— Опять ты, Алка, все перепутала, от самолета помогает не эффералган, а бонин или стугерон, я принимала и прекрасно чувствовала себя всю дорогу.

Попугай не нашелся что ответить и вдруг чихнул, вернее, повторил тот звук, который обычно издавала Алка, когда чихала. Чихала Алка всегда очень громко и минимум четыре раза, а иногда и пять.

Все ее близкие об этом знали и никогда не говорили ей «Будь здорова!», пока не пройдет хотя бы три чиха, чтобы не испортить Алке все удовольствие. Попугай чихнул второй раз, и, поскольку Надежда молчала, ожидая продолжения, то в разговор вступила Кристина.

— Вы простудились, или у вас аллергия? — заботливо спросила она Алку. — От аллергии очень хорошо помогает кларитин.

— Клар-ритин — и никакой аллергии! — провозгласил попугай из сумки.

Пожилой таможенник, в изумлении наблюдавший за странными русскими дамами, отчаялся что-либо понять и удалился, махнув рукой.

— Алка, ну и скотина твой попугай, в какое дурацкое положение нас поставил!

Не мог уж помолчать пять минуток!

— Это он от волнения, — вступилась Алка.

* * *

Светка совершенно не изменилась, то есть изменилась, конечно, но Надежде эти перемены не мешали.

— Ox, Надя, наконец-то ты выбралась, хоть и по делу, а все-таки увиделись.

Она сначала страшно обиделась, что подруги остановятся не у них с Паулем, но когда узнала, что они находятся как бы в командировке, что гостиница уже оплачена, успокоилась и сказала, что сегодня вечером она их приглашает на торжественный ужин по поводу прибытия в Таллин.

Беспрерывно болтая, Светлана проводила их до гостиницы. Помогла распаковать вещи, умилилась на попугая, который от всех дорожных приключений утомился и был далеко не в лучшей форме.

— Вот что, Светлана, — Надежде удалось, наконец, вклиниться в Светкину болтовню, — нам нужен твой муж Пауль, желательно скорее. И поговорить нам с ним нужно незаметно и конфиденциально.

— Тогда сегодня вечером у нас дома, — немедленно откликнулась Светка, — у него сейчас горячее время, сессия у студентов. Можно попробовать застать его в музее, но это вряд ли. Ладно, мимо пойдем — заскочим.

Видя, что Алка недоуменно вытаращила глаза, Надежда рассмеялась:

— Забыла, что в Таллине все рядом?

Светка была полна энергии:

— Ладно, пойдем скорее, я город покажу, все так изменилось в последнее время! У меня дел полно, тороплюсь готовить к вечеру, так что я только наверх вас отведу, чтобы посмотреть на город, а дальше вы уж сами погуляйте.

Они пошли наверх и, конечно, первым делом уселись в Девичьей башне в открытом кафе. Эту Светкину привычку Надежда знала.

День был чудесный, на балюстраде дул легкий ветерок, Алка выпросила у Надежды надеть то пресловутое турецкое платье в горошек и теперь блаженствовала, уплетая салат из креветок и умильно поглядывая на ждущих своей очереди десерт из взбитых сливок и корзиночку с фруктами. Надежда, не спеша слизывая с ложечки мороженое, рассеянно поглядывала на площадку перед башней. Там прогуливались туристы, женщины с детьми и просто школьники, уже распущенные на каникулы. Вот какой-то пожилой приличный господин сел на лавочку почти напротив них и достал фотоаппарат.

И хоть выглядел он абсолютным туристом, и на лице у него было написано полное отсутствие забот и что жизнь прекрасна, Надежда насторожилась. Она, не делая резких движений, достала из сумки очки и пригляделась к мужчине. Так и есть, это тот самый тип, который разговаривал тогда в поезде с подозрительным молодым человеком, конкурентом Герберта. Господин, делая вид, что любуется башней, навел фотоаппарат прямо на них. Надежда еле сдержалась, чтобы не сунуться в сумку за расческой и помадой.

«Для жуликов сойдем и такие!»

Мужчина между тем, сфотографировав их несколько раз, прогулочным шагом направился по тропинке к пруду. Надежда возблагодарила Бога, что они сидят на втором этаже и, вытянув шею, проследила, как мужчина встретился с тем самым молодым человеком и передал ему фотоаппарат.

«Ну вот, теперь и Света у них на заметке, — расстроилась Надежда, — ох, как нехорошо вышло! Стало быть, этот конкурент решил следить за теми, кто остался, то есть за нами. Герберта он не успел обскакать, Петюнчика не перехватил, вот он и решил, что мы знаем что-то важное и приведем его к цели. Видно, и правда дорогая Библия, раз столько народу ею интересуется!»

Светлана распрощалась с подругами и убежала. Алка с Надеждой пошли по пустынной мощеной улочке вниз.

— Алка, — начала Надежда серьезным голосом, — я вижу, ты расслабилась и отдыхаешь. Мне очень неприятно портить тебе настроение, но я вынуждена сказать, что за нами следят.

— Что? — Алка встала на месте как вкопанная. — Опять ты, Надежда, за свое?

Тут же нас никто не знает!

— Алка, я серьезно. Сейчас, когда мы сидели там, в Девичьей башне, нас сфотографировали. Я не хотела при Светке говорить, чтобы она не волновалась.

— Когда сфотографировали? Когда за столом сидели?

— Ну да.

— И ты допустила, чтобы меня снимали, когда я все это ем? Ведь это же документ, неопровержимое доказательство! Теперь все узнают, что я люблю поесть!

— Тоже мне, великая тайна! Да наплевать тебе на них! Подумаешь, узнают!

А если не хочешь, чтобы знали, нечего было такую прорву еды набирать и лопать на виду у всех!

— Ну не удержаться же было, очень вкусно. Ой, а вдруг они покажут эту фотографию Петюнчику?

— Для начала они должны Петюнчика найти, а потом, что, муж твой не знает, что ты к мучному и сладкому питаешь неумеренное пристрастие и что поэтому тебя так это, несколько многовато… — Надежда замялась.

— Он считает, что это не от этого, просто это у меня от природы такая конституция крупная.

«Да уж! — подумала про себя Надежда. — Петюнчик-то, конечно, все правильно понимает, просто спорить с тобой себе дороже обойдется».

— Ладно, что-то мне гулять расхотелось, давай-ка пойдем в сторону гостиницы, да не верти ты головой, а то они догадаются.

— А вдруг они хотят нас убить? Я уже чувствую себя мишенью!

— Еще бы, в таком платье, — съязвила Надежда, — а вообще-то ты брось. Мы им нужны живые, чтобы привести их к твоему мужу и к Библии.

Войдя в гостиничный номер, подруги дружно ахнули. Нет, мебель вся была целая и на месте, из кроватей не торчали пружины, подушки не вспороты и перья не летали по комнате, но чемодан и Надеждина дорожная сумка были раскрыты, вещи выброшены, карманы вывернуты — в общем, в комнате был ужасный беспорядок.