и вижу, — фыркнула она.
И какие идеи приходят в голову… — Он подтолкнул локтем Антона. — Кстати, Геля, знакомься, это новая пассия известного тебе Савелия, о которой сейчас все говорят. Он привез ее из заснеженной Сибири, пообещав сделать звездой эстрады.
— Очень приятно. Но с ней, насколько я вижу, сейчас не Савелий… — сказала она, присаживаясь в кресло рядом с Антоном, отчего его окутала волна запаха ее духов, шампуня и роскошной женской плоти.
— Савелий мне о ней сказал как о стимулирующем средстве, повышающем жизненную активность, — хмыкнул хозяин. — Он всегда смотрит эту запись, когда желает испытать забытое волнение и творческое вдохновение. Говорит, что после просмотра поет, как в молодые годы.
— А что, разве у тебя те же проблемы? — сощурилась она. — Вот не знала… Но в ней действительно есть нечто инфернальное. И она такая… не по годам сексуальная… Нет, вы послушайте, как она кричит. Как самка в девственном лесу.
— На этот случай есть анекдот, — вспомнил олигарх. — Муж жалуется супруге: доктор, моя жена при оргазме очень кричит. Так это замечательно, отвечает врач. Да, но она меня при этом будит…
— Ты уверен, что это только анекдот? — сощурилась супруга. — А не суровая действительность? У вас хороший вкус, мальчики. Кстати, кто этот молодой человек? — обратилась она к Антону, прямо взглянув на него своими ясными, огромными серыми глазами. — Я будто видела его где-то раньше. Одетым, разумеется.
И незаметно к нему придвинулась. Антон не успел ни ответить, ни отодвинуться.
— Это ответственный секретарь «Российских ведомостей» Олег Быстрое, — недовольно пробурчал супруг, заметивший ее маневр.
— «Ведомости» — это Левкина газета, если не ошибаюсь? — спросила она. — Что молчите? Хотя понимаю… Кажется, я помешала тебе готовить компромат на закадычного друга Леву? — спросила она, переводя взгляд с одного мужчины на другого и снова несколько задержав его на Антоне.
Похоже, ей тоже передалось возбуждение с экрана, — щеки порозовели, глаза заблестели.
— На заклятого друга… Ты, кажется, куда-то собиралась? — нахмурился супруг. — Налей-ка нам наконец, а то остынет.
И, взяв пульт, он отключил видеомагнитофон.
— Вот сейчас вместе с вами попью кофейку… — Она медленно разливала по чашечкам, испытывая терпение супруга. — И поеду. Кстати, кто сегодня из охраны будет меня сопровождать? — спросила она у Антона. — Я хотела бы, чтобы это был Саша. Он всегда такой милый, предупредительный, внимательный.
— Он как раз сейчас свободен… — сказал Антон, мельком взглянув на сощурившегося Эдуарда Григорьевича. — Передайте ему от моего имени.
— Скажи ему сам, — перебил хозяин. И кивнул на свой сотовый.
— Так я поехала? — спросила Геля после продолжительного молчания, в течение которого они допивали кофе, и вопросительно посмотрела на мужа.
— Сколько? — спросил он, насупясь.
— Пятьсот, как всегда, на мелкие расходы, шпильки, булавки…
— Ты ж говорила, что идешь только к своему массажисту и назад? — спросил Эдуард Григорьевич, по-прежнему недовольно хмурясь.
— На сегодня мои планы изменились… И, кстати, поэтому я арендую Сашу до самого вечера, — сказала она, томно поднявшись с кресла.
Муж протянул ей пятьсот долларов:
— Бери… И все, до ужина! — Он махнул рукой в сторону двери.
Когда она вышла, хозяин снова включил запись и некоторое время молча смотрел на экран.
— Так, только честно и между нами… Она к тебе подкатывается? — и кивнул на дверь, за которой только что скрылась супруга.
— Кто? — удивленно спросил тот.
— Не прикидывайся… Я тебя, Антоша, предупреждаю… — и постучал кулаком по столу.
— Вы что, и в мыслях не было!
— У тебя, может быть, и не было… — мрачно согласился босс. — Ладно. И что ты предлагаешь с этим делать? — спросил он спустя некоторое время.
— У нас есть телеканал, — осторожно напомнил Антон. — Нужно точно выбрать момент и показать в позднее время, когда дети уже спят. Чтоб не обвинили в растлении.
— Общественность все равно встанет на дыбы, — хмыкнул Эдуард Григорьевич. — Сначала от перевозбуждения. Потом опомнятся и заорут о вторжении в частную жизнь. О попрании закона… И будут сочувствовать ему, а не ей… Она ведь, кажется, певичка?
— Да, кстати, я привез ее клип, который уже показывали по шестому каналу… — Антон порылся в своем кейсе, достал кассету.
— Там она такая же сексапильная? — поинтересовался олигарх.
— Ничуть не меньше, — заверил его Антон. — Так извивается и запрокидывается, что забываешь про ее голос. Хотите посмотреть?
Белявский взглянул на часы:
— Ладно, давай, еще полчаса у меня есть.
Они молча смотрели какое-то время, потом хозяин махнул рукой:
— На нее приятнее смотреть, когда ее рот чем-то занят. Поэтому ей не приходится кривляться. А кто хоть снимал? — Он кивнул на первую кассету.
— Здесь она сама снимала, — сказал Антон. — Саша привез ее к Олегу и дал с собой миниатюрную видеокамеру.
— Это какой еще Саша? — сомкнул брови. — Уж не тот, кто поехал сейчас с Ангелиной?
— Тот самый… Наш охранник.
— Наш — значит, мой, — сварливо сказал олигарх.
— Логично. То есть она знала, что идет съемка. И я хотел предложить сделать композицию из этих двух записей — вот она на эстраде, вот она в постели…
— А ты сам-то вообще кто? — вдруг развернулся к нему своим грузным телом Белявский. — Режиссер или мой главный телохранитель?
— Шеф службы безопасности, — осторожно поправил Антон. — А почему возник этот вопрос?
— А потому что я теперь эту сучку сам хочу! — мрачно сказал Белявский, кивнув на экран. — И чем быстрее ее получу, тем будет лучше для тебя.
Лицо Антона пошло красными пятнами, он только развел руками.
— С вами не соскучишься, — сказал он. — Мы-то делали эту запись совсем с другой целью.
— Одно другому не помешает. Я еще подумаю, как эту запись использовать… А пока скажи мне, сколько, как ты считаешь, Савелий за нее возьмет?
— Она сейчас живет не у Савелия, а у Саши, — ответил Антон не сразу. — Сразу после съемки она переехала к нему.
— Вот они, современные нравы… — вздохнул босс. — А что он за нее хочет, этот Саша?
— Хотите знать, сколько он с вас за нее возьмет? — уточнил Антон.
— Я не собираюсь торговаться с собственным охранником, — грозно сказал Белявский. — Или ты считаешь, что он сделает мне скидку?