Эдвард колебался.
– Я приложу все усилия, – осторожно согласился он.
– Нарушать правила я вовсе не собираюсь, – пообещала я. – Это касается только нас двоих. – Я откашлялась. – В общем… мне очень понравилось, как нам в прошлый раз удалось найти компромисс. И подумала, что можно применить тот же принцип в другом случае.
Интересно, с чего это я заговорила так официально? Наверное, все от нервов.
– И что же ты хотела бы обсудить? – с улыбкой в голосе спросил он.
Я молчала, мучительно пытаясь подобрать нужные слова.
– Ты только послушай, как бьется твое сердце, – пробормотал Эдвард. – Трепещет, как крылышки колибри. С тобой все в порядке?
– Абсолютно.
– Ну тогда продолжай, – подбодрил он.
– В общем, я тут подумала, и прежде всего хотела бы поговорить с тобой об этом дурацком условии… о свадьбе.
– Это только для тебя оно дурацкое. Так что насчет свадьбы?
– Ну… я подумала… нельзя ли найти компромисс?
Эдвард посерьезнел и нахмурился.
– Я уже и так пошел на максимально возможную уступку – согласился отнять у тебя жизнь вопреки собственному здравому смыслу. В таком случае с твоей стороны мне полагаются кое-какие уступки.
– Нет. – Я потрясла головой, стараясь не выдать своих чувств. – Эта часть обсуждению не подлежит. Все уже решено, и сейчас мы не будем обсуждать мое… превращение. Я хотела бы обговорить другие детали.
Эдвард подозрительно посмотрел на меня.
– Какие именно?
Я заколебалась.
– Давай сначала определимся с твоими условиями.
– Ты ведь знаешь, чего я хочу.
– Тебе нужен брак. – Последнее слово прозвучало у меня как непристойность.
– Да, – широко улыбнулся Эдвард. – Для начала.
Такой удар насквозь пробил мою внешнюю невозмутимость.
– Это еще не все?
– Ну, если ты станешь моей женой, то все мое имущество будет принадлежать тебе… – задумчиво проговорил Эдвард. – Например, деньги на колледж. Тогда не будет никаких проблем с Дартмутом.
– Что-нибудь еще? Раз уж ты все равно несешь всякие глупости?
– Как насчет отсрочки?
– Нет. Ждать я не согласна. Об этом и речи быть не может.
Эдвард тоскливо вздохнул.
– Хотя бы годик или два?
Я потрясла головой, упрямо сжав губы.
– Следующее условие.
– Больше нет. Если только ты не хочешь поговорить о машинах…
Увидев мою гримасу, он улыбнулся, взял меня за руку и стал перебирать пальцы.
– Я и не думал, что ты хочешь чего-то еще, кроме собственно превращения в чудовище. Меня снедает любопытство.
Эдвард говорил тихим и мягким голосом. Но я его хорошо знала, и уловила скрытое напряжение.
Я помедлила, глядя на его руку, сжимавшую мои пальцы. С чего начать? Я чувствовала взгляд Эдварда и не осмеливалась поднять на него глаза. Мои щеки вспыхнули.
Прохладная ладонь погладила меня по щеке.
– Ты покраснела? – удивился Эдвард. Я не поднимала глаз. – Белла, ради бога, не тяни. Твое молчание меня убивает.
Я закусила губу.
– Белла! – Его укоризненный тон напомнил мне, что для Эдварда невыносимо, когда я держу свои мысли при себе.
– Ну… я немного волнуюсь… о том, что будет после, – призналась я и наконец посмотрела ему в глаза.
Тело Эдварда напряглось, но голос остался мягким и бархатистым.
– И о чем же ты волнуешься?
– По-моему, вы все абсолютно уверены, что после у меня останется одно-единственное желание – перерезать весь город. – От этих слов Эдвард поморщился. – И я боюсь, что буду так занята этим безобразием, что уже не буду собой… и что я… я не буду хотеть тебя так, как хочу сейчас.
– Белла, это проходит, – успокоил меня Эдвард.
Он не понял, что я имела в виду.
– Эдвард, – начала я, нервничая и не сводя глаз с родинки на своем запястье, – я хочу получить кое-что, пока еще не перестала быть человеком.
Он ожидал продолжения. Я молчала. Мое лицо горело огнем.
– Ты получишь все, чего захочешь, – подбодрил меня обеспокоенный и недоумевающий Эдвард.
– Обещаешь? – пробормотала я, зная, что попытка поймать его на слове не удастся, однако не в состоянии избежать искушения.
– Обещаю, – ответил он.
Я подняла глаза: Эдвард смотрел на меня серьезным и растерянным взглядом.
– Скажи мне, чего ты хочешь, и оно твое.
Какая же я все-таки неуклюжая идиотка! Слишком невинная – в чем, собственно, весь вопрос. Соблазнительница из меня никакая. Ну, чего нет, того нет – придется быть смущенной и неопытной.
– Тебя, – почти невнятно пробормотала я.
– Я и так твой. – Он улыбнулся, все еще ничего не понимая.
Я опустила глаза под его взглядом. Глубоко вдохнула и сдвинулась вперед, усевшись ему на колени. Обхватила Эдварда за шею и поцеловала.
Эдвард опешил, однако охотно ответил на мой поцелуй. Его губы мягко целовали мои, но я видела, что его мысли бродят где-то далеко: скорее всего, пытается сообразить, чего я добиваюсь. Я решила, что подсказка не помешает, и слегка дрожащими руками потянулась к вороту рубашки. Непослушными пальцами торопливо попыталась расстегнуть пуговицы. Эдвард меня остановил.
Он замер. Я почти услышала, как в его голове щелкнуло: он наконец связал воедино мои слова и действия. И тут же, укоризненно глядя на меня, оттолкнул мои руки.
– Не делай глупостей.
– Но ты же пообещал: все, чего я захочу, – напомнила я без особой надежды.
– Об этом даже речи быть не может! – Хмуро глядя на меня, Эдвард застегнул две пуговицы, которые мне все же удалось расстегнуть.
Я стиснула зубы.
– А я говорю, может! – прорычала я, схватила ворот своей блузки и рванула, расстегнув верхнюю пуговицу.
Эдвард схватил меня за запястья и прижал мои руки к бокам.
– А я говорю, нет! – категорически заявил он.
Мы мрачно уставились друг на друга.
– Ты сам хотел узнать, что я имела в виду.
– Я думал, ты имела в виду нечто хотя бы отдаленно возможное.
– Значит, ты можешь попросить все, что угодно, включая такую невероятную глупость как брак, а мне нельзя даже поговорить о том…
Эдвард свел мои руки вместе, ухватил их одной рукой, а другой зажал мне рот, прерывая бессвязный поток обвинений.