Закрыв за ней дверь, Бессон постоял некоторое время в коридоре, постукивая ногтем по зубам.
— Так что, это была она? — спросил он по-французски, заметив приближающегося к нему человека.
— Да, — вздохнул Том. — Она.
10:32
— Давай-ка поподробнее, — со смехом предложил Бессон, разливая кофе. — Так, значит, ты и агент ФБР…
— Все было не так! — запротестовал Том.
— Не так?
— Ну, не совсем так, — смутился он. — Все было очень запутанно. Я помогал ей… после того как она меня шантажировала. В общем, мы оба были в Париже и все просто… произошло. Закончилось прежде, чем началось. Ты знаешь, как бывает.
— Вообще-то не знаю, — усмехнулся Бессон. — В мое время мы не спали с копами, даже с симпатичными.
— В твое время все копы были мужчинами.
— А что сказал Арчи?
— Не много. — Том запустил пятерню в волосы.
— Врешь, — снова засмеялся Бессон. — Мы оба знаем, как он относится к служивым людям.
— Он не доверял ей, — признался Том. — По крайней мере сначала. Но потом, когда она исполнила все свои обещания, когда защищала меня перед ФБР, он понял, что ошибался.
— Для начала, в наше время у копов не было таких задниц, — тоном знатока произнес Бессон.
Том улыбнулся, но слушал его вполуха. Когда Бессон упомянул имя Дженнифер, он решил, что это просто совпадение. Даже когда увидел ее входящей в кабинет, наблюдая из-за зеркального стекла, он не поверил собственным глазам. Но это была Дженнифер. Здесь, в Париже.
Ощущения были странными. Сначала — острый укол узнавания, как всегда бывает, когда человек, о котором стараешься не вспоминать, вдруг возникает перед тобой. Потом — ощущение болезненного разрыва и облегчение от понимания того, что все трудности и опасности, через которые они прошли вместе, позади. И наконец, легкая смесь влечения и гнева, устойчивая, словно масляная пленка на воде.
Возбуждение Том чувствовал, глядя на мягкие, манящие губы Дженнифер и длинные сильные ноги, думая о жарких летних ночах, проведенных вместе почти год назад. Гнев возникал оттого, что вся его кропотливо выстроенная защита от воспоминаний рухнула в одно мгновение. Сейчас было явно неподходящее для сантиментов время.
— Что ей было нужно? — спросил он.
— Помочь идентифицировать пару подделок. Она расследует какое-то дело в Штатах, по которому проходят четыре картины, но только две из них — с сертификатами подлинности.
— Дай догадаюсь, — улыбнулся Том. — Сертификаты выданы на фальшивки.
— Именно. И ничего удивительного в том, что они пришли из Японии. — Бессон помолчал. — Ты ей скажешь? Или лучше мне?
— Она умная. Сама разберется. Что-нибудь еще?
— Она спрашивала, что это такое. — Он протянул ему листок бумаги, полученный от Дженнифер.
Том бросил на него взгляд и изумленно уставился на Бессона.
— Но это же…
— Я знаю.
— Что ты сказал ей?
— Что постараюсь выяснить подробности.
— Ничего не говори пока, — предостерег Том. — У нас и без ФБР забот хватает.
Том понимал, что его слова звучат очень оптимистично. Без ФБР не обойдется, хотя Дженнифер пока ни о чем не догадывается. Нужно было держать ее в неведении как можно дольше. По меньшей мере пока все не будет кончено.
— Кстати, поддельный Гоген, которого она мне показала, — работа Рафаэля.
— Ты уверен?
— Вполне. Существует не много мастеров такого уровня.
— Ты например, — напомнил Том. — Если только не отошел от дел.
— Судя по всему, не отошел, — криво ухмыльнулся Бессон, поднимая переданную ему Томом «Мадонну с веретеном», еще одну великолепную копию Рафаэля.
— Ну что? Возьмешься?
— Конечно, возьмусь. Просто немного… стыдно.
— Это страховка.
— Чего ты хочешь получить в итоге?
— Воспользуйся воображением.
— А это что? — Бессон поставил принесенный Томом фарфоровый обелиск на кухонный стол.
— Предсмертный подарок Рафаэля.
— Не возражаешь, если я его одолжу на время?
— Зачем? — нахмурился Том.
— Вдохновение. Он дал мне идею.
— Ты не можешь рисовать все, что захочешь. Результат должен быть крайне убедительным.
— Возможно, у меня получится более убедительно, если я буду знать, зачем все это.
— Ты на самом деле хочешь знать?
— Ты прав, — усмехнулся Бессон. — Лучше мне не знать. Достаточно того, что я делаю это для тебя.
— Нет, — покачал головой Том, внезапно посерьезнев. — Не для меня. Для Рафаэля. Для Евы.
Набережная Жемап, Десятый квартал, Париж, 21 апреля, 12:01
Комната была пуста. Майло в одиночестве стоял у окна, так чтобы его не было видно с улицы, сцепив руки за спиной. Снаружи кипела жизнь: узкая лодка скользила по каналу Святого Мартина, булыжную дорогу на берегу наводняли велосипедисты и бегуны трусцой, туристы покорно шли туда, куда их направляли гиды. Над крышами можно было разглядеть белый купол Сакре-Кер на Монмартре. Солнце, появляясь из-за облаков, подмигивало, словно далекий маяк.
Давненько он не был в Париже. Возвращаться сюда было рискованно, но Майло всегда знал: если он решит осуществить задуманное, необходимо будет присутствовать в Париже лично. А к тому времени как все станет известно, он будет далеко.
Раздался стук в дверь. Майло поправил галстук, одернул манжеты, чтобы они ровно на полдюйма выглядывали из-под пиджака, и повернулся.
— Да.
Вошел Джулу с засунутым за пояс пистолетом.
— Она здесь, сэр.
— Ну так введите ее, капитан, — нетерпеливо приказал Майло.
Джулу втолкнул в комнату Еву. Глаза девушки были завязаны, она ступала неуверенно, выставив одну руку перед собой, а другой держась за рукав Джулу. Он остановил ее в середине комнаты под оголенными проводами, свисавшими с потолка.
— И еще пришел какой-то парень по имени Аксель.
— Техническая поддержка. Помоги ему устроиться в подвале, — приказал Майло. — Сегодня вечером устроим репетицию.
Кивнув, Джулу выскользнул из комнаты. Подождав некоторое время, Майло пошел к Еве; паркет скрипел под каждым его шагом.
— Что вам нужно?! — требовательно воскликнула она, повернувшись на звук. Майло молчал, пока не приблизился к ней вплотную.