– Выходит, она приезжала из райцентра? – уточнил Бирюков.
– Так получается. Если бы убийцы ехали со стороны дачного поселка, возможно, и меня пристрелили бы как неугодного свидетеля.
– Сколько их было?
– Поздновато выглянул, не разглядел. Темные стекла у «Волги» скрывали сидевших в машине, – Шляпин сокрушенно покачал головой. – Не могу понять, почему Лина так прытко и безрассудно побежала к убийцам?.. Останься она со мной – была бы сейчас жива. Это ж, наверняка, бандиты охотились за мужчиной.
– Кто он такой?
– Мужчина этот?.. Видимо, какой-то новый знакомый Лины, коли она с ним на пикник сюда приехала. Прежних ее друзей я почти всех знаю.
– Много их?
– Не очень. Лина не бесшабашная девушка была.
– Номер у «Волги» не видели?
– Нет.
– А вы не спутали «Волгу», скажем, с черным «Мерседесом»?
– Ну как можно их спутать! В прошлом году Михаил Арнольдович подарил черный «Мерседес» Лине в день совершеннолетия, и я прекрасно отличаю его форму от отечественной «Волги»… – Шляпин помолчал. – Ох, и здорово же я перепугался, когда увидел, какую страшную беду натворили здесь убийцы. Сломя голову прибежал в коттедж и еле-еле сумел набрать по радиотелефону офисный номер Михаила Арнольдовича. Тот бросил все дела и вот примчался…
– Почему не позвонили в милицию или в прокуратуру?
Иван Петрович опустил глаза:
– У нас с Михаилом Арнольдовичем твердый договор: о всех, как он говорит, нештатных ситуациях я в первую очередь должен докладывать ему, а уж потом, по его приказу, что-то предпринимать.
– Звонить в правоохранительные органы приказа не было?
– Нет. Михаил Арнольдович сказал: «Сейчас приеду. Жди в коттедже». И все.
Пока Антон Бирюков разговаривал со Шляпиным, судмедэксперт привел в чувство отца потерпевшей, однако Ярыгин впал в такую сильную прострацию, что вести с ним какой-либо серьезный разговор было невозможно.
Следующий после происшествия день для Голубева начался удачно. Задавшись целью выяснить «историю» рекламного плаката, Слава утром позвонил домой Пимену Карповичу Купчику, чтобы узнать, когда последний раз был у него внук-фотограф.
– Он и теперь у меня гостит, – весело ответил разговорчивый старик.
– Давно приехал?
– Вчера перед обедом. Ночь прошухарил с девчатами, щас дрыхнет, как сурок.
– Так еще и не женился?
– Черт его, тридцатилетнего шалопая, женит. Разбудить, чтоб подошел к телефону?
– Не надо. Я сейчас сам к тебе, Пимен Карпович, прикачу.
– Подкатывай, Вячеслав Дмитрич! Давно не виделись. Если пожелаешь, бутылек душистого ликера откупорим. Игорь нам с бабусей на гостинцы припер полнехонький баул всякой разной вкусноты…
Прихватив с собой свернутый в трубочку плакат, Голубев вышел из райотдела милиции к автобусной остановке. Ждать пришлось на удивление недолго. Втиснувшись в кстати подвернувшийся попутный автобус, Слава через каких-нибудь полчаса добрался до знакомой улицы и открыл калитку с пятиконечной красной звездой, какими в недавнее время пионеры-тимуровцы отмечали усадьбы участников Отечественной войны. На высоком крыльце выкрашенного в зеленый цвет просторного дома его встретил пухлый, как колобок, сияющий ветеран-разведчик. Видимо услышав громкий разговор, из распахнутой двери выглянул смахивающий комплекцией на деда заспанный внук. Увидев Голубева, Игорь вроде бы удивился:
– О, кто к нам пришел?!
– Привет, засоня, – с улыбкой ответил Слава. – По-моему, ты день с ночью спутал?
– У свободного художника ненормированный труд.
– Ночные труженики меня настораживают.
– Не пугайся, я ж – не уголовник. Ко мне притопал или к деду?
– К тебе.
– Что случилось?
– Одну криминальную загадку надо разгадать.
– Подождешь, пока умоюсь?..
– Подожду.
Голубев сел на скамейку возле крыльца.
– Чувствую, я при вашем разговоре буду третьим лишним? – спросил Пимен Карпович и, получив от Славы утвердительный ответ, с явным огорчением оттого, что не удастся поучаствовать в заинтриговавшей его беседе, ушел в дом.
Игорь умылся быстро. Едва он присел рядом с Голубевым, тот, развернув плакат, спросил:
– Твоя работа?..
– Моя.
– Что можешь рассказать о позирующей красавице?
– А что о ней рассказывать?.. Лина Ярыгина – единственная дочь известного банкира. Девочка умная, компанейская, но в смысле позирования – откровенная телка. Чтобы сделать этот слайд, две катушки отличной кодаковской пленки истратил, а напряженка в позе и на лице все равно видна. – Игорь ткнул пальцем в плакат. – Видишь, животик втянула до самого позвоночника и ножки стиснула, будто стыдливая девственница. Разве настоящие фотомодели так позируют?.. Талантливой девочке стоит только в общих чертах объяснить замысел сюжетного построения, и она сама смикитит, каким образом подать себя с самой выигрышной стороны для зрительского глаза. Если бы шеф не настоял, я даже не подумал бы снимать Лину для плаката.
– Какой шеф?
– Директор рекламно-издательского агентства «Фортуна».
– Как фамилия, имя, отчество?
– Надежницкий Юрий Денисович. К чему тебе такие подробности?
– К тому, Игорь, что вчера на этом самом месте, где ты сфотал Лину Ярыгину, Юрия Денисовича Надежницкого изрешетили из автомата. За компанию с ним отправили на тот свет и незадачливую фотомодель.
Купчик недоверчиво усмехнулся:
– Не разыгрывай.
– Разве я похож на затейника? – тоже с усмешкой спросил Голубев.
– Нет, действительно, не шутишь?
– Разумеется.
– Ну, елки-палки!.. – Игорь, словно избавляясь от кошмарного сна, зажмурился и крутнул головой. – Я ведь, Слава, вчера с ними на «Вольво» приехал из Новосибирска в райцентр. Они и меня приглашали на пикник по случаю выхода в свет рекламного плаката. Хорошо, что отказался, а то наверняка… Даже подумать страшно. Недолго же Лина порадовалась.
– Чему?
– Девочке до безумия хотелось видеть свое цветное печатное изображение. Можно сказать, зациклилась на этом.
– Чем она привлекла внимание шефа?
– Кто его знает… Может, Надежницкий через Лининого папу-банкира рассчитывал урвать в коммерческом банке льготный кредит для своего агентства, а может, просто положил глаз сорокалетнего холостяка на смазливую молодку.