Джейкоб сжал меня в объятиях.
– Но ведь ты же ушел, потому что не хотел сделать из нее кровопийцу. Ты сам хотел, чтобы она осталась человеком!
– Джейкоб, с того мгновения, когда я понял, что люблю ее, я знал, что возможны всего четыре варианта, – словно нехотя заговорил Эдвард. – Первый вариант, наилучший для Беллы, – если бы она не была так сильно ко мне привязана, – забыть меня и найти другого. Я бы смирился с этим, хотя мои чувства к ней не изменились бы. Ты думаешь, что я… живой камень – твердый и холодный. Это верно. Мы такие, какие есть, и очень редко меняемся. Однако если перемена все же случается, то остается навсегда – именно это произошло, когда я встретил Беллу. Изменить ничего невозможно… Второй вариант, который я сначала выбрал, – прожить с ней ее человеческую жизнь. Не самый лучший выбор для нее – потратить жизнь на кого-то, кто даже не человек, – но мне это было бы легче всего принять: знал бы заранее, что когда она умрет, я тоже найду способ умереть. Шестьдесят лет, семьдесят лет – мне такой срок показался бы очень, очень коротким… Однако потом оказалось, что для Беллы слишком опасно жить на границе моего мира: ей на голову сваливалась каждая неприятность, которая только могла свалиться. А если не сваливалась, так нависала над головой… ожидая своего часа. Я ужасно испугался, что нам и шестидесяти лет не протянуть, если Белла будет рядом со мной, оставаясь при этом человеком. Тогда я выбрал вариант номер три – который оказался самой большой ошибкой в моей достаточно долгой, как тебе известно, жизни. Я решил уйти из ее мира, надеясь вынудить Беллу принять вариант первый. Ничего не вышло, и мы оба чуть не погибли. Так что еще мне остается? Только вариант номер четыре. Именно этого она сама хочет – по крайней мере, так ей кажется. Я пытался притормозить Беллу, дать ей время передумать, но она… ужасно упрямая – тебе ли не знать! Мне очень повезет, если удастся отложить это еще на несколько месяцев. Белла панически боится постареть, а ее день рождения в сентябре…
– Лично я предпочитаю вариант первый, – пробормотал Джейкоб.
Эдвард промолчал.
– Ты знаешь, как противно мне это признавать, но я вижу, что ты ее действительно любишь… по-своему, – прошептал Джейкоб. – С этим спорить не приходится. В таком случае, не рано ли отказываться от первого варианта? По-моему, есть неплохой шанс, что с ней все будет в порядке – со временем. Если бы тогда, в марте, она не спрыгнула со скалы… если бы ты подождал еще шесть месяцев… тогда вполне могло оказаться, что она более-менее счастлива. Я ведь разработал целый план действий.
– Возможно, так все и было бы, – хмыкнул Эдвард. – План был хорошо продуман.
– Да уж, – вздохнул Джейкоб. – Но… – он вдруг заторопился, глотая слова: – дай мне год, кро… Эдвард. Я уверен, что смогу сделать ее счастливой. Мне ли не знать, какая Белла упрямая, но она бы залечила свои раны – ведь ей почти удалось прийти в себя! И она могла бы остаться человеком, быть рядом с Чарли и Рене, могла бы повзрослеть и завести детей… Могла бы быть собой. Ты любишь ее достаточно сильно, чтобы увидеть все преимущества такого варианта. Белла думает, что ты весь из себя альтруист – но так ли это? Способен ты хотя бы задуматься о том, что я подхожу ей больше?
– Я уже об этом подумал, – тихо ответил Эдвард. – В некоторых отношениях ты правда подходишь ей больше, чем обычный человек. За Беллой нужно присматривать, а ты достаточно силен, чтобы защитить ее от самой себя и от всего, что ей угрожает: ты уже это доказал, и за это я у тебя в долгу на всю жизнь – или до скончания веков – смотря что произойдет раньше… Я даже спросил у Элис, может ли она увидеть Беллу с тобой. Не может, конечно: тебя Элис не видит вообще, а Белла на данный момент точно знает, чего хочет. И я не настолько глуп, чтобы повторить ошибку. Я не стану вынуждать Беллу принять вариант номер один. Пока она хочет быть со мной, я буду рядом.
– А если она захочет быть со мной? – настаивал Джейкоб. – Ладно, признаю, это маловероятно, но все же?
– Тогда я ее отпущу.
– Вот так просто?
– Да – в том смысле, что не покажу ей, как мне тяжело. Но я не спущу с тебя глаз. Ведь ты можешь однажды оставить ее: как Сэм и Эмили, окажешься не властен над собой. А я всегда буду ждать поблизости, надеясь, что это случится.
Джейкоб тихонько фыркнул.
– Ты со мной гораздо откровеннее, чем я мог бы надеяться… Эдвард. Спасибо, что дал мне заглянуть в твою голову.
– Как я уже сказал, я испытываю к тебе странное чувство благодарности за то, что сегодня ты рядом с Беллой. В общем, не за что… А знаешь, Джейкоб, если бы мы не были кровными врагами и если бы ты не пытался украсть у меня самый смысл моей жизни, то, пожалуй, мы могли бы поладить.
– Может быть… если бы ты не был отвратительным вампиром, который собирается высосать жизнь из моей любимой девушки… хотя нет, даже тогда мы бы с тобой не поладили.
Эдвард насмешливо хмыкнул. И вдруг добавил:
– А можно у тебя кое-что спросить?
– Разве тебе требуется спрашивать?
– Я могу услышать только то, о чем ты думаешь. Это просто история, которую Белла почему-то не стала мне рассказывать. Что-то насчет третьей жены…
– Что именно?
Эдвард не ответил, прислушиваясь к безмолвному рассказу Джейкоба, и вдруг тихо зашипел.
– Что такое? – спросил Джейкоб.
– Ну конечно же! – вскипел Эдвард. – И как я не догадался! Лучше бы ваши старейшины держали эту легенду при себе!
– Не нравится, что пиявок изобразили во всей красе? – поддразнил Джейкоб. – Ты ведь знаешь, они такие и есть. Какие были, такими и остались.
– Да наплевать мне на это! Лучше подумай, с каким персонажем Белла могла отождествить себя?
Джейкоб на минуту задумался.
– Ох! Мда… Третья жена. Теперь ясно.
– Она хочет быть на поляне вместе со всеми. Внести свой скромный вклад, как она это называет. – Эдвард вздохнул. – И это было второй причиной, почему я остаюсь завтра с Беллой: когда она чего-то хочет, то становится ужасно изобретательной.
– Между прочим, твой воинственный братец тоже навел ее на эту мысль – не меньше, чем сама легенда.
– Никто не имел в виду ничего плохого, – примирительно прошептал Эдвард.
– А когда заканчивается это небольшое перемирие? – спросил Джейкоб. – На рассвете? Или после схватки?
Оба замолчали и задумались.
– На рассвете, – одновременно прошептали они и засмеялись.
– Спокойной ночи, Джейкоб, – пробормотал Эдвард. – Наслаждайся моментом.
Они снова замолчали, и на несколько минут в палатке воцарилась тишина. Ветер, похоже, решил, что смять нас не удастся, и сдался.
– Я вовсе не имел это в виду в буквальном смысле! – застонал Эдвард.
– Извини, – прошептал Джейкоб. – Мог бы и уйти – оставил бы нас наедине.