— Да, — кивнул он, — понятно.
— Отлично, — сказал Обнорский. — Да, вот еще что: вы до приезда моего зама никому ничего не говорите, пожалуйста… Я бы не хотел сейчас нашу сделку афишировать. Вы меня понимаете?
— Да, да, конечно, — закивал директор! — Никому ни слова.
И Обнорский ушел, а директор остался в компании бесстрастного президента Франклина… Сто баксов в Тараще — большие деньги.
* * *
Каширин с Повзло пообедали в пиццерии и вернулись домой, прихватив пиццу и пиво для «Обнорского». Родион честно сыграл свое возвращение в квартиру, «отметился» перед микрофоном, сделал звоночек в Питер на тему: скоро буду дома, и тихонько ушел на встречу с Краюхой… Интересно, что же такое случилось с вором, что он захотел встретиться?
Родион вышел через черный ход, дворами добрался до улицы Богдана Хмельницкого, там поймал частника и за десять гривен доехал до вокзала. «Хвоста» за Родей, кажется, не было… Впрочем, в этом никогда нельзя быть уверенным до конца.
Краюху он нашел в неприметной кафушке на Вокзальной площади. Вор сидел в углу, скромно, незаметно. Пил чай с лимоном, смотрел на окружающих как бы отсутствующим взглядом. Родион знал, что «отсутствующий взгляд» — маска. Вор — это такая профессия, которая требует собранности, внимания, умения принимать решения мгновенно. Краюха увидел Каширина в тот самый момент, когда Родион перешагнул порог кафе, но никак этого не показал. Продолжал сидеть, помешивая ложечкой чай. Каширин подошел к столику, остановился напротив:
— Здравствуйте, Рудольф Николаич.
— А-а, Родион Андреич, — «вышел из задумчивости» Буханкин. — Каким ветром вас сюда?
Вор поднялся, протянул Каширину правую руку.
— Да вот… шел мимо…
— Да что же вы стоите-то? Присаживайтесь, Родион Андреич. Уделите старику пять минут.
Родя присел, тут же возле столика появилась официантка. На Краюху она смотрела, как продавщица сельмага на певца Киркорова Ф.
— Что, Родион Андреич, будете заказывать? — спросил Краюха. — Вы ведь еще и не обедали?
— Спасибо, Рудольф Николаич. Я пообедал… Но кружку пива с удовольствием выпью. «Черниговское» есть у вас?
— Нет, — ответила официантка. — «Черниговского» нет… Но для друзей Рудольфа Николаича мы обязательно найдем бутылку-другую.
— Спасибо, Варенька, — сказал Краюха.
Так началась встреча Каширина и вора… Родя даже предположить не мог, к чему она приведет.
* * *
В Тараще Обнорский провел целый день. Помимо моторного завода, нанес еще несколько визитов. О каждом своем перемещении по Тараще Андрей извещал киевскую «штаб-квартиру». В восьмом часу вечера Обнорский выехал из тихого мирного городка. Он проехал мимо того места, где голосовала девушка на «сломавшемся» «ниссане»… ухмыльнулся. Хотя смешного-то мало — по-всякому могло дело обернуться. Р-р-раз — и угодил в насильники! Если даже и не посадят, то шлейф слухов потянется будь здоров какой… Сегодня он попытался встретиться с «жертвой изнасилования», благо адрес они с Родей из покойного Зайца вытащили, но дома «жертву» не застал. А жаль! Было, о чем поговорить. Дело-то дрянь. Гнусное дело. Совсем плохо могло выйти.
Андрей отмахнулся от мрачных мыслей, вытащил телефон и позвонил Повзло. Сказал, что все о'кей, выезжает из Таращи и есть хорошие новости.
— У нас тоже новости неслабые, — ответил Коля. — Ждем тебя.
