– В больнице, товарищ Бирюков, сотрудники обо мне анекдоты рассказывают, – с усмешечкой говорил он. – Особенно Боря Медников. Юморной мужик, наблюдательный. Часто завидую ему – фанатично увлечен хирургией, куча общественных нагрузок, у вас, в милиции, судмедэкспертом выступает. И вот, несмотря на такую загрузку, защитил кандидатскую диссертацию. Ни машины, ни мотоциклы его не интересуют. Он враг частной собственности, бескомпромиссный враг. Если учесть, что Боре чуточку за тридцать, то к моим годам он бесспорно станет в медицине человеком с большой буквы. – Крохин театрально вздохнул. – Мне бы его годы… Тоже, признаться, люблю свою профессию, но сделать в стоматологии что-то значительное запоздал на десяток лет. Я ведь в Борином возрасте только-только закончил медицинский. До института в леспромхозе шоферил. На КРАЗе хлысты из лесосек возил. Денег – уйма! Можно было жить припеваючи, но…, понимал, без диплома в наше время – труба. Учился в Томске на дневном отделении. Мать почти не помню, отец в конце пятидесятых годов завещал долго жить, надеяться на родительскую помощь не приходилось… – Крохин подошел к окну. Заметив на стекле засохшие крапинки извести, поцарапал их ногтем и продолжил: – Вот в то время и привык относиться к копейке уважительно. Боря Медников постоянно упрекает меня, что я скопидом. Но он не хочет взглянуть на вторую сторону медали. Люди, рискуя заболеть цингой и прочими авитаминозами, годами живут на Крайнем Севере. Что их там удерживает? Романтика?… Не думаю. Держат их там деньги. Пять-шесть лет лишений, и можно выбираться на Большую землю. Сбережений на домик и машину обеспечено. В нашем районе, конечно, не Крайний Север, но от большой цивилизации мы оторваны. Приезд второсортных столичных артистов – для нас событие! Симфонический концерт, балет, опера – неосуществимая мечта. А попробуйте вы купить в районе нужную книгу…
Антон хотел возразить, что как раз в районе книгу купить легче, чем в крупном городе, и что Новосибирск под боком – если ты истосковался по симфоническому концерту и опере, но решил не перебивать Крохина и выслушать его философию до конца. И Крохин, заметив, что его слушают внимательно, продолжал:
– Так почему же районный специалист, имеющий высшее образование, должен становиться бессребреником? Почему он не должен быть вознагражден за лишения, вызванные районной спецификой?… – Крохин многозначительно посмотрел на Антона. – Ученый делает крупное открытие – к нему приходит мировая известность и сыплются всевозможные премии. Я открытий не делаю, но я полезный для района человек – так дайте ж мне вознаграждение районного масштаба!… К чести наших руководителей надо сказать, что они ценят специалистов. Понадобилась, скажем, мне благоустроенная квартира – пожалуйста, получай. Захотел купить машину – пожалуйста, Станислав Яковлевич, плати денежки… А машина в районе, как говаривал небезызвестный Остап Бендер, не роскошь, а средство передвижения. В городе вы можете воспользоваться трамваем, троллейбусом, такси. А здесь?… Пассажирский автобус ходит по настроению начальника автохозяйства, а мне, допустим, за два километра добираться на работу. Вот я и сажусь в собственную машину… Опять же, грибы, ягода, рыбалка… Короче говоря, еще раз подчеркиваю, собственная машина в районе не роскошь. И не зря районные власти проявляют внимание к закреплению специалистов…
«Жаль, что отдельные специалисты злоупотребляют этим вниманием», – хотел было сказать Бирюков, но смолчал – перевоспитание Крохина в его сегодняшние планы не входило. Собственно, в чем-то Крохин был прав, для района он являлся необходимым специалистом, и с этим приходилось считаться, порою даже смотреть сквозь пальцы на его человеческие слабости, поскольку, как говорится, идеальных людей нет.
На веранде Антон заметил свернутую трубочкой измятую районную газету. Хотел было поднять ее, но Крохин, проходя мимо, пнул газетный сверток в угол.
Из дома с мезонином Бирюков уходил с чувством неудовлетворенности. И не потому, что Крохин успел продать мотоцикл – «Урал» с коляской старшему инспектору уголовного розыска был ровным счетом ни к чему, – а потому, что дело с лотерейным билетом запутывалось еще больше. Возвращаясь в райотдел, Антон попутно зашел в загс. Там удалось отыскать копию решения суда от 23 ноября 1972 года о разводе супругов Крохиных. В описательной части указывалось, что мотивом развода служит отсутствие детей. Была в загсе и запись о повторном вступлении в брак, но, как известно, никаких мотивов в этой записи не указывается. Почему Крохины, совсем недолго пожив врозь, решили снова сойтись и узаконить брак, знали только они.
Решив добить дело с лотерейным билетом до конца, Антон из загса направился в комиссионный магазин. Молодая с броской внешностью продавщица, поблескивая золотом вставных зубов, подтвердила, что совсем недавно Крохин действительно сдал на комиссию новенький мотоцикл. В тот же день «Урал» был продан.
– Кто его купил? – поинтересовался Бирюков и уточнил: – Не сам Крохин привел в магазин покупателя?
– Нет, Крохин никого не приводил, – быстро ответила продавщица. – Купил какой-то молодой нахальный парень. Я его совершенно не знаю.
– А с Крохиным вы знакомы?
– Да вы что?… – словно испугалась продавщица. – Знаю только, что зубным врачом работает. Так его все в райцентре знают.
– Крохину вы не сообщали, кто купил мотоцикл?
– Да откуда ж я знаю, кто купил?… Первый раз в жизни этого покупателя видела.
«А Крохин, между прочим, заявил, что слышал от продавцов, будто какой-то колхозник купил. Передовик, орденоносец», – мысленно отметил Антон и попрощался с продавщицей.
Слава Голубев выслушал Антона внимательно и, когда тот замолчал, загорячился:
– Знаю я эту продавщицу! У нее полный рот золотых зубов. Наверняка – пациентка Крохина! Потому ничего и не знает, все шито-крыто.
– Я сам об этом подумал, – сказал Антон. – Дело, мне кажется, проще выеденного яйца. Жена Крохина заплатила Торчкову в сберкассе за билет тысячу рублей, Крохин получил выигранный мотоцикл и загнал его по прейскурантной стоимости. Пятьсот рубликов барыша в кармане!
– В таком случае Крохин немедленно должен постараться отыскать Торчкова, чтобы предупредить… – начал Голубев и быстро поправился. – Нет, ничего он не будет стараться. Он же не знает о заявлении Торчкова и считает – дело в шляпе…
В это время, когда Голубев разговаривал с Бирюковым, у закрытого шлагбаума железнодорожного переезда райцентра, дожидаясь прохода грузового поезда, как застоявшаяся лошадь, нервно дрожала от работающего мотора новенькая темно-зеленая автомашина «Жигули». На ее крыше были привязаны сложенные бамбуковые удилища. Едва только шлагбаум поднялся, автомашина сорвалась с места и, мигом проскочив переезд, устремилась из райцентра на магистральное шоссе.
За рулем «Жигулей», сосредоточенно наморщив лоб, сидел врач-стоматолог районной больницы Станислав Яковлевич Крохин.
В понедельник, когда Антон и Слава Голубев рано утром уехали из Березовки, Сергей с Димкой, вернувшись к обеду из школы, долго скучали. Сходили с удочками на озеро, но клева не было. Поймав всего с десяток небольших чебаков, мальчишки уныло потянулись в село.