— На вас?
— Больше не на кого.
— Нет. Говорили о чем угодно, только не о вас.
— Врете. В ее душе накопилось достаточно, чтобы излиться кому-то.
— Если вы так считаете, зачем спрашиваете? — Михелина, слегка откинувшись назад, с иронией посмотрела на Брянского.
Он тоже не сводил с нее глаз.
— Она меня ненавидит.
— Вам виднее.
— То, что она меня не воспринимает, понятно. Но хотелось бы знать, до какой степени не воспринимает.
Этажом выше стояла Анастасия. Прижавшись к стене, она внимательно слушала разговор.
— Посадите девочку напротив себя, поговорите, и она вам все скажет, — посоветовала гостья.
Брянский хотел было выпить, но по какой-то причине передумал, уставился на девушку, высоко задрав подбородок.
— Знаете, вы все больше мне нравитесь.
— Благодарю.
— Вы действительно не по возрасту умны.
— Воспитание.
— Видимо, да. Можно узнать, кто вас воспитывал?
— Мама.
— Мама… Мама… — пробормотал Александр. — Это хорошо. Мама не может плохо воспитать. — Он стал медленно, с удовольствием пить вино.
Михелина насмешливо изучала немолодое и красное от выпитого вина лицо хозяина и от неожиданно резкого взмаха его головы вздрогнула.
— Как вы отнесетесь к тому, если я предложу вам поселиться в моем доме? — вдруг изрек он.
Брови Михелины в изумлении встали «домиком», приложив ладонь ко рту, она вдруг рассмеялась.
— Шутите, князь?
— Смешно?
— В общем, да… А в каком качестве я буду здесь?
— В каком пожелаете. Можно сразу в двух!.. — Князь, покачиваясь вперед-назад, внимательно изучал ее. — Как, скажем, подруга моей дочери. И второе — как моя юная спутница. — Он дотянулся до ее ноги, положил ладонь на колено.
Анастасия, затаив дыхание, старалась не пропустить ни единого слова.
Михелина мягко убрала руку князя, с укоризной произнесла:
— Мне кажется, Александр, вы слегка перебрали с вином.
— То же самое я могу произнести и в трезвом виде. Вы придете, допустим, завтра, и я повторю свое признание. Вы меня боитесь?
— Честно?
— Только так.
— Ни капельки. Вы мне смешны.
Брянского будто ударили по лицу, он помолчал, сжав кулаки, на скулах обозначились желваки.
— Мне никто так еще не отвечал.
— Боялись? — полувопросительно сказала девушка.
— Видимо… — Князь помолчал, уронив на грудь голову, затем решительно заявил: — Постарайтесь понять и… принять мое предложение. Если в вас есть хоть толика сострадания, отнеситесь к моим словам серьезно.
— Сострадания?.. К кому?
— К двум одиноким, потерянным существам. Мы бродим по этим комнатам и не можем найти приюта… Я видел, вы очень понравились Анастасии. Но я так же без ума от вас! Поэтому все стало на свои места!.. Впервые за год моего дикого существования. Прошу, будьте с нами. Меня гнетут эти стены, меня выводит из себя дочь, меня круглосуточно преследуют страхи! — Глаза князя стали красными, лицо исказилось. — Особенно после того, как я принес в дом этот бриллиант! — То ли от выпитого, то ли от неведомого страха он стал похож на безумца. — Это страшный камень, Анна!.. Я его купил и теперь не знаю, как от него избавиться. Хочу и не могу!.. Он держит меня и тащит в неизвестность! В пропасть! — Брянский вцепился в колено девушки. — Хотите взглянуть на него?.. Я вам покажу! Никому не показывал, а вам покажу.
— Нет, — тихо ответила Михелина. — Не хочу.
— Тоже боитесь? — оскалился Александр. — Но я хочу, чтобы вы почувствовали его!.. Почувствовали и хоть в малой части разделили мои ощущения! — Он резко поднялся, показал на кресло, в котором сидела гостья. — Сидите и не смейте никуда выходить!.. Вас все равно отсюда не выпустят!.. Сидите! — Брянский широкими шагами пересек комнату, стал подниматься по лестнице, оглянулся, предупредил: — Несколько минут.
Михелина, замерев, осталась сидеть в кресле, а стоявшая наверху Анастасия легкими перебежками, прячась за колонны и простенки, двинулась следом за отцом.
По походке было видно, насколько он много выпил. Достиг своего кабинета, оглянулся и, не заметив никакой слежки, решительно толкнул дверь, забыв при этом закрыть ее.
Анастасия видела, как он взял стул, приставил его к книжной стене, вдруг на миг потерял равновесие и едва не рухнул на пол. Удержался, нашел среди книг фальш-корешки, открыл дверцу и запустил туда руку.
Анастасия на цыпочках бросилась прочь.
Сбежала вниз, миновала несколько комнат и влетела в тот зал, где находилась Михелина.
Зашептала горячо, сбивчиво:
— Теперь я знаю, где он прячет ключ от сейфа!.. Мы выкрадем камень!.. И не верьте отцу! Он сумасшедший! Теперь главное — избавиться от бриллианта, и папа выздоровеет!.. Вы поможете мне в этом?
— Постараюсь, — ответила гостья пересохшим ртом. — Когда?
— В любую ночь. Когда все спят… Ваша мама знает, как попасть в дом. Я буду ждать.
Наверху послышались тяжелые шаги Брянского, девочка бросилась прочь.
Михелина села поровнее, приготовилась к встрече.
Брянский нес в правой руке небольшой золотой сундучок, торжественно и таинственно при этом улыбаясь.
Опустился в кресло, выждал паузу.
— Не боитесь?
— Нет, — ответила девушка спокойно.
Брянский одобрительно кивнул, еще немного помедлил и приподнял крышечку.
В сундучке неожиданно сверкнуло что-то густое, темное, князь открыл сундучок побольше, и глазам предстал черный камень величиной в фалангу большого пальца.
Он отражал комнатный свет мягко, таинственно, притягивающе… В нем было что-то непостижимо живое, магнетическое, волнующее.
Глаза князя горели.
— А? — Он вопросительно взглянул на Михелину. — Черный Могол!.. Это имя бриллианта… Самый загадочный, самый желанный, самый опасный. По легенде, он принадлежал великому Чингисхану. — Брянский вынул бриллиант, положил его на ладонь, поднял повыше. — Камень камней… Несет власть, силу и… — князь оскалился, — не пугайтесь, смерть… Но смерть только тому, кто владеет им не по праву.
— Вы — по праву? — спросила девушка.
Александр вздрогнул, в его глазах пробежал испуг.
— Почему вы об этом спрашиваете?
— Боюсь за вас.
— Не бойтесь. Мы оба… вы и я… будем владеть им по праву. Мы ничего не будем бояться. Он принесет нам счастье. Обдумайте, Анна, мое предложение и примите его. Лишь бы его не похитили! А я боюсь, что это случится. Более того, предчувствую это!