— Что-то никак не пойму, о чем вы толкуете.
— Ох, перестаньте, Скотт. Я не вчера родилась. Теперь мне известно гораздо больше, чем в нашу последнюю встречу, когда вы лгали. Так что произошло? Она попросила вас или вы сами предложили ей это?
Он казался таким неуязвимым, что я почти удивилась, поняв, что попала в самое яблочко. Даже при тусклом уличном свете было видно, как изменилось его лицо. Если бы это происходило в любовном романе со счастливым концом, мне самое время было бы подбросить вверх свою шапочку и взвизгнуть от радости. Но история была совсем иного рода, а поэтому я просто перевела дыхание и на секунду прикрыла глаза.
— Ладно. Но я должна еще кое-что сообщить вам. Вы хотите выслушать меня здесь или все же пригласите войти?
Квартира небольшая, но стильная— среда обитания, сформированная человеком, изучавшим модные интерьеры по журналам. Идей было явно больше, чем денег. Но на создание этой среды он, как видно, затратил немало энергии. Старенький бар, подновленный черной матовой краской… Пока он запирал дверь, я устроилась в удобном кресле из металлических трубок. Он старался не смотреть на меня, и я решила быть с ним помягче.
Глядя на то, как неторопливо готовятся две порции выпивки, можно было подумать, что он в своей жизни успел поработать и барменом. Я ждала. Он сел на диван и, опершись локтями на колени, крутил стакан в руках, все еще не поднимая на меня глаз.
— Это было всего один раз. Я имею в виду, что мы с ней были вместе лишь однажды. Просто приятный способ скоротать ночь, вот и все. Она была очень привлекательная девушка. Ну да, да! Я люблю как тех, так и других. Это ведь не преступление?
— Только если вы не намереваетесь снова лгать.
— Послушайте, я ничего не знаю. Она просто пришла как-то вечером и предложила. Я согласился.
— Бред собачий, Скотт. Вранье! А мне уже надоело ходить к вам, чтобы хлебать это дерьмо. Пора уже говорить правду, в которой теперь нуждаюсь не только я. Я завтра же могу передать ваши координаты еще кое-кому, стоит открыть записную книжку. Подозреваю, что там с вами не будут церемониться так же, как я.
Он поднял глаза, в них стоял настоящий ужас. Грубо, конечно, но, черт побери, как еще заставить его говорить? Я уже достаточно с ним возилась.
— Клянусь, она мне ничего толком не говорила. Можно было, конечно, догадаться, что это неспроста, но когда я попытался расспросить Кэрри, она сказала, что лучше мне ничего не знать. Она просто хотела помощи. Если бы я отказал ей, она бы пошла еще к кому-нибудь.
— А в случае вашего согласия?..
— Ну, она сказала, что когда разбогатеет, то возьмет меня в круиз по Средиземному морю. — Он рассмеялся, хотя мы оба понимали, что это совсем не смешно. — Я не сомневался, что она просто ищет способ выбраться из всего этого балетного дерьма.
Ох, малый! Если бы я тогда знала то, что мне стало известно сейчас!
— Так почему же вы не сказали мне об этом раньше, Скотт?
Он слишком резко поднял стакан, и виски выплеснулось на ковер. Он поморщился.
— Не знаю. Может, просто потому, что испугался.
— Чего?
— Того, что она затеяла что-то явно опасное, что меня могут выследить… Когда она позвонила, голос у нее был как у помешанной. С тех пор я часто об этом думал. — Он посмотрел на меня. — Догадывался, что там было нечто вроде суррогатного материнства. Я прав?
— Да, в каком-то смысле… Только ее пытались оплодотворить спермой конкретного человека, а не взятой у анонима.
Он кивнул.
— Так что же случилось?
— Это долгая история. И больше того, что я сказала, вам наверняка и знать не хочется.
Он задержал на мне свой взгляд, затем опустил глаза.
— Они обнаружили это?
— Господи, Скотт, конечно, обнаружили. А что вы думали, соглашаясь? И на что надеялась она, решившись на такой шаг? Неужто человек, который платит за товар шестьдесят тысяч фунтов, не проверит, нет ли тут подмены?
