– Сейчас, обождите…
– Немедленно открой! – ревели из-за двери.
Поворот ключа, скрежет снимаемой цепочки, лязганье засовов…
Четверо камуфлированных амбалов, вооруженных короткоствольными автоматами, ворвались в квартиру. Один тотчас же побежал на кухню, другой рванулся проверять ванную и туалет, а остальные двое, оттеснив хозяйку к стене, ринулись в комнаты.
– С-с-сука! – ненавидяще прошептал один, глядя на потайную дверь в стене. – Ушел-таки… Ну, гаде-е-еныш!..
Он рванул дверь, думая сорвать ее сразу же, но она не поддалась. Рванул еще раз, еще…
Дверь вышибли лишь спустя минут пять. Когда камуфлированные ворвались в смежную квартиру, то сразу же заметили открытое настежь окно…
Уже потом, много месяцев спустя, Солоник неоднократно вспоминал этот эпизод. Стараясь припомнить, что же он сделал не так, на чем прокололся, в чем ошибся, где потерял драгоценные секунды… И, вспоминая, всякий раз поражался себе – он действовал так, словно неоднократно репетировал бегство из смежной квартиры.
Когда принялись колотить во входную дверь, Саша, закрывшись изнутри в соседней квартире, настежь растворил окно. В комнату, пузыря занавеску, ворвался холодный воздух. Привстал на подоконник, взглянул вниз… Восьмой этаж, слишком высоко; спускаться без специального приспособления невозможно.
Но рядом рос высокий тополь, который Саша приметил еще раньше, когда только осматривал съемную хату – он и должен был выручить беглеца. Осторожно глянув вниз, Солоник с удовлетворением заметил, что здесь, с торца, оцепления не выставлено. Что же, стоит похвалить себя за предусмотрительность, за столь удачно снятую квартиру – из-за угла со стороны фасада невозможно рассмотреть ее окна.
Да и кому в голову придет, что две квартиры могут сообщаться?!
Встал на подоконник, в последний раз оглядел комнату…
В стенном шкафу две винтовки, две отличные, пристрелянные машинки с оптическими прицелами, уже бывавшие в деле. А на антресолях – «трехлинейка» и коллекция пистолетов. Под кроватью – ствольный гранатомет «ПГ».
Жалко, конечно, ментам поганым оставлять, а потом, как ни крути, вещдоки… Да и Алену невольно подставляет.
Но времени оставалось в обрез. Минута-другая – и менты ворвутся в квартиру к Алене, заметят отодвинутый шкаф, найдут потайную дверь – и все!
Сгруппировавшись, Саша с силой оттолкнулся от подоконника, прыгнул и уцепился за голые ветви спасительного тополя. Исцарапанный, в разорванной одежде стал спускаться по стволу вниз.
Забежал за противоположный дом, поднялся в подъезд, взглянул через стекло в сторону своей двенадцатиэтажки…
Машин было уже не две, а четыре, возле них толпились менты. Даже отсюда, с расстояния сорока-пятидесяти метров было заметно, что они чем-то всерьез обеспокоены.
Да, тут, в этом неприметном типовом доме на Успенской улице прошли самые счастливые дни его жизни. И кто бы еще вчера вечером мог сказать, что они окажутся такими скоротечными?!
– Ну и что, по-вашему, мы должны теперь делать?
Куратор был хмур, неразговорчив и подчеркнуто сух. На встречу, которую Солоник назначил по пейджеру, он прибыл в неважном расположении духа, и новости, поведанные подопечным, конечно же, не придали ему оптимизма.
– Не знаю, – честно ответил Саша. Он смотрел, как по Можайскому шоссе проносятся машины. Все куда-то спешат, торопятся, и никому нет дела до этих двух мужчин, беседующих в потрепанной зеленой «копейке», притулившейся на обочине.
– Вот и я не знаю. Впрочем, этого следовало ожидать…
– Меня все равно будут искать, – заметил Саша. – Может быть, стоит временно уехать в другое место?
– Нет смысла. – Куратор поджал тонкие губы. – Если хотите спрятаться и отсидеться, удобней и безопасней это сделать в Москве.
Назначая куратору экстренную встречу, Солоник больше всего боялся одного: чтобы его не кинули так, как сделали это с Андреем Шаповаловым. Впрочем, судя по первому впечатлению, до этого еще далеко. Хотя…
– А вы не могли бы повлиять на РУОП или МУР? – осторожно осведомился киллер.
– Повлияешь на них!.. Половина милиции на содержании бандитов, а другая половина тем смертельно завидует. Если мы дадим отмашку – этого не трогать, то завтра же с вами все станет ясно, так же и с нами. И тогда все пойдет насмарку. Последствия могут быть куда хуже, чем вы даже предполагаете. А главное – таким образом мы вас деконспирируем, – вздохнул чекист, извлекая из кармана сотовый телефон.
– И что же теперь? – Саша выглядел растерянным.
– Вот я и думаю, что… Обождите.
Вышел из машины, на ходу набирая номер. Было очевидно: в сложившейся нештатной ситуации куратор не имеет права самостоятельно принимать решение. Стало быть, советуется, что делать с заваленным агентом…
Неужели не сегодня-завтра по телевизору вновь объявят о неопознанном трупе, найденном в каком-нибудь укромном уголке Битцевского лесопарка?
Куратор вернулся повеселевший. Уселся за руль, по-хозяйски хлопнул дверцей…
– Вроде бы разобрались. Вы ведь как бы с шадринскими работаете? – спросил он, и по этому незначительному «как бы» Саша понял: для него уготована новая роль.
– Вроде да.
– Вот и хорошо. Выйдете с ними на связь. Объясните ситуацию: после ликвидации Бобона просочилась информация о вашем участии, менты хотели закрыть, удалось сбежать. Пусть они вас и кроют. Вполне естественно, это придаст вам дополнительный авторитет. Ну а мы, чем можем, поможем. Встречаемся завтра в восемь вечера на этом же месте. Получите деньги, ключи от новых квартир и инструкции. Ну, всего хорошего… Александр Македонский.
Солоник так и не мог понять, какую интонацию вложил чекист в последние слова: восхищение или сарказм…
Удивительно, но после утреннего бегства с восьмого этажа дома по Успенской Саша не испытывал ощущения опасности. На следующий день, как и было оговорено, куратор вручил ему ключи от новых квартир, проинструктировал, как следует себя вести в случае очередных нештатных ситуаций и, передав деньги, произнес:
– Пока вы нам не нужны. Отдыхайте. Можете съездить со своей девушкой за границу. – Естественно, вездесущая «контора» не могла не знать о его отношениях с Аленой. – В начале осени вы нам снова понадобитесь.
Саша последовал его совету. Спустя пару недель он и Алена, сидя в бизнес-классе огромного серебристого «Боинга», летевшего на Кипр, обсуждали планы отдыха, даже не вспоминая о недавних неприятностях.
А в сентябре он уже был в Москве. Летнее тепло, беспечность пляжей Лимассола – все это было позади. Чавкающая грязь под ногами, шуршание опавших листьев, хмурое небо над головой…
Праздник кончился – наступили будни.