– У меня все в норме. – Я услышал шаги поспешно идущего Тарасова уже давно, но даже не стал поворачиваться. Если бы это был враг, «АКМС» Вячина уже давно клацнул бы затвором.
– Хорошо. – Я обернулся. Тяжело дышавший подполковник, нагнувшись, вытирал о траву нож. Получается, он сделал ЭТО только что? А мы тут языками трепали? А если бы часовой что-либо услышал?
– Хорошо, хоть «чех» говорливый и знающий попался. – В голосе Тарасова прозвучала странная смесь довольства и брезгливости. – Не придется тратить время на поиски.
Значит, он сперва захватил бандита в плен и лишь потом…
– Яйца выкручивал? – Я не мог не съязвить.
– Нет, перец в задницу запихал, – буркнул он, и я не понял, сказанное было шуткой или…
А Калинин свой нож вытереть-то хоть догадался? В кино это обычно делают об одежду убитого. В жизни кое-кто неудачно тыкал в неподатливую почву и в конце концов оттирал глиняной пылью… Впрочем, на то, чтобы делиться воспоминаниями и точить лясы, времени не оставалось.
– Ствол забери. – Я показал фешнику на Кудинова, тащившего на себе не только «ВСС», но и автомат Тарасова вкупе с его же разгрузкой. И дождавшись, когда облачение закончится, тихо скомандовал: – Двигаем, и больше ни слова! – Восток стремительно алел, и следовало поторопиться.
Я и следующие за мной «тени» шагнули вправо по склону, спеша занять присмотренную загодя позицию. Когда мы достигли нужного места, я остановился, и двое – Прищепа и двигавшийся за ним Гаврилюк, – следуя заранее оговоренному плану, обошли меня и встали рядом. Еще двое разведчиков с бесшумниками остались стоять по левую руку. Калинин, у которого на уровне груди чернел контур автомата (все же, по трезвому размышлению, я решил без оружия его не оставлять); Тарасов со своим «АКС» и Ярыгин остановились на небольшом удалении – метрах в двадцати. В их задачу входило лишь наблюдать и без команды ни во что не вмешиваться.
– «Ложись»!
Движение руки вниз – и, повинуясь команде, уже и без того присевшие на корточки разведчики распластались на холодной утренней почве. Я опустился следом и приготовился ждать. Тихое, неслышимое движение предохранителей, чей-то слишком шумный вздох, и наконец полная тишина. Теперь только бы все получилось так, как я рассчитывал.
– Наблюдать! – тихий, тающий на удалении трех метров шепот. Для прильнувших к оружию бойцов «наблюдать» в этот момент значило действительно лишь наблюдать, выбирая цели, но не стрелять, дожидаясь моей команды. Но противник не спешил появляться.
Итак, весь мой план строился на жажде «правоверных ваххабитов» вознести молитву Аллаху еще до восхода солнца. Я очень надеялся, что они все выйдут из своих нор. Эта надежда строилась на одном крайне неустойчивом, но очень жизненном посыле: я сомневался, что здесь, на базе, собрались одни праведники, а грешники, как известно, молятся гораздо неистовее и чаще.
Вот только жаль, я не помнил, в какую сторону обращаются лицом молящиеся. Поэтому выбирал для своих парней позицию, с которой просто-напросто открывался вид на всю территорию базы. Оставалось только ждать. Я лег, поудобнее пристроил автомат и тоже начал молиться. Вот только кому?
…Они вышли все семеро, почти одновременно, как взвод солдат на утреннюю пробежку. Я продолжал ждать. Ни малейшей суеты, все степенно. Коврики, как положено. Не люди – мишени, как в тире. Никаких завываний муллы, лишь негромкое бормотание. Я ждал. Молившиеся склонились в поклоне.
– Огонь!
Плюхнули выстрелы, щелкнули затворы. Три пули нашли свои цели, одна прошла мимо. Из четверых оставшихся в живых «чехов» двое даже не поняли, что произошло, еще один настороженно вскинул голову, один успел подняться. Повторный залп повалил его на землю. На несколько секунд возникла напряженная тишина, затем крайний из уже считавшихся убитыми бандитов вскочил на ноги и, держась за бок, метнулся к оставшемуся за его спиной жилищу. «Огонь! Огонь!» – требовательно закричал Тарасов, хотя мои бойцы и без того не прекращали стрелять в убегающего, но то ли торопились, то ли плохо целились, то ли тому необыкновенно везло – пули пролетали мимо. Сухие щелчки выстрелов, казалось, разносились по всему лесу. Не имеющий возможности применить собственное оружие, фешник, встав на колено, лишь нервно дергал своим «АКС» из стороны в сторону, но благоразумно не спешил сотрясать воздух громом его выстрелов. Меж тем, кубарем преодолев последние метры поляны, раненый «чех» скрылся за дверью подземного убежища.
– …С-с-сука, – матюгнулся раздосадованный подполковник и, рывком вырвавшись из занимаемого окопа, бросился вперед. – Ты прикрываешь! – донеслась до меня его просьба-приказ.
– Наблюдать! – в свою очередь рявкнул я и двинул следом за вбежавшим на территорию базы Тарасовым. Переадресовывать команду кому-то из бойцов времени не было.
Десяток шагов настороженно озираясь по сторонам, короткая перебежка. В его руках вновь все тот же «КЯ», автомат в положении «за спину». Впереди хорошо замаскированная, но слегка приоткрытая дверь в подземное убежище. Еще несколько шагов – и подполковник скрылся в черноте входа. Два едва слышимых выстрела. Секунда ожидания. Я уже готов кинуться следом, но из открытой двери пулей вылетает слегка взъерошенный Виктор; озираясь по сторонам, он заталкивает за пазуху какой-то невидимый мне предмет.
– Едва не подставился, – выдохнул он, и я понял, что один из выстрелов был не его. – Сидел сбоку, сучара, со свету не увидел. Вот, – он ткнул пальцем в разодравшую разгрузку полосу. Пуля прошла по поверхности магазинов, не причинив большого вреда ни им, ни их хозяину.
– Все? – Сейчас меня интересовало только это.
– Да. Едва успел. – Ответ лаконичен, но не без эмоций.
– Надо уходить!
Если цель, определенная фешнику, достигнута (собрать трофеи и сфотографировать трупы минутное дело – Кудинов с Гаврилюком, озадаченные еще с вечера, уже почти – все сделали: щелкнули убитых и вытащили из спального помещения «чеховское» оружие), то оставаться здесь не имело смысла. Разве что отойти назад и нахлобучить заодно и вторую базу? Но едва ли фешник на это пойдет. Неведомая мне цель им достигнута. Пусть решает сам. У меня же после столь успешного захвата базы в груди невольно бурлил огонь азарта, а азарт, общеизвестно, – не самый лучший советчик в любом рисковом деле.
– Готовим подрыв! – Ну вот, кто бы сомневался! Раз набрали такое количество взрывчатки, то уж наверняка не для того, чтобы вернуться с ним в ПВД. Вот только зачем ему потребовалось разворотить именно это помещение? Хотя мне-то какое дело… – Тротил туда, – он кивнул в сторону распахнутой настежь двери, – и уходим. Только сейчас, вспомнив, я включил радиостанцию и прижал микрофон к щеке.
– Первый, тротил ко мне! – Радиостанция захрипела ответными звуками. – Всем приготовиться к отходу. Как поняли, прием?
Короткие доклады, все вняли, все прониклись, все готовятся. Я представил, как мои бойцы спешно сворачивают коврики, приторачивают их к рюкзакам и раздумывают над тем, кому брать оружие и шмотье ушедших.