— Вы шутите! — сказал я. — Пять долларов в неделю! Для миссис Уинрой это, наверно, очень тяжело.
— Думаю, так оно и есть, — серьезно кивнул он, — если учесть, как обстоят у них дела. Но Руфь — просто замечательный работник.
— Еще бы, за такие деньги.
Он вынул изо рта трубку и посмотрел в чашку. Потом он поднял на меня взгляд и улыбнулся:
— Я не люблю рассказывать про себя лично, мистер Бигелоу, однако… Короче говоря, я много лет был учителем. Английская литература. Да, я преподавал здесь, в колледже. Мои родители тогда были еще живы, и мне никак не хватало жалованья на всех троих, поэтому мне пришлось уволиться и заняться более прибыльным делом. Но я никогда не терял интереса к литературе, особенно к сатирическому жанру…
— Понятно, — сказал я, в свою очередь немного покраснев.
— Мне всегда казалось, что сатира не может существовать вне утонченной атмосферы высокого искусства. Она бывает или превосходной, или никакой… Я с удовольствием одолжу вам «Путешествия Гулливера», мистер Бигелоу. У меня есть также избранные произведения Лукиана, Ювенала, Батлера…
— Хватит. Более чем достаточно! — Я поднял руку и улыбнулся. — Простите, мистер Кендэлл.
— Все в порядке, — ответил он спокойно. — Конечно, вы пока не можете об этом знать, но студентка, которая зарабатывает пять долларов в неделю и имеет жилье и стол в университетском городке, — по крайней мере, в нашем городке, — может считать, что она очень хорошо устроилась.
— Понятно, — сказал я. — Я ничуть в этом не сомневаюсь.
И в этот момент мне в голову вдруг пришла безумная идея, от которой у меня пошел озноб по коже. Каждый человек чего-то стоит, и если и у этого благообразного тупого старикана была своя цена… Он мог значить для меня очень много, почти все, в качестве запасного козыря в колоде. Он мог сидеть тут на подхвате, на крайний случай: просто как дополнительное прикрытие или как средство помощи… если ничего лучшего не окажется под рукой. Или, наоборот, он приглядывает за мной, страхует: вдруг я захочу сбежать…
Но я уже сказал — это была безумная идея. Босс знал, что я не могу сбежать. Он знал, что я не провалю работу. Я выкинул эту мысль из головы, выкинул раз и навсегда. Если носиться с такими подозрениями, то вообще ничего не сможешь сделать. Миссис Уинрой вернулась с кухни и взяла с буфета свою сумочку. Она задержалась у стола.
— Я не хочу торопить вас, джентльмены, но, если вы закончили, Руфь хочет поскорей убрать посуду.
— Да-да, конечно. — Мистер Кендэлл отодвинул стул. — Мы можем перенести наш кофе в гостиную, миссис Уинрой?
— Хорошо, только захватите заодно и чашку Карла, — ответила она. — Мне надо перекинуться с ним парой слов.
— Да-да. Конечно.
Он взял обе чашки и направился по коридору в гостиную.
Я проводил миссис Уинрой до крыльца.
На улице уже стемнело. Она приблизилась ко мне.
— Вот негодяй, — сказала она с упреком, но при этом смеясь. — Я слышала, как ты его дразнил. Значит, ты считаешь, что мне очень тяжело?
— Черт, — фыркнул я. — Надеюсь, вы понимаете, что я не собираюсь упускать эту возможность. Когда мне подворачивается удобный случай, я…
Она усмехнулась:
— Послушай, Карл… милый…
— Да? — сказал я. Мои руки легли на ее бедра.
— Мне надо ненадолго сходить в город. Я вернусь, как только смогу, но, если Джейк появится здесь раньше, ты не… В общем, не обращай на него никакого внимания.
— Это будет трудновато.
— Я хочу сказать, он почти наверняка придет пьяным. Он всегда напивается, когда приходит поздно. Не слушай, что он будет болтать, — это одни разговоры, он ничего не может сделать. Просто не обращай внимания на его слова, и все будет хорошо.
Я сказал, что постараюсь. Что я еще мог ответить? Она быстро и крепко меня поцеловала. Потом вытерла мне губы носовым платком и сбежала по ступенькам.
— Запомни, Карл! Просто не обращай на него внимания.
— Я запомнил, — сказал я.
Мистер Кендэлл ждал меня, беспокоясь, что мой кофе остынет. Я сказал, что с кофе все в порядке, именно то, что мне нужно, и он откинулся на стул и расслабился. Он снова начал говорить о поисках работы, считая само собой разумеющимся, что я хочу ее найти. Потом с моей работы он перешел на свою. Насколько я понял, в пекарне он был чем-то вроде менеджера, одним из тех менеджеров, которые не имеют официальной должности и вкалывают за те же гроши гораздо больше, чем обычные рабочие.
Похоже, он намеревался провести ночь, посвящая меня во все подробности своего пекарского дела. Однако ему не удалось выполнить этот план, потому что он разглагольствовал только десять или пятнадцать минут, когда появился Джейк Уинрой.
Вы, конечно, видели его фото: их видел всякий, кто читал газеты. Но снимки, которые в них поместили, наверно, были сделаны в то время, когда он был еще на коне. Потому что тот Джейк, которого вы видели в газетах, и тот, которого увидел я, были два совершенно разных человека.
Это был высокий парень, футов шести ростом, и в обычное время он должен был весить фунтов двести. Но сейчас в нем было не больше ста сорока. Кожа на его лице висела складками. Она мешками болталась под глазами и проваливалась в рот. Даже нос его выглядел вялым и обвисшим. Он мотался на лице, как оплывшая свечка в расхлябанном подсвечнике. Джейк уныло горбился, сутулил плечи. Подбородок почти касался шеи, а шея клонилась и шаталась под тяжестью головы.
Разумеется, он был совершенно пьян. У него были на это причины. Потому что он был уже мертвец; наверное, он и сам об этом знал.
Он зацепился, проходя через ворота, — я так и знал, что за эти чертовы ворота обязательно кто-нибудь зацепится, — и, когда ему удалось отодрать себя от них, споткнулся и чуть не рухнул на крыльцо. Поднимаясь к двери, он, судя по звукам, сделал шаг вперед и два шага обратно. Последние ступеньки он преодолел решительным рывком и ввалился в столовую. Минуту он стоял, пошатываясь и пытаясь обрести равновесие.
— Мистер Уинрой! — встревоженно бросился к нему мистер Кендэлл. — Я могу помочь вам… лечь в постель?
— В п-постель? — икнул мистер Уинрой. — Т-ты к-к-кто?
— Вы же отлично меня знаете, сэр!
— К-конечно. Я знаю, а… а… т-ты? Ну с-скажи мне… ты к-кто?
Мистер Кендэлл поджал губы.
— Не возражаете, если мы пройдем ко мне в пекарню, мистер Бигелоу?
— Думаю, мне лучше подняться в свою комнату, — сказал я. — Я…
Джейк подскочил так, словно в него выстрелили.
Он развернулся на звук моего голоса. Он уставился на меня, широко раскрыв глаза, и одна из его длинных, изборожденных венами рук указала в мою сторону:
— Т-ты… кто?