– А чего ж не покурить? Спасибо, свои у меня. – Якшин достал пачку «Примы», продул папиросу и прикурил от зажигалки Смолова.
– И как на преподавательской?… – спросил Смолов после того, как оба со вкусом выпустили дым в небо.
– Ну, не так страшен пирс, как к нему швартуют.
– А корабли, как братья, похожи друг на друга только внешне.
Оба заулыбались старым флотским шуткам.
– Я после училища на Северный распределился, в Гаджиево, командиром БЧ-4 на подлодку, – начал рассказывать Смолов. – Жену с собой потащил после педагогического, дочка там родилась, вон они, на мосту эскимо трескают… Потом перестройка. Союз развалился, а чем меньше внешняя военная угроза для страны, тем в большей опасности находится флот и жизнь его кораблей. Деньги, понятное дело, не платили месяцами, снабжения никакого, да и походы прекратились – все в базах стояли… Нет, нищеты, конечно, не было, но бедность была. А тут еще дочка заболела: бронхит, лекарств нет, врачи говорят, мол, воздух другой нужен, сосны там разные, а у родителей жены как раз дача в Комарове. В общем, выбор не большой, но понятный. Уволился, переехали. Ничего, живем. Почти не жалею, вот только море… снится.
– Да, море, оно не отпускает, – задумчиво согласился кап-два. – Что же до остального… Это как у Дюма, помнишь? «Короли приходят и уходят – Франция остается». Хотя… Вон недавно отдали часть русла Амура китайцам. Слышал?
Смолов хмуро кивнул.
– Там на Даманском столько парней зазря полегло! А теперь – берите даром, нам ни к чему! Скотство это самое натуральное, обкрученное в высший дипломатический смысл!.. Дело ведь не в километре каменного берега. Брестская крепость тоже никакого смысла не имела и немцев ни на час не задержала. Но стала символом и этим стране помогла!
– Когда-нибудь мы вспомним это, и не поверится самим, – убежденно сказал Смолов.
Они могли поговорить еще о многом: о «стальных гробах адмирала Деница», шифровальной машине «Энигма», торпедных атаках на «Тирпитц», тайных высадках лодок в Южной Америке в июне 1945 года. Но Вера на мосту уже начинала проявлять явные признаки беспокойства: в самом деле, пошел отдыхать с семьей, а уже полчаса как разговаривает непонятно с кем, а жена с дочкой должны умирать от скуки. «Господи, укрепи и дай мне сил!» – подумал Смолов и стал прощаться:
– Было очень приятно познакомиться и поговорить. Но нужно идти, семья… Семь футов…
– И тебе удачи, акустик, – пожелал Якшин и пожал руку.
Смолов поднялся на мост. То, что сейчас произойдет, он, в принципе, знал. Другое дело, что семнадцать лет назад он не знал, что, смирившись с этим один раз, ему придется терпеть это всю оставшуюся жизнь.
Вера начала вполне предсказуемо:
– Смолов, ну вот что ты за человек, а? Один раз за полгода соберешься со мной и дочерью в люди выйти, так тебя все равно куда-то несет!.. И почему это мы должны тут стоять и ждать, пока ты наговоришься с очередным боцманом?!
Смолов меньше всего хотел сейчас ругаться и выяснять отношения. Впрочем, он никогда этого не хотел. Со всеми другими он мог вести себя по-другому. А с Верой нет! Хотя, может, и стоило. Но он не мог. Наверное, потому, что любил ее и знал, что если ответить ей жестко, то она разревется. А потом пройдут две-три минуты, и он начнет себя винить и просить прощения, как мальчишка.
«…Посмотрите на эти лица! Все это опытные моряки!» – вдруг неожиданно и громко прозвучала голосом Олега Борисова фраза Джона Сильвера из телефильма «Остров сокровищ». Вера вздрогнула, Ленка рассмеялась.
Смолов достал свой сотовый и ответил на звонок:
– Слушаю… Здорово, Иваныч. Чего стряслось?… Ну, понятно… Так, а мы каким местом?… Справедливо… Ладно, в течение часа буду… Нет, ребятам я сам позвоню… Все, давай…
– Извини, мне нужно ехать, – сказал он Вере, потрепал по затылку дочку, улыбнулся и пошел к машине.
Вера посмотрела ему вслед. Она видела, как, уходя, муж позвонил кому-то, произнес несколько фраз, после чего убрал телефон в карман и зашагал быстрее.
* * *
– …Ой, девки, мне так хреново после вчерашнего!.. Представляете, утром Димон за мной заехал, в тачке сразу полез целоваться – так меня чуть не вырвало! – простонала платиновая блондинка Майя, пятнистая кожа которой свидетельствовала о неумелом наложении искусственного загара.
– А я ведь тебе говорила: когда за стойкой Дэн, абсент у него лучше не брать, – лениво посочувствовала раскинувшаяся в шезлонге грудастая девица. Кажется, ее звали Эльвирой. – Мне Костик-секьюрити по секрету рассказывал, что Дэн абсент дома бодяжит, а потом в баре в бутылки из-под настоящего переливает.
– Интересно, как это можно дома забодяжить абсент? – полюбопытствовала Лиза, чей прадедушка в свое время был известным поэтом-песенником, автором либретто к кантате «Красные авиаторы». Это в наши дни ее с трудом припомнят даже люди преклонного возраста, а вот в тридцатые годы незамысловатые строчки:
«Кразнозвездный истребитель,
Пролетая над Кремлем,
Нет, вы только поглядите!
Машет Сталину крылом!»
– распевала хором вся страна. За этот свой опус прадедушка был удостоен Сталинской премии и персональной дачи в Солнечном. Собственно, на веранде этой самой дачи сейчас и разворачивалась столь содержательная дискуссия.
– Да там, блин, такой прикол. Прикинь, оказывается, всего-навсего надо смешать сироп «Доктор Мом» с медицинским спиртом. Получается такая бурдень, которую ни по цвету, ни по запаху, ни по крепости от абсента не отличишь. Тем более в коктейле.
– А чего ж охрана клуба молчит, если знает?
– Так они с Дэном в пополаме. Прикинь, какие лавэ можно делать, если бутылка абсента в «Опиуме» под сотку баксов стоит?
– Да не была я вчера в «Опиуме»! И абсент не пила! – проскрипела Майя. – Мы с Димоном в FC Lounge ходили. Это меня, наверное, от фуагра так мутит…
– А от нее что, у женщин тоже бывают побочные эффекты?
– Дура ты, Лизка, – захохотала Эльвира. – Не виагра, а фуагра – французский деликатес такой. Хотя на самом деле просто паштет из гусиной печенки. Знаешь, как настоящий фуагра делают? Берут гуся и насильно перекармливают, набивая ему в зоб кукурузные зерна. От гниения остатков неусвоенного зерна у гуся образуется болезнь, от которой его печень увеличивается в несколько раз. Потом…
– Фу, гадость какая! – поморщилась Лиза.
– Эта, с твоего позволения, гадость, между прочим, стоит под штуку за порцию.
– Если абсент в России готовится из смеси лекарства от кашля и спирта, боюсь, что этого несчастного гуся довели до болезни тоже отнюдь не кукурузными зернами, – скептически заметила доселе молчавшая Катя. – И вообще: гусь ли это был?…
– Девки, перестаньте! А то меня сейчас и правда вырвет! – взмолилась Майя.