У меня же от всех этих историй волосы вставали дыбом. В них я представала то вавилонской блудницей, то наркокурьером, а то и чеченской террористкой. Последнее она стала проповедовать, когда увидела, как меня до дома подвозит Азамат. Пришлось просить его останавливаться на углу и весь остальной путь, под прицелом Серафиминых глаз, проделывать пешком.
Потом про истории «нашего городка» я рассказала Илюхе. Рожнятовский пошел к «божьему одуванчику», представился собирателем народного городского фольклора и попросил ее наговорить ему своих историй. Люлю потом просто давился от смеха, когда рассказывал, как бабка раздулась от гордости, что именно ее выбрал «ученый». Она отвела его в сторонку от других бабок, но так, чтобы они все видели, и начала свой скорбный рассказ.
– Я о тебе так много нового узнал, – Илья аж захлебывался.
Короче, рассказывать кому-либо, кроме него, до выхода книги, конечно, все эти истории он ей запретил. И попросил, если она что-нибудь новое узнает об этой «дьяволице», то пусть звонит ему на мобильный в любое время дня и ночи.
– Приятно будет перед сном услышать о новых приключениях Леди Совершенство, – он радовался, словно ребенок новой игрушке. Потом звонил иногда, используя новые истории как повод поболтать. Кстати, что-то он давно не звонил. Странно. Очень странно.
* * *
«Клиенту» пришлось потратить пять минут, чтобы прийти в себя и захлопнуть рот. Вот и славно, а то вид его желто-сигаретных зубов уже успел меня утомить. Он оглядел меня, но вместо бранных слов, которых я ожидала от него как реакции на мои слова, в его глазах я заметила удивление. Я тоже оглядела себя: может, юбка задралась или стрелка пошла на колготках. Все было в порядке, но я поняла, почему мужику опять захотелось открыть от удивления рот. Просто мои просоветские выкрики не вязались с нарядом, стоившим как минимум триста баксов, и босоножками на ту же сумму примерно. Ну, в жизни еще и не то бывает, дорогой, мысленно ухмыльнулась я.
Тут в себя, наконец, пришла Машка и принялась усиленно щелкать фотоаппаратом. «Клиент» отвлекся на нее:
– Эй! Ты что делаешь? Тебе кто разрешил фотографировать?.. А ты вообще откуда взялась? – это он оскалился уже в мою сторону.
– Я вызывала «скорую».
– Так, я тебе сказал прекратить! Ты слышишь? Или мне вызвать охрану? – а вот это уже опять Марусе.
– А у нас свободная страна! – Маруся победно улыбнулась совсем бледному «клиенту». – Заткнуть рот свободной прессе? Не выйдет! Денег не хватит.
По-моему, мужик уже не понимал, на каком он свете. Еще чуть-чуть, и его хватил бы удар, что было нам совсем не на руку. Поэтому я поспешила его остудить:
– Ну, я думаю, умные люди всегда договорятся. «Клиент» стал озираться, наверное, в поиске умных людей. Не найдя таковых, он тяжело привалился к машине. Еще чуть-чуть и нам пришлось бы вызывать настоящую «скорую». И тут из-за угла вывалилась задыхающаяся Марго.
– Когда все это закончится, я придушу тебя, Ника, – прошипела она. – Где ты нашла эту развалюху, она не заводится…
Я на секунду прикрыла Ритусика спиной: для выхода у нее должно быть холодное сердце и горячая голова. Или как там правильно… Ритка быстро оправилась, и вот перед «клиентом», как из-под земли, а точнее из-за моей спины, вырос инспектор ГИБДД. Очаровательный такой инспектор.
– Гражданин, пройдемте!
Боже, где она набралась этой пошлости? Хотя она же бывший мент. И тут в мужике произошли разительные перемены. Шарики и ролики в его голове, видимо, заняли более привычное положение. Он посмотрел на Маргошу, выпрямился, сплюнул и, – нет, ну надо же! – улыбнулся во все свои тридцать три зуба. Правда, мне в тот момент показалось, что и не улыбнулся он вовсе, а оскалился. Как волк.
– Никак госпожа бывший следователь собственной персоной? Вас что, восстановили в органах?
– Гражданин, пройдемте для выяснения! – уже менее грозно повторила Лаппа.
– Ну, давай, мент. Пройдем. Потолкуем.
Он уверено пошел в ту сторону, которую ему указала Рита. А та как-то неуверенно поплелась за ним. Когда они свернули за угол, мы с Маруськой вприпрыжку побежали за ними. Интересно все-таки, что будет дальше. Про плачущую в машине Нонну как-то все позабыли.
* * *
Судя по место– и телоположению, «клиент» чувствовал себя хозяином положения. Он удобно развалился на заднем сиденье и вроде бы даже что-то напевал. В его ситуации это было как-то не слишком логично.
– Наверное, это он Розку так рад видеть, – хихикнула Машка. Она вообще в последнее время вела себя не вполне адекватно своей спокойной крестьянско-рабочей натуре. Да, похоже, испортили мы девку. Ничего, привыкнет, может, еще и понравится, как говорил отец своей малолетней дочери, отправляя ее на трассу «подзаработать».
Мы не удержались и тоже загрузились в неверное, не к месту поломавшееся авто.
– Ну, что, родное сердце, выхода нет. Либо ты отпускаешь прямо сейчас девчонок, либо мы ведем твою жену в милицию.
«Клиент» изрыгнул матерную тираду, которую в приличных книгах не печатают. И где они только учатся так витиевато ругаться, не к месту подумалось мне. Судя по тому, что Розита о нем рассказывала, родился он в приличной семье, закончил школу, потому вуз. Занимался спортом. Но там ведь народ больше молчит, чем говорит. Из секции и попал в бандиты. Ненадолго. Сколотил приличный капиталец и ушел в банкиры. Впрочем, выпустив столь оригинальным образом пар, клиент явно успокоился.
– Какая же ты, Розка, все-таки, сучка! – эта фраза была произнесена таким тоном, что было совершенно непонятно – оскорбляет он ее или делает ей комплимент.
– Нормально, – все-таки оскорбилась наша Багира. – Он девчонок наших взял в заложницы, сексуальные, заметьте, а я еще и дрянь.
Тут у мужика вроде как голова совсем включилась. По-моему, в первый раз за все утро:
– Подождите. А кого тогда моя сбила? Это же сейчас в машине ваша была? Ну такая, с косой… Ни хрена не понимаю. Объясните же наконец.
– А нечего тут объяснять, – вклинилась в разговор Марго. – Мы тебе пленки с преступной деятельностью твоей благоверной истерички…
– Кстати, госпожа бывший следователь, вы мне до сих пор не предъявили своей ксивы. Поэтому у меня есть серьезные сомнения относительно ваших полномочий…
– На, полюбуйся, – Ритка достала из кармана свои умыкнутые корочки, сунула их «клиенту» в нос, однако в руки не дала. – Так вот, мы тебе – пленки, ты нам – всех, кто остался у тебя в заложниках.
– Каких всех, девчонки? – у мужика опять глаза поползли на лоб. Может, он просто припадочный. Хотя нет, Розка вроде бы говорила, что спокойный, наоборот, чрезмерно спокойный и расчетливый. Если эту моя сбила, тогда вроде одна должна остаться? Или что?
– Или кто? – Марго не давала себя сбить. – Всех отдавай. Всех, кто остался. На, звони.