Роз сочувственно покачала головой.
— И когда же это произошло? Не так давно?
— В тот год, когда бушевали ураганы. Я помню, в тот самый день, когда ребята пришли домой и рассказали мне о том, что их выгнали с работы, у нас в доме отключили электричество. И нам пришлось весь вечер сидеть при свечах. — Она сжала губы. — Это был ужасный вечер и такая же угнетающая, безрадостная ночь.
Роз пыталась оставаться спокойной и не показывать своих эмоций. Может быть, Лилия оказалась права, а Хэл — нет.
— Я помню тот год. 1987, когда с самого начала нас преследовали ураганы.
— Совершенно верно. Если вы не забыли, буквально через два года все повторилось. И снова у нас отключали электричество по неделе, а никакой компенсации потом за неудобства не выплатили. Я тогда обращалась в компанию, но они грубо ответили, что если я не заплачу за свет как положено, они вообще отключат мне линию.
— Неужели полиция потом так и не объяснила, за что были уволены ваши ребята? — удивилась Роз.
— Еще чего! — презрительно фыркнула Матушка. — Они нас постоянно притесняют, я уже говорила, и делают это безо всяких объяснений.
— Как долго работали ваши мальчики в этой компании?
Пожилая женщина подозрительно взглянула на журналистку.
— Почему это так вас вдруг заинтересовало?
Роз простодушно улыбнулась.
— Только потому, что как раз в тот момент, когда трое членов вашей семьи занялись серьезным делом и собирались забросить старые занятия, их уволили. У нас был бы прекрасный эпизод, если объяснить по телевидению, что ребят лишили этой возможности только из-за вмешательства полиции в семейные дела. Я полагаю, они работали где-то неподалеку?
— В Саутгемптоне. — Матушка горестно усмехнулась, и ее губы приняли форму перевернутой подковы: — Фирма называлась «Уэллс-Фарго», а руководил ей какой-то отвратительный и грубый ковбой.
Роз сдержала улыбку.
— Он до сих пор остался в компании?
— Наверное. А теперь наше время истекло. Ровно час.
— Спасибо, миссис О'Брайен. — Роз постучала пальцем по магнитофону. — Если продюсерам понравится наша беседа, мне, возможно, придется вернуться сюда еще раз и поговорить с вашими сыновьями. Как вы думаете, это возможно?
— Почему и нет? Думаю, никто из них не откажется заработать по пятьдесят фунтов. — Матушка протянула руку.
Роз послушно вынула из бумажника две двадцатифунтовые банкноты и одну в десять и положила их на морщинистую ладонь.
— Я слышала, что городок Долингтон весьма знаменит, — как бы между прочим, заметила журналистка.
— Неужели?
— Мне рассказывали, что всего в половине мили от ваших домов некая Олив Мартин убила свою собственную мать и сестру.
— А, вы имеете в виду ее. — Матушка отмахнулась, поднимаясь со своего места. — Странная девушка. Когда-то я хорошо знала ее. Я убиралась у них в доме, когда Олив и ее сестренка были младенцами. Потом она увлеклась Гэри. Когда я их встречала, она всегда вела себя так, словно мой мальчик был для нее живой куклой. У них была разница в возрасте всего в три года, но зато она весила в два раза больше, чем мой костлявый коротышка. Странная девушка.
Роз сделала вид, что перекладывает вещи в кейсе, стараясь разместить в нем магнитофон.
— Наверное, вы все были просто шокированы, когда услышали об убийствах. Если, как вы говорите, были знакомы с семьей.
— Я не слишком задумывалась над этим. Я работала у них всего полгода. И мне никогда не нравилась хозяйка. Настоящий сноб. Она уволила меня сразу, как только узнала, что моего мужа посадили в тюрьму.
— А какой была в детстве Олив? И как она относилась к Гэри? Не обижала его?
Матушка хрипло рассмеялась.
— Она любила наряжать его в платья своей сестры. Господи, ну и вид у него был в такие минуты! Я вам уже говорила, что для нее он был чем-то вроде куклы.
Роз застегнула замки на кейсе и поднялась.
— Так вас удивило то, что она, в конце концов, стала убийцей?
— Не более, чем что-либо другое. Люди — очень странные существа. — Она проводила Роз до дверей, где остановилась, положив руки на бедра.
— Наверное, наша беседа будет интересной для программы, особенно если поставить ее в самое начало, — начала «размышлять вслух» журналистка. — Тем более что он выполнял роль игрушки для известной преступницы. А он сам помнит ее?
Матушка снова хрипло рассмеялась.
— Конечно. Ему часто приходилось передавать ей послания от ее ухажера. Это было как раз в то время, когда он работал курьером.
* * *
Роз бросилась к ближайшему платному телефону. Матушка О'Брайен больше ничего не стала добавлять к своему таинственному замечанию, а когда Роз решила узнать, где в настоящее время находится Гэри, захлопнула перед журналисткой дверь. Роз набрала номер справочной службы, узнала телефон «Уэллс-Фарго» в Саутгемптоне и на последнюю монету в пятьдесят пенсов дозвонилась до компании. Усталый женский голос сообщил ей адрес фирмы.
— Мы закрываемся через сорок минут, — не забыла сообщить женщина после того, как рассказала Роз, как проще до них доехать.
Журналистка прибыла в Саутгемптон за десять минут до закрытия компании. Ей пришлось припарковать машину в неположенном месте. Но Роз только пожала плечами и бросилась в контору, чтобы успеть переговорить с кем-нибудь из служащих. Сейчас никакие штрафы не имели значения. «Уэллс-Фарго» оказалось мрачным заведением, расположенным между двух магазинов на втором этаже, куда вела лестница без ковров. Унылые желтые стены украшал календарь с репродукциями и еще пара каких-то плакатов. Усталый голос, который Роз слушала по телефону, материализовался и предстал перед журналисткой в виде измученной женщины средних лет, которая считала секунды до наступления долгожданного уик-энда.
— Нас редко навещают клиенты, — заметила она, обрабатывая ногти маленькой пилкой. — То есть, я хотела сказать, если они в состоянии принести сюда свое письмо или бандероль, то они с таким же успехом могут сами доставить свое послание адресату. — Эти слова прозвучали как обвинение, словно она почувствовала, что Роз будет понапрасну отнимать у нее время. На минуту женщина оставила в покое свои ногти и вытянула руку вперед, любуясь своей работой. — Так чем я могу вам помочь?
— Я не ваша клиентка, — пояснила Роз. — Я писательница и надеюсь, что вы поделитесь со мной информацией, которую я смогу использовать в будущей книге. — Женщина оживилась, в ее глазах мелькнул интерес. Роз тут же подвинула стул поближе к ней, устроилась поудобнее и продолжила: — Сколько времени вы здесь работаете?
— Очень долго. А что это будет за книга?
Роз внимательно взглянула на собеседницу.
— Вы помните Олив Мартин? Ту самую, которая убила свою мать и сестру в Долингтоне шесть лет назад? — По лицу женщины Роз безошибочно определила, что та, конечно, помнила Олив. — Я пишу книгу про Олив.