— Судя по всему, Уолт долгое время скрывал, что ему больно, — мрачно добавил Иен.
Я поморщилась.
— И ничего нельзя сделать? Совсем ничего?
Иен покачал головой, не сводя с меня горящих глаз.
— Мы сделать ничего не можем. Даже если бы мы не торчали здесь, ему все равно ничем нельзя было бы помочь. Мы не умеем лечить эту болезнь.
Я закусила губу, едва сдержавшись, чтобы не высказать мысль, уже готовую сорваться с языка… Разумеется, Уолтеру уже ничем не помочь. Любой из этих людей предпочтет медленную и мучительную смерть, но не уступит свой разум в обмен на лекарство для тела. Я могла их понять… теперь могла.
— Он все время зовет тебя, — продолжил Иен. — То есть иногда он произносит твое имя; сложно сказать, что он имеет в виду. Док накачал его виски, чтобы заглушить боль.
— Док ужасно переживает, что сам так много пьет, — добавил Джейми. — Тяжелые времена. Хуже некуда.
— Могу я с ним повидаться? — спросила я. — Или остальные будут против? — Иен нахмурился и фыркнул. — Может, кого нибудь это расстроит?
— Да какая разница? — Иен покачал головой. — Если таково последнее желание Уолта…
— Ты прав, — согласилась я. От слова «последнее» глаза защипало. — Раз Уолтер хочет меня видеть, то не имеет значения, что подумают другие, даже если это кому то не понравится.
— Не волнуйся. Я тебя в обиду не дам. — Побелевшие губы Иена сложились в тонкую линию.
Мне вдруг стало тревожно, ужасно захотелось посмотреть на часы. Время, которое давно перестало что то для меня значить, напомнило о себе.
— Еще не слишком поздно? Мы его не потревожим?
— Он спит урывками. Пойдем…
Я сорвалась с места, утягивая за собой Джейми, который все еще цеплялся мне за руку. Меня подгоняло чувство утекающего сквозь пальцы, как песок, времени, пред решенности и неизбежности конца. Иен быстро догнал меня и пошел рядом.
Мы прошли через озаренную лунным светом пещеру с огородом, где на нас никто не обратил внимания. Меня часто видели в компании Иена и Джейми, и никого не заинтересовала необычность нашего маршрута. Единственным исключением стал Кайл, который застыл на полушаге, завидев брата, идущего рядом со мной. Взгляд его метнулся к руке Джейми, сжимавшей мою, рот злобно ощерился.
Заметив Кайла, Иен расправил плечи — губы, как в зеркале, повторили гримасу брата — и потянулся к моей свободной руке. Кайл притворился, что его вот вот стошнит, и отвернулся.
В темноте длинного южного туннеля я попыталась высвободить руку, но Иен усилил хватку.
— Не зли его, — пробормотала я.
— Кайл заблуждается. У него, знаешь ли, это вошло в привычку — заблуждаться. Пройдет немало времени, прежде чем он смирится, но это не значит, что он может рассчитывать на поблажки.
— Я его боюсь, — шепотом призналась я. — Не хочу, чтобы у него появился еще один повод для ненависти.
Иен и Джейми сжали мне руки и заговорили одновременно:
— Не бойся, — произнес Джейми.
— Джеб ясно дал понять… — сказал Иен.
— Что ты имеешь в виду? — спросила я.
— Если Кайл не согласен с правилами Джеба, ему здесь не место.
— Но это же неправильно. Тут его дом.
— Раз он остался… — проворчал Иен, — пусть учится держать слово.
Мы молчали весь остаток пути. Я привычно ощутила свою вину, а вместе с ней — страх и разочарование. Зачем я здесь?
«Потому что здесь твой дом, как ни странно, — прошептала Мелани. Она ощущала тепло рук Иена и Джей ми, крепко сплетенных с моими. — Где еще у тебя будет такое?»
«Нигде, — призналась я и окончательно раскисла. — Только это не значит, что здесь мой дом. Твой — да, но не мой».
«Мы с тобой в одной упряжке». «Не напоминай».
Я слышала ее необычайно ясно. Последние два дня Мелани вела себя тихо, выжидая и тревожась, в надежде снова увидеть Джареда. Разумеется, я тревожилась не меньше.
«Может быть, он с Уолтером», — с надеждой подумала она.
«Мы не за этим туда идем».
«Естественно». — В ее тоне слышалось раскаяние, но я поняла, что Уолтер значит для нее куда меньше, чем для меня. Естественно, ей было грустно, что он умрет, только вот она с самого начала смирилась с подобным исходом. Я же никак не могла принять его смерть, даже сейчас. Уолтер был моим другом, не ее. Он защищал меня.
В больничном крыле нас встретил привычный тусклый свет лампы (теперь я знала, что они работают на солнечных батареях, которые днем подзаряжали на свету). Мы дружно зашагали быстрее, и одновременно, не сговариваясь, замедлили шаг.
Я ненавидела эту комнату. Голубоватый полумрак и странные тени от тусклой лампы делали ее зловещей. Здесь даже пахло иначе: удушливый запах долгой болезни, смешанный с жутким перегаром.
С края одной койки свисали ноги похрапывающего дока. Уолтер, высохший и страшно изнуренный, наблюдал за нашим приближением с другой койки.
— Принимаешь посетителей, Уолт? — прошептал Иен. Взгляд Уолтера скользнул в его сторону.
— М м, — простонал он. На безжизненном лице слабо зашевелились губы, кожа влажно поблескивала в свете ночника.
— Тебе что нибудь нужно? — прошептала я и высвободила беспомощно повисшие руки.
Глаза под полуопущенными веками шарили в темноте. Я шагнула чуть ближе.
— Я могу хоть что то для тебя сделать? Хоть что нибудь?
Блуждающий взгляд Уолтера упал на мое лицо. Сквозь боль и пьяный угар в глазах блеснула надежда.
— Наконец то, — прерывисто, хрипло выдохнул он. — Я верил, что ты придешь, я так ждал… О, Глэдис, мне столько всего нужно тебе рассказать.
Я недоуменно замерла, а затем быстро обернулась, проверяя, кто стоит сзади.
— Он жену зовет, — едва слышно прошептал Джей ми. — Ее поймали.
— Глэдис, — обратился ко мне Уолтер, не замечая моей реакции. — Представляешь, меня угораздило где то подхватить рак. Ну ты подумай, а! В жизни ни одного больничного не брал… — Голос его становился все тише и тише, пока не замолк совсем, хотя губы продолжали шевелиться. Он так ослабел, что не мог поднять руку, и его пальцы бессильно тянулись к краю койки, поближе ко мне.