— Целых шестьдесят тысяч? — Он удивленно присвистнул.
— Если бы даже по каким-то причинам они не обнаружили этого сразу, то неужели потом, после рождения ребенка, не провели бы исследования на отцовство? Она должна была понимать это!
Он с минуту молчал. Затем тихо проговорил:
— Может, просто надеялась, что успеет к тому времени смыться? Или что они так сильно хотят ребенка, что им в конце концов будет не столь важно, чья там сперма.
Наконец-то, впервые за все это время, я будто услышала живой голос Кэролайн. Итак, я была права: она не только жертва. Правда, удача вдруг отвернулась от нее, и не в малой степени потому, что на будущее она продумала всего лишь один шаг, а нужно было заглянуть подальше, рассчитав хотя бы шага три. Зато для меня теперь все прояснилось. Такая куча денег. Как ей было не соблазниться?
— Да, при других обстоятельствах такой номер у нее и прошел бы. Но не с этим семейством. Этому мужику не требовался ребенок вообще. Он хотел иметь своего собственного. Для него это был единственный возможный вариант.
— Так он проверил это, пока она была еще беременной?
— Ну, в каком-то смысле, да.
Зачем ему лишние подробности? Он считал себя ее другом. А то, что морочил мне голову, не настолько тяжкое преступление, чтобы обрушивать на него сведения, которые будут мучить его до конца дней.
Мы оба молчали. Я представила, как она сидит здесь, эти длинные пряди волос, падающие вдоль красивой обнаженной шеи. Произошло ли это совокупление быстро, по-деловому, или они миловались какое-то время, стараясь продлить удовольствие? Может, из таких, как он, и получаются лучшие любовники? Ведь они хорошо знают, что доставляет женщине наибольшее наслаждение. Он был красив, великолепного телосложения. Возможно, она пережила прекрасную ночь любви, чего потом уже была лишена. Но все это его тайна, и пусть держит ее при себе.
— Послушайте, вы думаете, что я солгал вам насчет ребенка, но она правда ничего не говорила мне о нем, клянусь. В то утро, позвонив, она просто сказала, что скоро приедет и ей нужно где-то переночевать. Вот и все. А когда она так и не появилась, я почувствовал, что случилось что-то по-настоящему скверное. Я позвонил ей домой, просто так, на всякий случай. Позже, в субботу вечером, звонил опять, и кто-то поднял трубку. Но это была не она. — Он вопросительно взглянул на меня. Я кивнула. — Так я тогда и подумал. Наверное, и вас мой звонок здорово напугал. Господи, почему она мне ничего не рассказала? Все было бы гораздо проще. Не такое уж я дерьмо. Я бы помог ей, поверьте, позаботился бы о ней!
Он продолжал говорить, пытаясь заглушить чувство вины, а я молчала. Да и что ему скажешь? Наверняка он и сам быстро утешится.
— Так что же случилось? — спросил он, выговорившись.
Я уставилась в свой стакан. Хороший вопрос. Имеется перепуганная женщина с больным младенцем во чреве, бегущая от человека, утратившего свой последний шанс на покупку частицы земного бессмертия. Имеется племянник, который, пилотируя собственный самолет, летал в Лондон, но говорит, что приземлился после ее смерти, и это подтверждается службами аэропорта. Имеется жена героя, которая, вероятно, злоупотребляет антидепрессантами, постоянно пребывая между депрессиями и клочками мутного забытья. Кто там еще? Ну да, домоправительница, доктор и шофер— люди хорошо оплачиваемые и умеющие держать рот на замке. Еще имеется анонимный клиент, и— тут не случайное стечение обстоятельств, а нечто большее— имеются медицинские записи, наверняка присланные кем-то из вышеупомянутых людей, решивших, что мне надо с ними ознакомиться. А еще имелась предсмертная записка, в которой самоубийца берет всю вину на себя. Но в этом есть что-то непонятное. Вернувшись в машину, я подбросила вверх монетку. Орел — поеду ночевать домой. Решка — еще малость покатаюсь. Королева Елизавета в девичестве взирала на меня со своего профиля. Я решила еще немного потрудиться в качестве полисмена.