— Во-первых, потише, я не глухой. Во-вторых, не понимаю, о чем ты? — Удивление Вадима вполне органично перешло в изумление. — Это ты меня принимаешь за кого-то другого! Еще раз. Я не тебя имел в виду, когда заказывал самого лучшего, зная, что ты отошел от дел… И вообще здесь не место для подобных объяснений.
— Я-то все понимаю… А что цена для тебя не имеет значения, ты тоже не говорил? — сощурился Реваз.
— Пора бы знать: она никогда для меня не имела значения, — холодно сказал Вадим, выпрямившись. — И я всегда и во всем предпочитаю только лучшее. Но раз ты на отдыхе, значит, в твое отсутствие лучший — тот, кто под вторым номером. И сейчас мне непонятно, о чем мы с тобой спорим. Если ты пришел, тем лучше. Буду договариваться с тобой. Что смотришь? Что тебя не устраивает? Если уже отдохнул, так давай за работу!
Реваз не ответил, поскольку барменша принесла им армянский коньяк с нарезанным лимоном и лобио с зеленью.
— Молодец, дорогая! — Он положил руку на ее крутое бедро. — Откуда знаешь, чего душа просит?
— Значит, знаю. — Она легонько ударила его по руке, отодвинувшись в сторону. — Когда мужчина темпераментный, он всегда хороший коньяк хочет.
— А каких девушек темпераментный мужчина хочет, ты тоже знаешь? — подмигнул ей Реваз.
— Откуда? — Она чуть покраснела и отошла, чтобы избежать его руки, которая снова теперь едва не Коснулась ее оттопыренной ягодицы.
— Как хоть звать? — спросил Реваз.
— Алена… — ответила она, оглянувшись.
— Кончай, — сказал ему Вадим, — не привлекай лишнего внимания. Они тут все где-нибудь на полставки числятся. И новых посетителей фиксируют. Здесь тебе не пельменная. Менеджер наверняка засек, и девку запросто могут уволить.
— Вот тогда я возьму ее на содержание… — зажмурился Реваз. — А то мне моя Зинка уже надоела.
— Послушай… — вдруг спохватился Вадим. — Я только сейчас это понял. Ревазик, дорогой, ты решил, что мне нужен самый лучший «чистильщик», чтобы заказать тебя? Можешь не отвечать, я сам вижу. — И погрозил ему пальцем. — Нехорошо, Реваз, нехорошо так о друзьях думать.
— Сам говорил, нет друзей, а есть интересы… — пробурчал Реваз.
— Раньше говорили: не имей сто рублей, а имей сто друзей, — усмехнулся Вадим. — Теперь можно сказать: заимей сто баксов, и у тебя появятся сто друзей…
— Ты мне зубы не заговаривай, — посуровел Реваз. — Давай к делу. Что за клиент? Он крутой, с охраной, почему требуется моя квалификация?
— Их трое. Два мужика и одна баба, — ответил Вадим. — Не мусульмане, можешь не волноваться… Короче. Они обо мне знают то, что им знать не следовало бы. Пока они живы, я не могу считать себя в безопасности. А моя жизнь кое-что значит. В том числе и для тебя.
— Фотографию и адрес, пожалуйста… — сказал Реваз, продолжая подозрительно усмехаться. И решительно протянул к нему руку вверх ладонью.
— Не здесь же, — помедлил с ответом Вадим. — Их координаты скажу по телефону. Я же не знал, что это ты придешь… Сначала хотел посмотреть, прощупать неизвестного мне человека…
— А мою фотографию принес? — снова прервал его Реваз. — Правильно я говорю? Вон там она, у тебя во внутреннем кармане.
Он встал и требовательно протянул руку. Вадим тоже встал. Вынул из кармана несколько смятых купюр и бросил их на стол.
— Тебе действительно нужно отдохнуть, Реваз, — сухо сказал он. — А я поищу другого исполнителя. Раньше с тобой было приятно работать. До скорого.
— Сядь! — резко сказал Реваз и показал ему на стул. — Раз уж я потерял на тебя время, давай садись и договаривай.
Вадим почувствовал холодную пустоту в районе диафрагмы, коротко оглянулся и заметил, как молодая барменша подняла голову от калькулятора, а охранник отеля в униформе повернулся в их сторону. И снова сел напротив Реваза.
— Мы привлекаем ненужное внимание, тебе не кажется? — сказал он вполголоса. — Спрашивай, я отвечу. Но если начнешь все сначала, считай, разговора не было.
— Кто они такие, конкретно? — спросил Реваз. — Раз любые деньги платишь?
— Давай по порядку. Кто сказал, что я готов заплатить, сколько запросишь?
— Посредник сказал, дорогой, кто ж еще. Это он меня нашел по твоей просьбе…
— Но это вовсе не значит, что я дам тебе свою кредитную карточку или чистый вексель с подписью. Что еще?
— И не значит, что я не собираюсь торговаться! — сказал Реваз.
— Торговаться можно. Но только в разумных пределах! — поднял вверх указательный палец Вадим.
— Кто они?
— Начнем с Колюни. Этого авторитета знаешь?
— Нет. Чем этот Колюня опасен? — спросил Реваз. — Что он может? У него охрана?
— Не в курсе, — пожал плечами Вадим. — Говорят, на зоне его все боялись. Многих посадил на перо. Владеет им, как никто другой. И неплбхо стреляет. Но ты же не на дуэль собираешься его вызывать?
— Где его искать?
— Он пасется на вещевом рынке в Бибиреве. Там он кормится в доле с ментами. Не мусульманин, но на татарина похож. Фотографии нет. Там его тебе все покажут.
— Адрес тоже дашь… — сказал Реваз.
Вадим выпрямился на стуле и кивнул барменше.
— Аленушка, плиз, повторите нам еще по одной. И кофе по-восточному.
— Ладно. С Колюней понятно. А баба? — снова сощурился Реваз. — Кто такая? Фотография есть?
— Тоже нет.
— Она владеет восточными единоборствами? Олимпийский чемпион по стрельбе? За что большие бабки? Только не ври.
— Ни то, ни другое, — спокойно сказал Вадим. — Ее еще надо найти. Это Самохина Наталья Александровна, работала на «скорой». Менты ее предупредили, и она сбежала неизвестно куда, захватив с собой мать и дочь. Искали ее по родственникам, но результата пока никакого. Но ты ее найдешь, если очень постараешься…
— Мое старание, дорогой, сам знаешь, от чего зависит, — сказал Реваз. — Посмотрим сначала, как ты его, мое старание, собираешься стимулировать. А кто третий?
Вадим ответил не сразу, поскольку к ним подошла Алена, принесшая им заказ.
— А она определенно глаз на тебя положила… — подмигнул ему Вадим, когда Алена отошла, при этом коротко и смешливо взглянув на Реваза. — Третий — это отдельный разговор. Берешься?
— Сначала аванс, — сказал Реваз. — Она на меня глаз положила, а ты мне опять зубы заговариваешь…
— Ладно, — кивнул Вадим. — У меня с собой пять штук, больше не могу.
— Так с кого начать? — повторил Реваз, когда положил в карман куртки пять тысяч.
Вадим внимательно на него взглянул. Сейчас это уже был другой Реваз — не подозрительный и сощуренный, а собранный, играющий желваками, отточенный и закаленный, как кавказский кинжал.