Глаза княжеской дочки горели.
Она открыла небольшой ларчик, вынула оттуда довольно увесистый ключ, показала воровкам.
— Вот он!
Спрыгнула вниз, решительно двинулась на выход.
Сонька и Михелина последовали за ней.
Вдруг девочка остановилась, внимательно посмотрела на Михелину.
— Значит, я тебя больше не увижу?
— Почему? — удивилась та.
— Но ведь ты не сможешь больше приходить к нам?!
— Смогу. Кто догадается, куда подевался бриллиант?
— Папа догадается. Он велел полиции следить за вами. Я слышала…
— Значит, ты будешь к нам приходить, — вмешалась Сонька. — Мы тебя не оставим.
— Хорошо, — по-взрослому кивнула Анастасия. — Постараюсь вам поверить.
Они стали продвигаться дальше, девочка, хотя и осторожно, ступала твердо и решительно. Воровки не отставали.
Спустились вниз, затем прошли длинным узким коридором, и вновь лестница — похоже, в подвальное помещение.
В лицо ударила прохлада и сырость.
Анастасия оглянулась, показала в темноте белые зубки.
— Почти пришли.
На ощупь миновали еще несколько дверей. Дочка князя, похоже, хорошо знала расположение комнат и в кромешной темноте ни разу не споткнулась.
В результате она нашла нужную дверь, достала из кармана дополнительный ключ, провернула его пару раз в замке. Взяла у Соньки лампу, чиркнула спичкой, по стенам поплыли тени, и они вошли в хранилище — в Алмазную комнату.
Комната была достаточно просторная. Вдоль стен стояли застекленные ящики, в которых хранились драгоценности. Их было здесь так много, что от падающего на них света рябило в глазах.
Анастасия нашла в углу тот самый сейф, открыла его, вынула золотой сундучок, поманила воровок. Не спеша и с предвкушением открыла крышечку, поднесла поближе лампу, и Черный Могол ожил, будто ждал этого момента. В его блеске было что-то волнующее, манящее, загадочное.
Мать и дочь зачарованно смотрели на черный бриллиант.
Девочка вернула камень в сундучок, захлопнула крышечку, передала Соньке.
— Теперь он ваш.
— Он нам не нужен, — возразила Михелина. — Мы вернем его владельцу.
— Ваше право.
Они направились к выходу, на пороге комнаты Анастасия предусмотрительно задула лампу, заперла дверь.
Когда они сделали по коридору всего лишь пару шагов, впереди вдруг что-то блеснуло. Они метнулись к стенке, но тщетно…
На их пути с лампой в руке стоял князь. За его спиной маячил Никанор.
Какие-то секунды они молча смотрели друг на друга, затем Брянский хриплым голосом приказал:
— Бриллиант сюда!
Никто не двинулся.
— Анастасия! — повторил Александр. — Немедленно подай бриллиант!
Мгновение поколебавшись, девочка взяла сундучок из рук Соньки, двинулась к отцу.
Она не спеша, словно зачарованная, протянула ему бриллиант, князь уже готов был принять его, и в этот момент девочка бросила сундучок за спину и повисла на отцовской руке.
— Бегите! — закричала. — Я не отпущу его!
Сонька поймала сундучок, схватила Михелину за руку, и они ринулись мимо князя.
Тот попытался перехватить воровок, но Анастасия повисла на нем, прижала к стене, вцепилась в него изо всех детских сил, царапала, кусала, не отпускала. Он отбивался от дочки, пытался освободиться, рвал ее волосы, бил по лицу, а девочка все еще держалась из последних сил, желая одного — чтобы Михелина и ее мать успели скрыться. Никанор вмешался в их борьбу, пытался защитить девочку от ударов отца, также удерживал князя, как бы способствуя воровкам.
Те уже протиснулись наверх, можно было бежать дальше, и в этот момент князь успел схватить Соньку. Рванул на себя, сундучок выпал из ее рук, покатился по ступенькам.
Никто, кроме Соньки, в толчее не заметил этого.
Воровка вскрикнула, ринулась было за ним, однако дочка схватила мать за руку, отчаянно потащила наверх.
Брянский вырвался из рук ребенка, отбросил на ступеньки Никанора и, как безумный, пустился в погоню за воровками.
— Бриллиант!.. Мой бриллиант! Они украли его!
Анастасия бежала следом, плача и взывая:
— Папа!.. Папочка!.. Остановись!
Дворецкий остался один, он сидел на ступеньках, приходя в себя, и вдруг увидел рядом золотой сундучок. Потянулся за ним, приоткрыл, увидел черный бриллиант и быстро сунул находку в карман.
Сонька и Михелина тем временем неслись по лестницам к потайной комнате. Дом быстро оживал голосами и наполнялся светом, во дворе и в соседних домах всполошились собаки.
Князь был совершенно невменяем. Он пытался понять, куда скрылись злоумышленницы, метался из коридора в коридор, из комнаты в комнату, с этажа на этаж, взывая:
— Задержать злоумышленников!.. Свет!.. Свет во все комнаты!.. Их двое!.. Задержите их!.. Никанор, ты где, сволочь! Звони в полицию!
В потайной комнате — со стула на стеклянную крышу — первой вскарабкалась Михелина, помогла забраться матери, и когда та, наклонившись, уже закрывала за собой раму, вдруг увидела лицо Брянского.
Он стоял на стуле и упирался руками в стекло, стараясь открыть окно.
Воровка распласталась на раме всем телом, однако Брянский напирал снизу с такой силой, что удержаться, не скатившись, шансов почти не было.
Сонька увидела руки Брянского, тянущиеся к ее лицу, резко приподняла раму и тут же опустила ее на его кисть.
Александр завопил от боли и рухнул вниз.
Воровка бросилась к лестнице и стала быстро спускаться вниз.
Внизу ее нетерпеливо ждала Михелина.
В доме полыхал свет, кричали сторожа и слуги, лаяли собаки, пронзительно резал ночную тишину полицейский свисток.
Мать и дочка бросились к забору.
Михелина пронырнула под ним сразу. Сонька подняла голову и увидела князя, неумело, торопливо спускающегося по лестнице.
Она распласталась на земле, подползла к выемке под забором и, к удивлению, легко и просто вынырнула на другой стороне. Дочка схватила ее за руку, и они понеслись к повозкам, где их ждали воры.
Князь спрыгнул с лестницы, больно подвернул ногу, хромая побежал к забору и даже сделал попытку подлезть под ним. Понял бессмысленность затеи, бросился вокруг дома, размахивая руками и крича.
Воры запрыгнули в повозки, извозчики ударили по застоявшимся лошадям, и они помчали по узкой булыжной улочке.
Во дворе, перекрывая собачий лай, на полную силу загрохотал двигатель автомобиля.