— Дело в том, сэр, что у нас сложилось несколько другое впечатление: это ваш отец придерживается чересчур строгой морали. Он постоянно говорит о том, что надоедал Мег своими проповедями. Кроме того, это именно из-за него Мег в раннем возрасте ушла из дома. Он не отрицает чтение им нотаций своей дочери, даже когда они разговаривали по телефону. Ваша мать знала об аборте, который сделала Мег, а отец все это время пребывал в полном неведении. Вы уверены, что она так уж ничего и не знала о своей дочери?
Саймон упрямо кивнул:
— Да, и мне кажется, что вам все же придется поверить мне на слово. Мама предпочитает думать, будто знала, какую жизнь вела Мег, но это не так. Дело в том, что моя сестра постоянно обманывала ее, потому что не хотела расстраивать.
— Получается, что и аборт — это тоже ложь?
— Нет, аборт был. Но она не рассказывала о нем до тех пор, пока они не поругались из-за Лео. Это одна из причин, почему я рассердился на нее. Если бы она спокойно поговорила с ними с глазу на глаз, а не кричала по телефону, что это только ее жизнь и она одна принимает решения, что ей делать, может быть, они не приняли бы известие о Лео настолько трагически и не ругались бы. — Он взял очки со стола и принялся раскачивать их взад-вперед, завороженно следя за движением этого своеобразного маятника. — Они наговорили друг другу всяких гадостей, о чем потом, я уверен, сожалели.
Фрейзер вопросительно взглянул на старшего детектива, а потом обратился к Саймону:
— Вы говорили, что известие о ее романе с Лео вызвало трения между родителями?
Молодой священник снова принялся тереть переносицу.
— Это напоминало какой-то кошмар, — кивнул он. — Вся беда в том, что Мег сознавала подлость своих поступков, поэтому она оборонялась, как могла. Отец, разумеется, сразу же обвинил ее в предательстве Джинкс, а мама тут же выдвинула предположение о том, что Мег уже вовсю спит с Лео. Моей сестре надо было просто извиниться и оставить все, как было. — Он уныло поглядел на сержанта. — Но мы же никогда так не поступаем, верно? Мы всячески пытаемся оправдать себя, даже когда совершаем гадости.
— И что же она сказала?
— Мне она пересказывала эту ссору уже потом. Она позвонила в обед, но мама успела связаться со мной раньше, поэтому я уже был разъярен на Мег. — Он промокнул глаза платком. — Мы все наговорили лишнего в тот день, но теперь уже поздно что-либо менять. — Он сделал несколько вдохов через нос. — Насколько я понял, она обозвала отца лицемером, который втайне мечтает о каждой юбке, включая саму Мег и Джинкс, но ему при этом не хватает смелости признаться в этом. А маму она сравнила с ханжой, которая ненавидит всех и каждого, кто получает удовольствие от занятий сексом. Мег рассказала ей об аборте, чтобы убедить мать в том, что на свете существуют женщины, которые имеют половые сношения не только для того, чтобы обзавестись потомством. — Только сейчас он заметил, что в глазах Фрейзера вспыхнул неподдельный интерес.
— Я всего лишь рассказываю вам то, что говорила сама Мег, — пробурчал он уставшим голосом, обращаясь к сержанту. — Я не говорю, что все это соответствует действительности. Она защищалась, и поэтому была вынуждена надавливать на их слабые места. Да, моя мать придерживается строгой морали и порицает отношение современной молодежи к сексу, но при этом она сама вовсе не фригидна. Отец очень уважает и любит Джинкс, у них общий интерес к классической литературе, но он никогда не домогался ее, как женщины. У него и мыслей таких не возникало. Если бы Мег позвонила из Франции или Джинкс не врезалась в столб, то буря разразилась бы через пару дней. Но события пошли своим чередом, и родители сразу же принялись обвинять друг друга в том, что, по их мнению, явилось их ошибкой, а именно то, что Мег своровала жениха у своей подруги, а та, в свою очередь, решила покончить жизнь самоубийством. Вы должны понять, в какой невероятной ситуации они оказались. Ну, а семье Джинкс нужны были козлы отпущения. А кого же еще можно было обругать в данных обстоятельствах, как не моих несчастных родителей? Вот им и пришлось выслушивать всевозможные оскорбления.
Фрейзер кивал, задумчиво перелистывая страницы своего блокнота:
— А вы были в курсе аборта вашей сестры еще до того, как об этом узнала мать?
— Да.
— И когда же это произошло?
— Очень давно. Она только-только вернулась из Оксфорда. После того случая она стала весьма осторожной.
— Вам известно, кто был отцом ее ребенка?
— Нет. Но, мне кажется, она и сама не могла бы с уверенностью назвать его имя.
— И она сразу же вам рассказала о своих проблемах?
Он кивнул.
— Да. Я сам отвез ее в больницу.
— И вы одобрили ее поступок?
Впервые за все время беседы Саймон улыбнулся:
— Какое это имеет значение?
— Но у вас все же было свое мнение на этот счет, сэр?
— Как это ни смешно, не было. Когда дело касалось Мег, у меня не могло быть собственного мнения. Она просто не стала бы выслушивать его.
Наконец, Фрейзер отыскал нужную страницу:
— Вы сказали: «Давайте, я расскажу вам то, о чем просил меня отец. Он беспокоится о том, что вы можете подозревать Джинкс Кингсли в убийстве». Вы не могли бы подробнее расшифровать свои слова?
Саймон кивнул:
— Видите ли, сейчас моя мать обвиняет Джинкс в убийстве Мег и Лео, и отец боится, что вы поверите ей. — Он вопросительно посмотрел на полицейских, но никакой реакции на эти слова не последовало. — Но Джинкс никогда бы не стала так поступать. Они с Мег были даже не подруги, а самые настоящие сестры.
— Тогда у Джинкс было еще больше поводов сердиться на Мег за кражу ее жениха, — предположил Фрейзер. — Или вы считаете, этот поступок никак не расстроил мисс Кингсли?
— Она так говорит. Я был у нее в больнице в среду, и она с уверенностью заявила мне, что совсем не обижается на Мег. Больше всего ей хотелось, чтобы о ней перестали беспокоиться.
— Не забывайте, что мисс Кингсли страдает амнезией, сэр. Как она может быть уверена в своих чувствах? Особенно в тот момент, когда все это выяснилось?
— Не знаю, сержант, но я склонен ей верить. Так же, как и мой отец. — Он подался вперед, чтобы его слова прозвучали еще выразительнее и доходчивее. — Мы знаем ее уже много лет, и даже не можем предположить, чтобы она была способна на убийство. Разумеется, это не она разделалась с Расселом. Тот день они с Мег провели вместе. Сестра и явилась для нее чем-то вроде алиби.
Старший детектив в задумчивости кивнул.
— Вы сказали, что ваш отец обвинил Мег в предательстве Джинкс. Если я вас правильно понял, то вы тоже сердились на сестру за это?
— Да. Джинкс не заслужила того, чтобы с ней так подло поступили. Ей и без того пришлось очень многое пережить. И тем не менее она не озлобилась. Это очень благородная и великодушная женщина. — Он кивком указал в сторону церкви, расположенной через дорогу. — Она помогла отцу с его фондом пять лет назад, а потом уговорила мистера Кингсли помочь сиротам. Джинкс очень хороший человек.