— Я сделаю все так, как ты сказал.
— Хорошо.
Умар уже повернулся, чтобы уходить, но услышал вопрос:
— Люди на посты охранения отправлены?
— Да. Только не понимаю, к чему это. Мы будем охранять военный городок от самих себя? — В голосе помощника пробежал смешок.
— Все должно быть как обычно, не вызывать ни малейших подозрений. Все идет лучше запланированного. Казарменное положение введено как нельзя вовремя. Надо позвонить военкому и попросить оповестить родственников гражданского персонала о том, что эти люди пока не могут вернуться домой.
— Я пойду? — Половина из того, что говорил Закаев, казалась Умару несущественными тонкостями.
По его мнению, следовало перебить пленников, загрузить оружие и поскорее убраться восвояси. В своей дерзости они и так превзошли всех, включая самого Басаева. Следовало уходить, а не оставаться здесь, ожидая чьего-то визита… Стремясь взлететь слишком высоко, можно легко обжечь крылья и рухнуть в пропасть. Чем дольше они здесь находились, тем выше становился риск потерять собственные головы. Но все эти мысли Умар предпочитал держать при себе. Он хорошо знал характер Закаева.
Алия проснулась от того, что у нее ужасно болела голова. Не поднимая тяжелых, налитых свинцом век, она попробовала встать и поняла, что ее руки связаны.
— Эй, есть кто-нибудь? — прокричала девушка, но никто не отозвался.
С трудом превозмогая боль, Алия открыла глаза, села и сразу поняла, что находится в обеденном зале, только столы и стулья почему-то сдвинуты в беспорядочную кучу. Рядом лежал Алик — повар. Она случайно коснулась его руки и мгновенно отшатнулась. Кожа Алика показалась ей неимоверно холодной, прямо как у покойника. Да, рядом с ней лежал труп. Холод мертвого тела передался девушке, она задрожала.
«Это я убила его! — пронеслась мысль. — Нет, во всем виноват Агабек! Он сказал, что это снотворное, что оно безопасно. А может, Алик умер от чего-то еще?» — Такая мысль заставила ее переползти к Фаризе, лежавшей напротив.
Эта дородная женщина стояла на раздаче, она спала, даже всхрапывала. Обрадованная Алия передвинулась дальше и не сразу узнала повариху Салиму. Ее лицо, искореженное судорогой, выглядело восковой маской. Крик застрял в горле и вырвался приглушенным хрипом. Со звериной проворностью Алия вскочила на ноги.
— Ах, вот ты где! — В распахнувшемся дверном проеме показалась знакомая фигура двоюродного брата.
Он был в разгрузке, с автоматом в руках, в тщательно подогнанном камуфляже.
— А я все тебя искал.
— Ты, ты, ты… ублюдок. Ты обманул меня!.. — Не в силах стоять на ногах, Алия упала на пол. — Это ты убил их! — Взгляд девушки скользнул по неподвижному телу Алика.
Агабек приблизился, окинул тело нарочито презрительным взглядом и заявил:
— Не смей меня обвинять!
— Но это ты дал мне этот проклятый порошок! Ты обещал, что никто не умрет, что это снотворное.
— Я и сейчас скажу, что это снотворное. — Агабек достал нож, опустился на одно колено и разрезал веревку, стягивающую запястья девушки.
— Но они умерли. Почему? Почему? — Освободившись от веревок, она принялась колотить кулаками в грудь двоюродного брата.
— Я откуда знаю, почему они сдохли? — Агабек перехватил и сжал тонкие девичьи запястья. — Солдаты вон все живы, даже самые доходяги. А эти сдохли. Наверное, от жадности слишком много солдатского компота выхлебали. Что, разве не так?
Алия не могла вырваться из сильных рук Магомедова и невольно задумалась над его словами. Как ни горько это было сознавать, но, возможно, Агабек прав. Она выпила совсем немножко. Солдатам, питавшимся здесь, выдавалось по полному стакану. Алия сама видела, что повар выпил два, может быть, даже больше.
— Отпусти, — смирившись, попросила она двоюродного брата. — Мое дело сделано, могу я получить деньги?
— Ты что, дура? — Он вытаращился на нее, как на безумную. — Где я сейчас их возьму? Неужели ты думаешь, что я припер бы их сюда? Да не смотри ты так! Получишь ты свои бабки, никуда они не денутся!
Фариза попыталась повернуться на бок и застонала.
— Она просыпается! — шепнула Алия. — Свяжи меня!
— Связать? — не понял Агабек. — Зачем?
— Ты что, не понимаешь? Я должна быть, как все!
— Извини, я забыл, что тебя могут заподозрить! — Агабек вытащил из кармана новую веревку взамен порезанной и умелыми движениями опытного чабана, привыкшего связывать овцам ноги, стянул за спиной девушки ее запястья.
— Уходи. Она просыпается. — Алия отстранилась от брата и легла на пол.
Голова у нее просто раскалывалась.
Давно наступили сумерки. Те, кому суждено было уцелеть, проснулись, теперь лежали на полу и лениво переговаривались. Их никто не охранял. Фариза только-только предложила обсудить план побега, когда дверь столовой скрипнула. Вошли двое.
— Она где-то здесь.
Алия почему-то сразу поняла, что ищут ее.
«Наверное, за мной послал Агабек», — подумала она, но внимания к себе привлекать не стала.
— Да здесь одни старухи! — произнес кто-то другой.
— Говорю тебе, девчонка в самом цвету, молоденькая, красивая.
Алия затаила дыхание. Странно, что о ней так говорили друзья ее брата. Она молчала. Остальные женщины тоже тихо прислушивались к разговору.
— Так вот же она! — обрадованно воскликнул первый.
— Спит? — уточнил второй.
— А нам какая разница?
Их глаза встретились. Она видела этого человека впервые. От его рта пахнуло несвежим говяжьим мясом. Девушка дернулась, отстраняясь.
— Нет, не спит, — обрадованно воскликнул незнакомец и заученным движением сунул ей в рот платок, воняющий насваем.
— Потащили! — потребовал второй, нагнулся, бесцеремонно схватил девушку, перевалил через плечо, поднял и прошипел на весь зал: — Если кто пикнет, прирежу!
Ответом была полная тишина.
— Идем! — Бандит ухватил сообщника за рукав и потянул туда, откуда еще днем выносил эту девушку.
Он приметил, что там стояли пружинистые кровати.
Внезапно Алия поняла, что происходит, но осознание того, что это вовсе не друзья ее брата, пришло слишком поздно. Она забилась, вырываясь из рук насильников, но тщетно. Девушка хотела сказать, что она своя, что это только благодаря ей им удалось захватить военный городок, но ей мешал кляп.
Если бы не проклятый вонючий платок, вставленный ей в рот, все было бы по-другому. Она получила бы свои деньги и уехала! Но тряпка надежно закрывала ее рот, не давала вырваться из него ни единому звуку.
Скрип пружинной кровати не утихал до самого рассвета.