25 апреля 1236 года король был провозглашен совершеннолетним. Закончилось регентство Бланш из Кастилии. Мгновение, когда она должна была занять свое место перед престолом, где восседали Людовик и Маргарита, и поклониться им во время принесения присяги на верность, было очень болезненным для гордой женщины. Доброта молодого короля облегчила ей этот шаг.
Людовик отныне проводил большинство ночей со своей женой, правда, в рамках строгих религиозных предписаний, установленных королевой-матерью. Так, Маргарита должна была спать одна во время поста, то же самое относилось к рождеству, вигилии, [15] к пятницам и субботам перед большими праздниками. Ей пришлось провести несметное множество одиноких ночей, за время которых она решила, что вышла замуж за святого. Ее сердце нуждалось в любви, и ей было очень одиноко.
* * *
Так обстояли дела, когда граф из Шампани, который состоял когда-то в дружеской связи с королевой-матерью, возвратился во Францию. Он вернулся из крестового похода, и все полагали, что он восстал из гроба, ибо вот уже два года считали его погибшим. Мадам Бланш очень обрадовалась его возвращению, хотя время любовных приключений для нее прошло и превратилось в прекрасные воспоминания. Когда Маргарита услышала, как Тибо, трубадур, воспевает свои героические деяния и жизнь дам в Святой Земле, она принялась мечтать.
– Если бы мой сеньор принял крест, мы бы вместе могли отправиться туда, подальше от мадам Бланш.
Такова была ее сокровенная мечта, ее непреодолимое желание. Побуждаемый религиозным рвением, Людовик вскоре разделил с ней эту мечту; оставалось лишь преодолеть противостояние королевы-матери, которую пугала одна мысль об отъезде сына в Святую Землю.
Годы шли. У молодой супружеской четы родился сын, затем второй, третий. Людовик IX вынужден был вести войну против восставших вассалов и снискал большую славу в битве при Тайллэбурге. По возвращении он тяжело заболел, настолько тяжело, что все вокруг поговаривали о его скорой кончине.
Под присмотром обеих женщин, каждая из которых по-своему любила короля, и которых несколько сблизило общее горе, много дней и ночей Людовик находился на грани жизни и смерти. Повсюду во французском королевстве были зажжены восковые свечи, народ хором молился в церквях, дабы Господь сохранил жизнь любимому королю, но тот таял с каждым днем. Лицо его уже сделалось оцепенелым и бледным как мрамор; Маргарита лежала, рыдая, у его ног…
…Вдруг дрожь пробежала по его неподвижному лицу, он открыл глаза и посмотрел вокруг, ища что-то. Взглядом встретился с матерью.
– Крест, – тихо прошептал король. – Принесите мне крест. И когда королева-мать замешкалась, он добавил:
– Если я останусь жить, мадам… клянусь своей честью… я приму крест и буду сражаться с неверными.
Бланш опустила голову. Набожность и благочестие, которые она воздвигла как преграду между Людовиком и Маргаритой, победили ее.
* * *
Одним прекрасным весенним днем 1248 года из украшенной гербом с лилиями гавани Айжу Мортэ отправилась в путь флотилия святого Людовика, дабы освобождать Гроб Господень. На корме адмиральского корабля стоял король, закованный в латы и с белым плюмажем на шлеме. Рядом с ним стояла, улыбаясь, Маргарита и прощалась со своим любимым Провансом. Перед ней расстилалась бесконечная голубизна Средиземного моря, моря свадебных путешествий. Ибо вопреки тому, что флаг с красной лилией Сен-Дени развевался на верхушке главной мачты, вопреки тому, что впереди их ожидала война, король и королева покидали Францию, чтобы, наконец, насладиться любовью и одиночеством вдвоем, которого они были лишены все четырнадцать лет. Но на чужбине их ожидала чума и смерть…
Колокола собора звонили в полную силу, так что собравшимся людям показалось, что они оглохли. Время приближалось к полудню. В тот сентябрьский день 1352 года казалось, что голубое, цвета индиго, небо раскалилось и отражавшиеся от белых стен лучи солнца слепили глаза. Но жители Вальядолид не обращали внимания на жару. Ни за что они бы не отказались от созерцания великолепного зрелища, которое разыгрывалось перед ними.
В прохладной полутьме церкви служба подходила к концу. Час назад стоявшая на коленях перед епископом молодая королевская чета, шестнадцатилетний Педро I Кастильский и пятнадцатилетняя Бланш Бурбон, навеки сочетались браком. Оба были красивы и светловолосы… такой брак был угоден самому богу Гименею.
Когда над головами брачующихся было произнесено последнее напутствие, и они были осенены благословением, герцог де Альбукерк облегченно вздохнул. Брак был заключен, и отныне ничего нельзя было изменить. Это было очень важно, ибо до последнего момента министр спрашивал, не таит ли столь тщательно подготовленный брак опасности объявления войны. Молодой король до самого утра свадьбы обращался со своей невестой с оскорбительным равнодушием. До этого времени он ее ни разу не видел.
Когда принцесса пересекла кастильскую границу, она была сперва принята Альбукерком. Король со своей любовницей охотился где-то на юге и не соблаговолил побеспокоиться на сей счет. Его отсутствие было нелегко объяснить посланнику короля Франции, Жану ле Бону, который сопровождал принцессу, племянницу суверена. В какой-то момент Альбукерк ожидал, что оскорбленные французы возьмутся за мечи. Он объяснил все болезнью молодого короля, но это было ничтожное оправдание. Теперь, слава Богу, все окончилось благополучно и не было оснований бояться за то, что впредь могут возникнуть какие-то сложности. Юная принцесса была достаточно хороша собой, чтобы пленить своего восемнадцатилетнего мужа, даже если он и влюблен в другую.
При воспоминании о прекрасном облике Марии де Падиллы, которую он сам свел с Педро, Альбукерк издал второй вздох…
на этот раз печальный. Он хотел пробудить любовь в королеве… и это ему удалось слишком хорошо.
Когда два года назад Педро воцарился на престоле, первой его заботой было утолить жажду мести, которая мучила его. Сперва по его приказу была зверски убита прекрасная Леонора де Гусман. Она была любовницей покойного короля Альфонсо и родила от него множество сыновей-ублюдков, от которых в дальнейшем пошел род Тастамаров… Затем некоторые невиновные люди должны были заплатить своей жизнью за то, что дружили с покойным королем или были настолько дерзки, что давали советы его шестнадцатилетнему преемнику. С ужасом вынужден был смотреть Альбукерк на этот возмутительный произвол. Он полагал, что лишь нежная рука женщины сможет усмирить короля. Поэтому однажды вечером, после охоты, он привел к королю соблазнительную Марию де Падилла, которой он приходился опекуном. Успех был убедительным: молодая девушка с первого взгляда пленила короля своими черными волосами, горящими глазами и прелестным телом. В тот же вечер в замке Сахагун, где произошла встреча, он велел ей идти в его покои. На следующий день он взял ее с собой в путешествие в Вальядолид. По прибытии в Тордесильяс он заперся с ней на весь день в замке. Двор вздохнул посвободнее, казни практически прекратились.