– Ты чо?! Жопу не поднять?! Из машины-то выйди!
– Так бить будете! – отрезал Козырев и демонстративно закрыл окошечко.
Минут через десять приехали гаишники и ответственный дежурный по Управлению. Вслед за ними важно подтянулись целых два джипа с тревожным народом. Народ оставлял машины на спуске с виадука, подходил к месту происшествия, что-то спрашивал, создавал толпу и отходил. Из-за ДТП на мосту уже образовалась полукилометровая пробка: водители сигналили, сквернословили – словом, типичное броуновское движение.
Ухажер «любимой крошки» был человеком не только состоятельным, но и с комплексами – долго не мог уняться:
– Как отвечать-то будем? Или вас по парадным отлавливать?!
– Слушай, ты, баклажан! По парадным и не по парадным я тебя скорее найду. Ты что-то хочешь?! Так давай сейчас! – не стерпел Нестеров и вылез из машины. Дабы не допустить кровопролития, между ними предусмотрительно влезли гаишники, а затем Нестерова оттянул в сторонку ответственный по управе. Разборки продолжились на официальном уровне.
А некоторое время спустя на мосту нарисовался… Камыш, которого по пути сюда завез знакомец. Последнему, в свою очередь, также позвонил потерпевший. Камыш в душе вовсю иронизировал, изо всех сил следя за выражением своего лица, чтобы еще больше не разозлить пострадавших. Приятель Камышина, поняв, что много шума случилось из-за ничего, разозлился:
– Вот ведь, блин: сгрудились по четыре жопы в ряд из-за соски!
– Да, делюга серьезная! – не выдержал Камыш. Он отошел к ограде моста, отвернулся и стал наблюдать за проходящими внизу поездами.
Полина, заметив Камыша, растерялась и поспешно отошла за одну из стоящих машин, чтобы максимально выйти из поля его зрения – чего-чего, но самое последнее, что ей сейчас нужно было в жизни, так это встреча с Камышом. Между тем неподалеку от Жени крутился Лямин. Он-то и услышал, как в телефоне Камыша запищал звонок и мелодия сыграла «На поле танки грохотали…». Лямин искренне удивился, что подобный контингент, помимо «Мурки» и «Бумера», любит и «нормальные» мелодии, а потому решил подойти поближе: послушать разговор, да и фото заодно сделать.
«Здорова – моркова!.. Ничего живем – гудрон жуем… На мосту… Ладно… что хотел?… А я при чем? И кто такой?» Затем наступила некоторая пауза, и Камыш продолжил: «…Я не притих – я замолчал… С Ташкентом я дел иметь не желаю… Выгодно тебе – банкуй. Я пас… Слышь! Меня от этого города лет десять уже тошнит!.. Хошь передавай – хошь до могилы, как тайну, храни. Лично я твое предложение уже забыл… А по другому – звони: чем богаты, тем подсобим».
Камыш засунул мобильник в карман, снова глянул на железнодорожные пути, тягуче сплюнул. Лямин, толком ничего не поняв из подслушанного разговора, все-таки сумел уловить антипатию этого парня к Ташкенту. А главное – услышал желанное прозвище! В это время Камыш резко развернулся, махнул своему товарищу и быстро зашагал к машине. Стоявшая к нему спиной Полина не успела увернуться, и он буквально налетел на нее. Тут у Ольховской в очередной раз зашипела станция: «Грузчики 735, к вам бухгалтер с центральной добрался?». Сначала до Камыша не дошло. Но тут Полина обернулась и поняла, что Евгений услышал вызов дежурного. Не смогла – своим лицом выдала все.
– А я не знал, что вольнонаемные по городу с рациями гуляют… Наверное, чтобы всегда на связи быть? – грустно сказал Камыш и добавил: – С Центром.
– Женя, я прошу тебя, давай сейчас тихо разойдемся, а вечерком поговорим, хорошо? – попросила Полина и, не дожидаясь ответа, направилась к своим.
– Чую, щас – не щас, а разойтись придется, – бросил ей вдогонку Камыш.
