В один из дней Андрей на частной машине приехал в Москву, в банк, где лежала основная часть его денег. Частным банком руководил земляк Андрея. Рассчитывая, что в девять часов утра народу в банке будет мало и оперативники не выставят там засаду, Прохоров решил, что на операцию по снятию денег у него уйдет не более пятнадцати-двадцати минут. Подъехав к банку за четверть часа до открытия, он сидел в машине и следил за входом, пытаясь вычислить, нет ли среди тех, кто входил внутрь, оперативников МУРа. Но ничто не предвещало опасности. Обычные служащие, которые торопились на работу.

Ровно в девять Андрей вышел из машины, незаметно перекрестился и направился к входу в банк. Показав пропуск и карточку акционера, он спустился в подвальное помещение, где находились ячейки. В одной из них лежала крупная сумма валюты. Какие-то деньги Андрей хранил на банковских счетах, а в ячейке лежала заначка на «пожарный» случай. Он давно смекнул, что рано или поздно органы могут заинтересоваться им и устроить здесь засаду. Но никто не знал, что большую часть ассигнаций он хранит именно так. Поэтому он и рассчитывал, что быстро сможет взять свои деньги и благополучно выехать за рубеж. Заграничным паспортом с его фотографией, но на другую фамилию он уже давно, с помощью Лучина, обзавелся.

Подойдя к ячейке, Прохоров открыл ее, переложил содержимое в спортивную сумку и уже собрался уйти, но неожиданно его остановил охранник.

– Одну минуточку, – сказал он негромко, – можно еще раз посмотреть ваши документы?

Вероятно, полубомжовый вид Андрея смутил его. Охранник видел, что незнакомец показал контролеру при входе паспорт с вложенной в него глянцевой карточкой акционера банка.

Андрей остановился. Охранник стал внимательно разглядывать паспорт, перелистывая страницы.

– Послушай, командир, – проговорил Андрей, – я тороплюсь. Что, ко мне какие-то вопросы? Я акционер этого банка.

Охранник подозрительно взглянул на него.

– За город я еду, потому так и одет, – объяснил свой внешний вид Андрей.

– Извините, – сказал охранник, возвращая паспорт, – всего доброго!

Прохоров стал медленно подниматься по крутой лестнице наверх. Он вышел в вестибюль и направился к выходу. Когда оставалось пройти буквально несколько шагов до неприметной машины, его окликнули:

– Андрей!

Прохоров обернулся. Перед ним стояли несколько мужчин.

– Спокойно, Прохоров, без глупостей! – проговорил один из них.

Это были оперативники МУРа. Через минуту он уже сидел в машине, скованный наручниками. «Ну вот, – подумал он, – все и закончилось!»

Сначала Андрея привезли на Петровку. Но там его только фотографировали и снимали на видеокамеру, вероятно, для телевидения. Потом в кабинет вошли несколько человек, очевидно, полюбопытствовать, посмотреть на пойманного злодея, руководителя самой кровавой группировки киллеров. Затем один из оперативников принес постановление прокурора об аресте Андрея.

– Ну что, поехали, – сказал он.

– Куда, в Бутырку? – поинтересовался Андрей. – Или в Лефортово?

– Нет, в Лефортово ты точно не поедешь, – ответил оперативник. – В Матроску, в спецблок.

Вечером Андрей уже находился в одной из камер спецблока Матросской Тишины.

На следующий день к нему пришли оперативники. Это был не допрос, а просто беседа. Они начали с главного, сообщив, что взяли всю группировку. И все ее члены дали признательные показания. В ближайшее время состоится суд, так что Андрею гарантирован максимальный срок наказания.

– Жаль, конечно, – сказал один из оперативников, – что тебе смертную казнь не дадут, так как Россия подписала конвенцию об ее отмене. Но в лагере, а получишь ты лет двадцать – двадцать пять, ты и одного дня не проживешь.

– Почему?

– Потому что смертный приговор тебе подписала половина преступного мира Москвы, – усмехнулся оперативник. – И тут тебе никакая фээсбэшная «крыша» не поможет. Кстати, твоего опера тоже в ближайшее время «закроют», он работал с тобой как левак. Контора ему полномочий на твое «крышевание» не давала, – добавил он.

Андрей понял, что они его просто злят.

– Да пошли вы!.. – громко сказал он.

– Ах вот как ты разговариваешь! Ну что же, тогда вот что. Завтра тебя ожидает сюрприз.

– Какой? На свободу, что ли, выпускаете?

– Почти угадал. В общую камеру тебя переводим. Нечего тебе на спецблоке отсиживаться. А там, может быть, кого из знакомых встретишь…

Это известие расстроило Андрея. Он понимал, что сделан очередной ход оперов. Не могут они ни снять с него информацию, ни попробовать его завербовать, не сразу переводят в общую камеру. А если они блефуют, чтобы он признался в чем-то?..

Андрей не мог заснуть, все время думая об этом. Если его переведут в общую камеру, то там наверняка найдутся его враги из тех группировок, с кем он вел войну, чьих лидеров и авторитетов истреблял. Тогда ему конец. Он ворочался с боку на бок и старался отогнать от себя эти мысли.

На следующее утро конвоир, открыв дверь в камеру, громко сказал:

– Прохоров, с вещами!

– Куда меня? – спросил Андрей.

– Тебя в общую камеру переводят.

Прохоров медленно шел по коридору. «А может быть, это все же неправда?»

Они миновали несколько коридоров и спустились двумя этажами ниже. Там конвоир передал его другому, который и повел его в общую камеру. «Ну что же, – подумал Андрей, – попытаемся выжить!»

– Проходим! – громко произнес конвоир, открывая металлическую дверь большой камеры.

Андрей шагнул внутрь. Большая камера, в которой находилось человек сто, была очень грязной, в запущенном состоянии. «Может быть, – подумал он, – мне все же повезет…»

Лучин

Ситуация вокруг Лучина резко изменилась, и он попал в опалу. Несколько разговоров на повышенных тонах в кабинетах своего и вышестоящего начальства, бесконечное писание оправдательных бумаг, объяснений, рапортов привело к тому, что через два дня Лучин был выведен за штат и поступил в распоряжение управления кадров. Несколько дней он сидел дома, ожидая, что его направят куда-нибудь на периферию. Он помнил слова начальника, что рано или поздно снова окажется в конвойных войсках.

В один из дней раздался звонок. Владимир услышал знакомый голос бизнесмена Ивашова.

– Что делаешь, Володя? – спросил тот.

– Вот, сижу дома, жду направления в конвойные войска, – невесело пошутил Лучин.

– Брось, не думай об этом! Приезжай ко мне в офис, поговорить надо.

Вскоре Лучин был в просторном кабинете Ивашова.

– Пиши-ка ты рапорт об увольнении и переходи ко мне в охрану или референтом, – сказал он. – Выбирай, кем хочешь.