Король сильно огорчился:
— Любезные господа, меня удручает весть о новой беде. Но я буду справедливым судьей, не принимая той или иной стороны. Значит, я не смогу выйти на поединок за мою супругу, хотя и не верю, чтобы она была виновна в таком преступлении. Уверен, найдется добрый рыцарь и вступится за нее. Мне бы не хотелось, чтобы ее сожгли безвинно. Так что не торопитесь, сэр Мадор. Не думаю, чтобы у моей королевы не нашлось друзей. Назначьте день поединка, и посмотрим, кто возьмется защищать ее дело.
— Милостивый мой государь, — отвечал сэр Мадор, — простите мою дерзость, но законы рыцарства равны для всех. Вы — наш король, но вы также и рыцарь, и, рискуя навлечь на себя ваше неудовольствие, я все же скажу, что ни один из присутствующих здесь рыцарей не вступится за нее. Все они подозревают ее в убийстве, — обернувшись к собравшимся, Мадор спросил: — Что скажете, милорды?
Все согласились, что королеве нет оправдания: либо яблоко отравила она сама, либо кто-то из ее слуг. Гиневра тем временем очнулась и заплакала, услышав, в чем ее обвиняют.
— Во имя Иисуса! — сказала она. — Я устроила пир без какого-либо недоброго умысла, и ничего дурного я не сделала.
— Господин мой король, — настаивал Мадор, — прошу вас, как справедливого правителя, назначить день, когда я смогу получить правосудие.
— Будьте готовы, сэр Мадор, на пятнадцатый день, считая от сегодняшнего. Выезжайте на большой луг у Винчестера во всеоружии и готовый к битве и ждите рыцаря, который выступит против вас от имени королевы. Господь свершит правосудие. Если никто из рыцарей не пожелает сражаться с вами, придется сжечь мою королеву на костре. Больше тут говорить не о чем.
— Вы хорошо сказали, сир.
Оставшись наедине с королевой, Артур спросил ее, что ей известно об отравленном яблоке.
— Ничего. Бог мне свидетель, мой господин: я к этому непричастна.
— Если б только Ланселот оставался при дворе! — сказал Артур. — Он сразился бы за вас.
— Я не знаю, куда он отправился, — ответила Гиневра. — Его родичи говорят, что он покинул пределы страны.
— Значит, нет с нами самого преданного нашего слуги. В таком случае обратитесь к сэру Борсу и просите его заступиться за вас вместо Ланселота. Он не откажет, а другие рыцари, которые сегодня пировали у вас, не станут за вас сражаться.
Гиневра стала оплакивать отъезд Ланселота.
— Почему он покинул нас? — спросил ее Артур, но она не могла ответить.
— Печально, — сказал король. — Был бы Ланселот с нами, мы бы не знали беды. Спешите же, моя королева, к сэру Борсу и просите его помочь вам.
Итак, Гиневра отправилась к сэру Борсу и просила его сразиться за нее.
— Как же мне быть, моя повелительница? — задумался он. — Я ведь тоже сидел за вашим столом, когда сэр Патрис был отравлен. Если я заступлюсь за вас, навлеку на себя бесчестье. Другие рыцари могут подумать, будто я — ваш соучастник в преступлении. Теперь вы убедились, как плохо вам без Ланселота! Он никогда не подводил вас, спасал от многих опасностей, а вы изгнали его из королевства, лишили наш двор лучшего украшения. А ныне вы обращаетесь ко мне за услугой?
— Увы, добрый рыцарь, — сказала она. — Я чувствую свою вину и прошу у вас прощения. Сами назначьте мне епитимью, — она упала на колени и взмолилась: — Помилосердствуйте, сэр Борс! Спасите меня, или я погибну позорной смертью.
В этот момент король вошел в покои и застал свою супругу на коленях перед Борсом. Сэр Борс осторожно помог ей подняться.
— Увы, моя королева, — сказал он, — вы требуете, чтобы я навлек на себя позор.
— Любезный рыцарь, — воскликнул Артур, — сжальтесь над моей королевой! Ее оклеветали, я в этом уверен и потому прошу вас: сразитесь за нее. Останьтесь верны ей ради вашей любви к сэру Ланселоту.
— Господин мой, — ответил сэр Борс, — никогда еще не просили меня о столь тягостной услуге. Если я выйду сражаться за королеву, лишусь любви и уважения всего Круглого стола. И все же из любви к сэру Ланселоту и к вам я приму вызов в назначенный день, — он помолчал и добавил: — Если только не явится ей на защиту рыцарь получше меня.
— Вы клянетесь сделать это?
— Да, сэр. Я вас не подведу. Но если на поле явится лучший рыцарь, пусть он займет мое место.
Король и королева весьма обрадовались, но и сэр Борс был доволен, хотя по другой причине. На следующий же день он поехал в хижину отшельника, где прятался сэр Ланселот, и поведал ему обо всем, что произошло.
— Хвала Иисусу! — ответил Ланселот. — Все вышло даже лучше, чем я ожидал. Готовьтесь к поединку, сэр Борс, и ждите на поле, пока не увидите меня. Постарайтесь как можно дольше протянуть время: сэр Мадор — человек нетерпеливый, и пока поединок будет откладываться, он пуще распалится.
— Я его раздразню, — пообещал сэр Борс. — Все будет, как вы того желаете.
Сэр Борс вернулся в Камелот, где все уже знали, что он согласился выступить на стороне королевы. Рыцари были им недовольны, как он и предсказывал, потому что все считали королеву виновной. Он же смиренно заговорил с друзьями:
— Любезные господа, — сказал сэр Борс, — всем нам будет стыдно, если на королеву Гиневру падет такой позор. Вспомните, кто она. Подумайте, какому благородному королю она приходится супругой.
Один из рыцарей ответил за всех:
— Мы любим и почитаем нашего короля. Конечно же, мы его чтим. Но мы не питаем ни любви, ни почтения к королеве. Давно уже она слывет губительницей рыцарей.
— Вот как? А я впервые слышу такой отзыв о ней. Она всегда привечала славных воинов, была щедра и великодушна, одаряя нас, всегда отличалась любезностью. И потому снова повторяю: позор будет всем нам, если мы отдадим ее на постыдную смерть. Я этого не допущу. Говорю вам: она непричастна к смерти сэра Патриса. Не было у нее причины убивать его или кого другого из пришедших к ней на обед. Она пригласила нас по доброте, а не по злобе. Не сомневаюсь, скоро это будет доказано и обнаружится настоящий убийца.
Кое-кого его слова убедили, другие же оставались враждебны королеве.
Вечером накануне поединка Гиневра призвала сэра Борса:
— Вы по-прежнему мне друг? — спросила она его. — Вы будете сражаться за меня?
— Разумеется. Как я уже говорил вам, моя повелительница, я буду сражаться за вас и откажусь от поединка лишь в том случае, если вместо меня вызовется лучший рыцарь.
На следующее утро король и королева со всем двором собрались на просторном лугу под Винчестером. Королеву взял под стражу констебль и вокруг железного шеста разложили большой костер: если б одолел сэр Мадор, там бы королеву и сожгли. Таков был обычай. Никто, даже королевского звания, не мог уклониться.
Сэр Мадор и сэр Борс вместе подошли к трону и поклонились королю.