Полина этого уже не слышала, но почему-то вспомнила слова Жени, сказанные во время их последней встречи. В тот вечер при разговоре о работе она в очередной раз вынуждена была фантазировать, видоизменяя ситуации, происходящие в отделе, и грамотно перенося их в выдуманный мир. «Канителью маетесь», – подвел тогда итог Камыш, снова почувствовав смутное недоверие к ее странным недомолвкам. Полине подобные словечки Камыша частенько резали слух, но ей было легче освоить чужую лексику, чем бороться с ее проявлениями. Получается, что Женя оказался прав – канитель, в конце концов, и случилась.
Злой Камыш подгреб к уже остывавшей перед кривым железом на мосту беседе.
– Опять не повезло! – крякнул он и добавил вполголоса: – …а могла бы и насмерть.
Эти слова услышал его товарищ и незаметно покрутил пальцем у виска.
Нет, все-таки чудеса еще случаются. Мало того, что в результате тарана с обеих сторон обошлось не только без жертв, но и вообще без каких-либо серьезных увечий, так еще и «девятка», пусть и с изрядно помятой мордой, осталась на ходу. Буксировка не понадобилась – многострадальный экипаж, конвоируемый машиной ответственного по Управлению, добирался до базы своим ходом. Впрочем, списывать сей факт только лишь на чудеса было бы неверно – все-таки оперативная «девятка» не такая уж простая машина. По сути, от конвейерного ширпотреба в ней наличествует лишь стандартный корпус, который, кстати, нередко специально рихтуют, чтобы машина выглядела старой. В начинке же присутствуют такие нелишние для погони вещи, как роторный двигатель, усиленная подвеска и двойной бензобак. Плюс к этому, специально для экстремальных случаев, усиленный каркас безопасности. А в том, что такие случаи имеют место быть, Нестеров сегодня в очередной раз убедился.
Козырев вел машину не быстрее сорока и угрюмо молчал. За неполные два часа состояние первичного шока у него сменилось повышенным нервным возбуждением, затем агрессивностью, сменившейся безразличием и вот теперь, наконец, он впал в глубокий транс. Без году неделя за рулем, и уже – ДТП. Не самое лучшее начало водительской карьеры. Не лучше себя чувствовал и Нестеров. Конечно, смерть Антохи не шла ни в какое сравнение с сегодняшним приключением, однако, как ни крути, два ЧП в смене за неполный месяц – это уже полновесное третье ЧП. Однако бригадир вида не показывал, напускал на себя беззаботный вид и всю дорогу пытался развлекать ребят байками, типа «аналогичный случай был в Тамбове». Рассказал он им, в частности, и про то, как в начале девяностых лихой оперативный водитель Леха Стрельников на набережной у Летнего сада расколошматил сразу семь машин. Тогда, догоняя «копейку» объекта, он не заметил, что сразу за горбатым мостиком образовался небольшой заторчик. Леха влетел на мостик и на излете пнул «копейку» в зад. Та по инерции пошла под горку и получилось то, что ученые мужи называют «эффектом домино». Пока из семи разнополых машин вылезали готовые растерзать Леху столь же разнополые водилы, он преспокойненько развернулся и ушел по набережной в обратную сторону. Понятно, что многочисленные свидетельские показания никакого результата не дали – в официальной гаишной базе белая «шестерка» с такими государственными номерами почему-то не значилась. Кстати, уже через пару минут к месту этой аварии прибыл сам Александр Глебович со своими «Шестистами секундами», однако Стрельникова он уже не застал.
Эта и другие истории смену не развеселили. Козырев все также хмурился и молчал, а на душе у Полины вообще творилось черт знает что. Другое дело – Лямин. Ему не терпелось рассказать своим о проведенной им потрясающей оперативной разработке. Поэтому, когда Нестеров завел новую историю, Ваня все-таки не сдержался и перебил бригадира. Понимая, что сейчас наступит его звездный час, Лямин с плохо скрываемым довольством самим собой важно сказал: