— Понял, — сказал я и подумал, что как-то это неловко получается: человек звонит мне из-за океана, платит сумасшедшие деньги за телефон. — Понял, оставьте номер, по которому я могу перезвонить, чтобы вам на переговоры попусту не тратиться.
— Это лишнее, Андрей. Говорите сколько нужно. Вас мне порекомендовал Харольд, а для меня выше рекомендации нет… Итак, что у вас за проблема?
— Проблема называется «Греттир», — сказал я.
— А-а… бешеный братец? Никак убил кого?
— Почему вы так думаете?
— Потому что рано или поздно это почти наверняка произойдет.
— Понятно… можете аргументировать?
— Ну, это долго… Это я вам в Питере расскажу, при личной встрече. А в двух словах так: совершенное быдло, сатанеющее от вида крови и грезящее «красным орлом». Понятно?
Понятно. Куда уж понятней? Просто и выразительно.
— Понятно, — ответил я. — Скажите, Юрий, вы знаете настоящее имя этого бешеного братца и адрес?
— Конечно. Отчества и адреса, правда, не знаю, но имя, фамилию и телефон — знаю. Интересует?
— Очень.
— Дам… но после возвращения.
— То есть? Почему не сейчас?
— В домашнем компьютере у меня эта информация… из Атланты мне до него, Андрей, никак не дотянуться. А вернусь — пожалуйста.
— Когда вы собираетесь вернуться в Питер, Юрий? — спросил я. По закону подлости ответ должен быть типа: через месяц.
— Через неделю, — ответил Юрий. — А у вас что — горит?
— По правде сказать, здорово горит. Неделя — очень большой срок.
— Хреново. Я ведь живу один. Вам даже в квартиру не попасть без меня… Как же вам помочь-то?
Юрий Вермунд — «викинг» — бизнесмен — замолчал, а я подумал, что из-за океана, из Атланты, он действительно помочь нам не сможет. Неделя — это большой срок. Не месяц, но все равно — большой срок!
— Ладно, — сказал я. — Давайте попробуем по-другому. Я буду задавать вопросы, а вы отвечать… ладушки?
— Ладушки, Андрей. Я постараюсь.
— Имя-то хоть помните? Русское, я имею в виду.
— Конечно… Олег его зовут. А вот фамилию — извините.
— Возраст?
— Семнадцать. Нет, сейчас, пожалуй, уже восемнадцать. Он говорил, что по Зодиаку — Водолей! То есть где-то январь-февраль, но без компьютера точную дату рождения не скажу.
— Хорошо. Где он, хотя бы приблизительно, живет?
— На проспекте Рационализаторов.
— Где-где? — едва не заорал я.
— На проспекте Рационализаторов…
Я как-то его подвозил, так высаживал именно там…
— А дом? Номер дома? — спросил я. — Не помните, хотя бы зрительно?
— Ну, Андрей, извините… Он ткнул пальцем: вот, мол, в том доме, брат Вермунд, я и живу. Но я, разумеется, особо не смотрел.
— Понятно, — сказал я. — А как хоть выглядит дом?
— Да они там все одинаковые — здоровые такие четырнадцатиэтажные коробки. На них даже смотреть скучно.
— Шестнадцатиэтажные, — поправил я.
— А может быть, и шестнадцати-, я же не считал, — согласился Юрий.
— Понял. А никаких особых примет у дома нет?
— Какие же у дома особые приметы? Так не бывает.
— Бывает… например, телефонная будка сбоку прилепилась. Или какой-нибудь фасонистый ларек… или напротив дома автобусная остановка… не помните?
— Автобусная остановка? Ларек? Нет, не помню… Постойте! Там перед домом — платная автостоянка. Подходит?
— Вполне, — сказал я. — Вполне. Уже, можно сказать, горячо.
— С вас, Андрей, приходится, — весело заметил Юрий.
— А как же! Наш разговор я оплачу.
— С вас приходится книжка с автографом, — сказал он и рассмеялся. — А разговор оплачивает фирма… чем-то еще могу быть полезен?
— Да, Юрий, можете… Описать Олега-Греттира можете?
— Конечно. Мы с ним одного роста, а у меня рост маленький — сто семьдесят три.
Греттир — довольно хлипкий юноша, не атлет… но когда заведется — зверь! Что дальше? Волосы длинные, до плеч, темные, одежда всегда черного цвета… кажется, все?
— А может быть, какие-то особые приметы? — с надеждой спросил я, хотя мне уже за глаза хватало того, что сказал Юрий.
— Да вроде бы нет… Ни шрамов, ни наколок я не видел.
— А манера говорить, двигаться? Привычки?
— Да вроде ничего особенного… Что касается «манеры говорить» — так он, скорее, молчун. Привычки? Довольно часто сплевывает.
— Кто у него родители? Братья-сестры? Приятели? — продолжал пытать бизнесмена-"викинга" я.
— Семья неполная — без отца. Отец, с его слов, военный… погиб в Афгане. Но это, может быть, ложь. Братьев-сестер нет. Приятелей тоже, кажется, нет. Учится в ПТУ на автослесаря, но об устройстве автомобиля имеет самое смутное представление. Вообще пацан довольно замкнутый и неискренний… Что еще я могу тебе сказать, Андрей?
— Оставь номер, по которому тебя можно найти в Штатах.
Записывай трубу…
После этого я записал номер «джиэсэмовской» трубы. От моего номера он отличался двумя последними цифрами… На этом мы попрощались.
* * *
После этого разговора мне было не уснуть.
Я взял лист бумаги и выписал все, что знаю про Греттира:
— ФИО: Олег??????;
— дата рождения: зима (январь? февраль?) 1983 года (нужно будет уточнить, в какие временные рамки укладывается Водолей);
— адрес: шестнадцатиэтажный дом рядом с автостоянкой на проспекте Рационализаторов;
— телефон -???;
— профессия: учащийся ПТУ по профессии «автослесарь» (под сомнением);
— состав семьи: мать. Отец — военнослужащий, погиб в Афгане (под сомнением), сестер-братьев нет;
— черты характера: агрессивен, скрытен, неискренен;
— приметы: рост 173, телосложение — хлипкое, волосы темные, до плеч, одежда черного цвета. Особых примет нет. Часто сплевывает.
Я перечитал то, что получилось. Мне стало ясно: бешеный Греттир уже фактически в наших руках. Даже если полностью отбросить сведения о семье, ПТУ, приметах и чертах характера — так, как будто мы их вовсе не знаем, — у нас все равно есть имя, почти точная дата рождения и почти точный адрес. Куда он теперь денется?
Я был изрядно возбужден, уснуть все равно не мог. Я должен сейчас же провести цабовскую {ЦАБ — Центральное адресное бюро. Раньше цабовская информация, которая содержит установочные сведения о гражданах, была обывателю недоступна. Нынче любой желающий может. приобрести «левые» базы данных за очень скромную сумму.} проверку. Я сел к компьютеру, ввел адрес. Адрес у меня сомнений не вызывал: проспект Рационализаторов, дом 46.