— Эти часы... они правильно идут?
— Вы на военно-морском судне, мисс Секстон. Наши часы всегда точны.
— И это время... восточное?
— Именно. 19.51 по восточному единому времени. Мы находимся у берегов Норфолка.
Господи, пронеслось в голове у Рейчел, без девяти восемь? А ей казалось, что прошли долгие-долгие часы. Значит, президент еще ничего не сказал о метеорите! Еще можно его остановить!
Она стремительно соскочила с кровати, плотнее завернувшись в махровую простыню. Ноги не слушались.
— Мне прямо сейчас, сию же минуту, необходимо поговорить с президентом!
Казалось, капитан смутился.
— С президентом чего?
— Соединенных Штатов Америки!
— Но вы только что требовали связать вас с Уильямом Пикерингом.
— Нет времени. Мне нужно поговорить с президентом.
Капитан не пошевелился, своей мощной фигурой преграждая ей путь.
— Насколько я знаю, президент сейчас готовится к очень ответственной пресс-конференции. Вряд ли в такую минуту он будет отвечать на частные звонки.
Рейчел как можно тверже уперлась в пол плохо подчиняющимися ногами и посмотрела капитану прямо в глаза:
— Капитан, я вовсе не нуждаюсь в разъяснении ситуации. Президент сейчас может совершить страшную ошибку. А я обладаю информацией, которую он непременно должен получить. Именно сейчас. Поверьте!
Капитан окинул ее долгим пристальным взглядом. Нахмурился, посмотрел на часы.
— Девять минут? За такое короткое время мне не удастся надежно связать вас с Белым домом. Все, что я могу предложить, — это радиотелефон. Причем не защищенный. А кроме того, придется погрузиться на глубину работы антенны, что потребует еще...
— Так делайте же!
Телефонный коммутатор Белого дома располагался в Восточном крыле, на самом нижнем его уровне. Там постоянно сменяли друг друга команды из трех телефонисток. Сейчас за пультами сидели только две, а третья с радиотелефоном в руке бежала в пресс-центр. С минуту назад она попыталась перевести звонок непосредственно в Овальный кабинет, но выяснилось, что президент уже направился на пресс-конференцию. Телефонистка звонила его помощникам на сотовые, однако перед началом прямой телевизионной трансляции все телефоны и в самом пресс-центре, и вокруг него были отключены, чтобы не мешать проведению важного мероприятия.
Подсунуть телефон президенту в такую минуту казалось делом по меньшей мере сомнительным, тем не менее, когда позвонила ответственная сотрудница Национального разведывательного управления, сообщив, что обладает срочной информацией, которую президент непременно должен получить до выхода в прямой эфир, телефонистка без промедления выскочила из-за пульта. Теперь вопрос заключался лишь в том, успеет ли она добежать до начала передачи.
На борту подводной лодки «Шарлот», в маленьком медицинском кабинете, Рейчел Секстон нетерпеливо прижимала к уху телефонную трубку. Толланд и Корки сидели рядом. Оба еще выглядели неважно. На щеке Мэрлинсона красовались пять швов и огромный синяк. Все трое были одеты в теплое термобелье, тяжелые костюмы военно-морской авиации, шерстяные носки и плотные ботинки. С большой чашкой горячего, хотя и не слишком качественного, кофе Рейчел чувствовала себя почти нормально.
— Что за задержка? — переживал Толланд. — Без четырех восемь!
Промедление выглядело странным. Рейчел удачно связалась с одной из телефонисток Белого дома, объяснила, кто она такая, и подчеркнула, что звонок ее чрезвычайно важен. Телефонистка, казалось, прониклась сочувствием, попросила Рейчел немного подождать, пока ее соединят с абонентом, и теперь, надо полагать, занималась как раз переводом звонка президенту.
Четыре минуты! Рейчел начала нервничать. Быстрее!
Прикрыв глаза, она попыталась собраться с мыслями. Денек выдался такой, что трудно и представить. Теперь вот оказалась не где-нибудь, а на атомной подводной лодке. Удивительно, что вообще жива!.. По словам капитана, субмарина два дня назад патрулировала воды Берингова моря и услышала аномальные подводные звуки, доносящиеся со стороны шельфового ледника Милна: работу сверла, шум реактивных двигателей, множество зашифрованных радиосигналов. Поэтому лодка получила приказ не включать собственные двигатели, залечь на глубине и внимательно слушать. Примерно час тому назад раздался звук, похожий на взрыв. Лодка подошла ближе, чтобы выяснить, в чем дело. Именно тогда гидроакустик и услышал сигналы SOS, которые из последних сил выбивала Рейчел.
— Осталось всего три минуты! Толланд тревожно взглянул на часы.
Терпение и выдержка Рейчел подходили к концу. Почему так долго? Почему президент не отвечает на звонок? Если Зак Харни выйдет в прямой эфир с теми сведениями, которыми обладает сейчас...
Рейчел попыталась отогнать страшную мысль.
Добежав до главного входа в пресс-центр, телефонистка Белого дома наткнулась на целую толпу сотрудников аппарата. Все возбужденно что-то говорили, шли последние приготовления. В двадцати ярдах впереди стоял президент, уже готовый к выходу. Вокруг него роем вились стилисты.
— Пропустите! — потребовала телефонистка, пытаясь пробиться сквозь толпу. — Срочный звонок президенту. Извините! Пропустите!
— Прямая трансляция через две минуты! — объявил координатор прессы.
Крепко сжимая в руке аппарат, телефонистка пыталась пробиться к президенту.
— Звонок президенту Харни! — задыхаясь, повторяла девушка. — Срочно! Пропустите!
Внезапно на пути выросла непреодолимая преграда. Марджори Тенч. Длинное лицо старшего советника искривилось в неодобрительной гримасе.
— В чем дело? Что произошло?
— У меня срочное дело! — Телефонистка совсем запыхалась. — Звонок президенту.
Тенч, казалось, не поверила.
— Не может быть. Только не сейчас!
— Это Рейчел Секстон. Она говорит, дело очень срочное.
На лицо Тенч опустилась странная тень. Это было скорее недоумение, чем гнев. Марджори внимательно посмотрела на телефон.
— Это же обычная линия. Она может прослушиваться.
— Да, мадам. Она звонит по радиотелефону. Ей нужно срочно побеседовать с президентом.
— Эфир через девяносто секунд! — Тенч смерила телефонистку ледяным взглядом и протянула к трубке костлявую руку. — Дайте телефон.
Сердце телефонистки громко, возбужденно стучало.