Нимало не смущенное папским отлучением (вероятно, не особенно искренним), крестоносное воинство преспокойно отправилось дальше и вскоре высадилось под стенами Константинополя. Далее все развивалось стандартно. Действующий император бежал из осажденной столицы, «в малодушии, в трусости променяв блага всего народа на личное спасение», — как записал византийский хронист Никита Хониат. [160] Венецианцы посадили на вакантный престол своего ставленника Алексея Ангела, однако тому нечем было рассчитаться «за выполненные работы», казна оказалась пуста. Это, естественно, нисколько не устраивало венецианцев, в убыток они не работали никогда. Разъяренный Бонифаций Монферратский, по свидетельству того же Хониата, пообещал новоиспеченному императору вернуть его в ту же выгребную яму, откуда его вытащили совсем недавно.
Слово не разошлось с делом, последовала очередная осада. Весной 1204 г. после яростного штурма крестоносцы ворвались в столицу империи, начался не разгром, шабаш, которому бы позавидовали и вандалы, за шесть веков до того опустошившие Вечный город. Не уцелели ни дворцы византийской знати, ни христианские храмы, «христово воинство» выдирало золотые оклады икон, ломало кресты, набивало торбы священными сосудами. Было похищено или просто уничтожено множество бесценных памятников искусства, веками украшавших столицу Восточной Римской империи. Невероятные злодейства, которыми сопровождался грабеж, так потрясли современников, что даже в далеком Великом Новгороде летописец сделал запись об ужасающей судьбе Царя-города.
Как и следовало ожидать, при разделе почившей Византийской империи, преобразованной в Латинскую, венецианцы получили львиную долю пирога, три четверти всей добычи, как с куста. Причем поскольку венецианцы, в отличие от «крестоносных болванов», прекрасно знали и положение дел на территории поверженного противника, и ее границы, и чем где поживиться, при составлении так называемого договора «О разделе империи» они здорово облапошили рыцарей, наделив их целым рядом областей, которые Византия уже давно потеряла…
К сказанному остается добавить, что, захватывая христианскую Византию, венецианские дожи не забывали поддерживать прекрасные отношения с могущественными мусульманскими правителями, в том числе с султанами Египта.
Весь XIV в. Венеция продолжала властвовать над средиземноморскими просторами, как Великобритания много позже в Атлантике. Барыши, извлекаемые из оптовой торговли и эксплуатации колоний, сосредотачивались в метрополии, сделав Венецию одним из богатейших в мире городов. Центром европейских финансов. Опираясь на это богатство, Венеция, никогда не имевшая многочисленной сухопутной армии (а зачем, когда и флота хватает с головой, а вы недосягаемы в своих лагунах), начала активно вмешиваться во внутреннюю и внешнюю политику соседей. Не только посредством экономического влияния или, скажем, подкупа должностных лиц, но и устраняя тех, кто не хотел покупаться. Венецианцы предпочитали улаживать дела тихо, не поднимая лишнего шума, так что строптивца, не воспринимавшего венецианских предложений по-хорошему, ждал либо яд, либо кинжал наемного убийцы. И очень скоро его выносили из дому вперед ногами, поскольку на службе венецианского Тайного совета состояла целая гильдия профессиональных киллеров, которой бы позавидовал сам Хасан ибн Саббах. Слов нет, Венеция считалась республикой, но на деле управлялась узким кругом избранных — финансовых воротил, которые отчитывались перед народом не больше, чем какой-нибудь европейский монарх, а потому средств особенно никто не выбирал. Применяли те, что эффективнее. Самый бессовестный обман, коварные интриги и шпионаж стали неизменными методами хозяев республики Святого Марка. Это, конечно, не осталось незамеченным. В континентальной Европе тех времен слово «венецианец» стало синонимом дьявольски расчетливого проходимца, которому все средства хороши. Правда, в отличие от термина «ассасин» понятие не успело войти в языки, геополитическая обстановка кардинально переменилась.
Да, примерно со второй половины XV столетия для Венеции настали не лучшие времена, финансовое благополучие республики пошатнулось. Не на ровном месте, ясное дело. Тому было множество причин.
Во-первых, Италия изнывала от гражданских потрясений. Ожесточенная борьба между Генуей, Флоренцией, Миланом, Венецией и Папским престолом буквально раздирала полуостров на части. Правда, Венеция по-прежнему оставалась самым сильным государством Апеннинского полуострова, но что с того? За его пределами у нее появились серьезные соперники. Как среди западноевропейских государств, так и в мусульманском мире. В Европе ей теперь грозили французское королевство и Священная Римская империя. Обе этих страны, преодолев феодальную раздробленность, вступили в период абсолютизма и, таким образом, превратились в великие державы, намного превосходившие Венецию по экономическому потенциалу. Опираясь на него, они создали парусные корабли, способные выходить в океан, в отличие от венецианских галер. Началась эпоха Великих географических открытий. Снаряженная в 1492 г. экспедиция Колумба увенчалась грандиозным успехом — европейцы заново открыли Американский континент. Несколько позже корабли великого португальского мореплавателя Васко да Гамы, обогнув Африку, прибыли в Индию. Соответственно, начали складываться принципиально новые колониальные империи. В этих условиях владычество Венеции на Средиземном море постепенно утрачивало былое значение. Грубо говоря, по мере того как раздвигались горизонты, это море стало внутренним.
Кроме того, оно стало еще и небезопасным с появлением турок османов, которые не принесли венецианским торговцам никаких дивидендов, даже наоборот. Падение последних бастионов Византийской империи и триумфальное шествие турок по Восточному Средиземноморью, захват Египта, а затем и всего североафриканского побережья больно ударили по финансовому благополучию Венеции. Ее флот потерпел несколько тяжелых поражений, в результате чего венецианцы распрощались со своими владениями на востоке.
Между тем то было только начало. В 1453 г. османы водрузили знамя с полумесяцем над Константинополем, превращенным ими в Стамбул. К тому времени то же знамя уже реяло над множеством бывших европейских провинций Византии и странами, не так давно сохранявшими независимость: над Болгарией и Валахией, Македонией, Фессалией и Грецией. Правда, после разгрома армии султана Баязида Молниеносного [161] Тамерланом европейцы получили некоторую передышку, но она оказалась недолгой. В самом скором времени османы наверстали упущенное, удвоили усилия, и вскоре уже стояли под стенами Вены. Венецианцам продвижение османов на запад стоило многих факторий на Адриатическом побережье.