* * *
Самая обычная для любого — полицейского, журналистского — расследования ситуация: работа кипит… А результата нет. Подобно старателю (сравнение — извините! — избитое. Но ведь и правильное) сыщик просеивает «кубометры» информации в надежде, что на дне лотка тускло блеснет добыча… На этом сходство и заканчивается — старатель работает в чистом, прозрачном потоке… А сыщик? Сыщик работает в потоке мутном. Поток состоит из нечистот, крови, спермы… Из лжи, зависти, похоти, провокаций, сплетен, клеветы… Поток благоухает, как всякая выгребная яма и несет мимо сыскаря-старателя подмоченные репутации и грязные деньги, исподнее. Случается, несет трупы, похожие на сваленные бурей стволы. Сыщик, в отличие от старателя, зачастую не знает, что именно ищет. А бывает так, что даже найдя нечто, сыщик не может понять: а то ли он нашел?
Но очень часто бывает так, что перелопачиваются горы информации, а результата нет. Нет, нет и нет. И, вероятно, уже не будет… Уже прошли по второму кругу… по третьему. И стало ясно: пора прекращать. Пришло время честно сказать себе, что это только в кино следствие непременно заканчивается разоблачением злодея. В жизни довольно часто бывает иначе: злодей оказывается умнее и изощреннее полицейского.
Пришло время признаться, что расследование зашло в тупик. Сложить собранные бумаги в папки, завязать тесемочки и поставить папки в шкаф, в архив…
Так бывает довольно часто. Бывает, однако, и по-другому: в тот самый момент, когда вам показалось, что настало время завязывать тесемочки и нести бумаги в архив… В этот самый момент на дне лотка блеснуло!
И это правильно, это нормально, это справедливо. Если сыщик (или целый коллектив сыщиков) пахал… долгое время пахал… не за зарплату, не за награду или очередную звезду на погонах… Если он честно делал свое дело — должно же ему подфартить?!
Нет, вовсе не обязательно, что ему подфартит. Розыскная реальность сурова. И часто несправедлива. Но все-таки, все-таки, все-таки… Все-таки «фартит» тому, кто пашет. И в расследовании наступает момент, когда сыскарь говорит:
— Вот теперь, наконец-то, я все понял.
* * *
Обнорский внимательно посмотрел на Каширина и сказал:
— Вот теперь, мужики, я ни хрена не понимаю.
— Я, признаюсь, тоже, — сказал Повзло.
— А я? — спросил Родя. — А я понимаю?
* * *
Андрей вернулся в Киев около девяти часов вечера. Машину поставил во дворе дома возле «Москвича», по-хозяйски проверил «бипер» — стоит милый? «Милый» стоял в «москвичовском» бампере — никуда не делся. Потом Андрей позвонил в квартиру:
— Я внизу, выходите подымить на лестницу.
— О'кей, — ответил Коля, — выйдем на лестницу. Поужинали дома — кулинарные способности любого члена питерской бригады были весьма скромны, но идти куда-то в ресторан не хватало сил… Поужинали в кухне и приступили к подведению итогов дня. Обнорский рассказал о своей нелегальной поездке в Таращу:
— С Таращанским моторным заводом все предельно ясно. Корпус, где мы с тобой, Родя, квартировали, снимали конкретно «под Горделадзе». Им нужен был именно отдельный корпус для того, чтобы никто не крутился под ногами. Везде поставили стальные двери, заменили замки… Очистить помещения под свой «товар» требовали крайний срок к пятнадцатому сентября.
— Нормально, — сказал Повзло.
— Отлично, — сказал Обнорский. — Уже семнадцатого, как мы знаем, «груз» доставили и разместили в инструментальном складе. Кто — хрен знает. Сегодня я не мог подробно потолковать с директором и персоналом завода. Начать расспрашивать их означало бы раскрыться, а я пока не хочу этого делать, предпочитаю пока пожить в шкуре бизнесмена, которому нужен склад в тамошней местности… Далее: Георгия пытали… Но вот что от него хотели, он не написал…