Унылое, наводящее тоску действо, хотя мой чертов пенис явно считал по-другому.
Джо принесла кофе и глянула на экран.
— Эту часть можно пропустить. Лучше посмотри там, где я играю.
— А разве здесь не играешь? — в ужасе спросил я, глядя на стонущую, извивающуюся в экстазе группу.
— Не-а, — Джозефина вырвала у меня пульт, — сейчас увидишь, где у меня слова!
Она перемотала фильм, протекавший примерно в том же ключе, до места, где ее героиня осталась в комнате один на один с полуголым индейцем, из травяной юбки которого в полной боевой готовности торчал пенис.
— Мумбо-юмбо, белая женщина! — взревел дикарь.
— Молчи! — велела киношная девушка, снимая трусики. — Лучше делом займись!
— Ну как? — гордо спросила Джо, остановив пленку. — Что скажешь?
— Это все твои слова?
— Да, — кивнула она, — понравилось?
— Конечно! Ты играла очень убедительно!
— Правда? — Счастливая Джозефина обняла себя за плечи. — Они хотели, чтобы я сказала: “Займись делом, ублюдок краснорожий”, но я уперлась: мол, не буду, даже если шесть сотен заплатите!
— Потому что леди так не говорят? — предположил я.
— Нет, это было бы некрасиво по отношению к индейцам!
Спал я на полу в комнате Джо, точнее, ворочался, слушая, как все население Ирландии строем идет сначала в ванную, потом обратно. А еще тяжелее было знать, что рядом лежит красивая молодая девушка, которой не терпится заняться со мной сексом. Но я не уступил. Возможно, помастурбировал, чтобы снять напряжение, но не уступил.
Объясняется мое воздержание скорее осторожностью, чем благородством. Если поддамся, Натали обязательно узнает, и вовсе не потому, что она, подобно Джине, обладает телепатией, а скорее просто бестолковая Джозефина проболтается.
Утром после завтрака я устроил девушке экспресс-курс по основам взаимоотношений между полами: выписав из словаря несколько простейших утверждений, попытался ей их растолковать. Мы сидели на кровати и вместе изучали мой список. Увы, блондинка оказалась страшно невнимательной.
— Еще раз, Джо, половая дискриминация — это убеждение, что один пол лучше и выше другого.
— Чё? Еще раз, не поняла!
— Половая дискриминация — это когда мужчины считают, что у женщин нет ни мозгов, ни души, а женщины думают так же о мужчинах.
— И?..
— Что значит “и”?
— Я не смогу найти другую работу! Ну че ты пристал, а?
— Джо, пожалуйста, перестань ерзать! Я с тобой разговариваю!
— Можешь говорить сколько хочешь: ничего не изменится!
— Хорошо, пусть так… Но хотя бы для проформы, если спросят про половую дискриминацию, что ты ответишь?
— Что мне надо в супермаркет. — А?
— Мне надо в супермаркет. В доме жрать нечего.
— И это твое определение половой дискриминации: “надо в супермаркет, потому что дома жрать нечего”?
— Да, а что? — хрипло рассмеялась блондинка.
Я оставил Джо кассету, на которую записал примеры из словаря с подробным объяснением. Получилось нечто вроде аудиокурса по основам половых отношений для начинающих. Попросив девушку хоть несколько раз прослушать кассету, я сел на поезд до Манчестера.
Вернувшись в Хейзл-Гроув, я хотел рассказать Натали о своих достижениях. Увы, она гладила белье на первом этаже и слушать отказалась. Пришлось подняться в спальню и подождать, пока она задернет шторы и зажжет свечи в “Храме Джины”. Затем мучительница придвинула поближе к “Храму” старое плетеное кресло своей матери и, как никогда похожая на Верховную жрицу, объявила:
— Ну, рассказывай.
Не упустив ни малейшей детали, я описал свою поездку к Джо.
— И, если честно, не могу представить, чем еще может заняться эта девушка. Ей ничего не интересно. Сама Джозефина говорит, что хочет быть актрисой. А что до взаимоотношений между полами, я лучше во время “часа вопросов” премьер-министра изнасилую, чем буду ее учить.
— Ладно, — без всякого выражения проговорила Натали.
— Что “ладно”? Мне изнасиловать премьер-министра?
— Нет, то, что не хочется, делать не нужно. Уф-ф, слава богу, даже дышать стало легче!
— Я по крайней мере пытался.
— Да, Гай, пытался, но неудачно. Думаю, недели на выезд тебе вполне хватит.
— На выезд? — неожиданным фальцетом переспросил я. — Зачем?
— Я устроила тебе испытание, и что ты? На четвертый же день опустил руки! Результат не слишком впечатляющий! …..
— Натали, будь справедлива! Пройти твое испытание абсолютно невозможно!
— Неправда. Трудно — да, но возможно. Я вздохнул: ну что тут скажешь?
— Людям помогать нелегко, — с бесконечным терпением произнесла Натали. — И любить их далеко не всегда просто. Но придется стараться: иначе мое расположение не вернешь.
Я отправился в гости к Чарльзу: судя по всему, он один мог меня выручить. Приятель жил в городке Сейл графства Чешир на втором этаже большого дома, первый этаж которого занимал его сварливый отец. Давно перестав изображать нормальные отношения, они с Чарльзом теперь каждый жили отдельной жизнью и пользовались отдельным входом.
Ну и порядки в этой семье! Сыну позволялось бесплатно проживать в доме, потому что отец ни за что не хотел оставаться один и потому что сын ни за что не хотел платить за аренду. При этом они друг друга на дух не выносили и общались при помощи сложной системы постукиваний и в чрезвычайных ситуациях — максимально сжатых фраз. Трудно сказать, чего в этом разрыве было больше: редкой мудрости или исключительной тупости.
Чарльз жил среди художественного беспорядка. На его этаже все безумно дорогое, но либо стоит не на своем месте, либо покрыто толстым слоем пыли. Сегодня он казался слегка раздраженным и не в своей тарелке. Такое, я и раньше замечал, неизменно происходило, когда наступал его черед принимать у себя клуб. В большинстве случаев Чарльз был нашим придворным клоуном: что бы ни стряслось, никогда не падап духом и нас тормошил. Но здесь, на своей территории, ему было труднее притворяться, что жизнь — большая шутка, наверное, потому что вокруг были обломки собственного одинокого, совершенно несмешного существования.
Тем не менее он принес мне кофе и убрал на пол стопку новых книг в бумажных обложках, чтобы я мог сесть. Пригубив кофе, я выложил оранжевый файл формата А4. Время от времени Чарльз беспокойно на него поглядывал, возможно, предполагая, что внутри скрывается его судьба.
— Переходи к делу, парень, — не вытерпел он. — Чем могу помочь?
Я рассказал, как Натали отреагировала на признание в любви, как потребовала выполнить целый ряд заданий, начиная с перевоспитания Джозефины.