В сентябре 1995 года мне неожиданно позвонил знакомый работник Генеральной прокуратуры, к которому не так давно я сам обращался по одному уголовному делу. Он попросил встретиться и проконсультировать его по одному вопросу. Встреча состоялась недалеко от Генеральной прокуратуры.
Порасспросив о житье-бытье, он изложил свою просьбу.
– Дело в том, что у нас в прокуратуре работал когда-то один человек, заместитель Генерального прокурора Эльдар Узбеков. Его зять, бизнесмен Петр Яничев, владеет крупной компанией «Балкан-трейдинг», которая расположена в подмосковном городе Балашиха. Петр Яничев был в дружеских отношениях с и. о. генерального прокурора Алексеем Ильюшенко. Но недавно бухгалтера Петра Яничева неожиданно вызвали в Московское управление ФСБ на допрос. Продержали его там два дня, а потом и арестовали.
Сотрудник прокуратуры спросил у меня, какой ход дела возможен в отношении Петра Яничева.
Я сказал, что может быть по-разному. Если взяли главного бухгалтера предприятия, которое возглавляет Петр Яничев, то нельзя исключать, что на допрос вызовут и самого хозяина предприятия, а потом и арестуют. Ведь обвинение, предъявленное главному бухгалтеру, не может не быть связано с подозрениями против генерального директора.
Мой собеседник улыбнулся, как бы давая понять, что Петр Яничев все-таки зять бывшего заместителя генерального прокурора и близко знаком с и. о. генерального прокурора, то есть как бы обеспечен надежной «крышей». Я возразил, что многое значит и политическая ситуация в стране, а она у нас постоянно меняется.
Мои предсказания, видимо, не очень его убедили, потому что он ко мне больше не обращался. Но спустя некоторое время я узнал, что Петр Яничев был взят под стражу.
В декабре 1995 года ко мне обратились родственники Петра Яничева с просьбой выступить его защитником. Дело к тому времени вело Управление ФСБ по Москве и Московской области, и Яничев обвинялся в хищении крупных сумм путем мошеннической операции. Получив, по версии следствия, льготы на закупку нефти, он создал так называемый нефтяной тендер, то есть фактически нефть покупал у самого себя, а затем по повышенным ценам продавал ее за границу. Позже Яничева и Ильюшенко стали обвинять в даче и получении взятки в виде закупки трех джипов по заниженной цене – около 20 миллионов рублей, – хотя на самом деле новые джипы стоят примерно 45 тысяч долларов.
К тому времени у Яничева было уже три адвоката, причем двое из них высококвалифицированные юристы. А Давид Бурштейн – один из опытнейших адвокатов, член Президиума Московской городской коллегии адвокатов – в недалеком прошлом принимал у меня вступительные экзамены при поступлении в адвокатуру. Позиция адвокатов Яничева, возможно, и была верна, но достаточно пассивна. Они не хотели переходить в наступление против следствия. Может быть, сказывался их большой жизненный опыт, и они, учитывая возможную реакцию со стороны ФСБ, не хотели ухудшать положение своего клиента, находившегося к тому времени в Лефортове. А может быть, просто считали, что ведение дела в наступательном характере бесперспективно. Как бы то ни было, а родственников Яничева больше устраивала наступательная позиция адвоката, и они пригласили меня.
Однако в скором времени арестовали и. о. генерального прокурора Алексея Ильюшенко и поместили его в Лефортово. Дела у ФСБ забрала Генеральная прокуратура. Однако впоследствии, окунувшись в это дело, я узнал, что ФСБ продолжала играть в нем одну из главных ролей.
Для ведения наступательных действий в деле Яничева существовало большое препятствие. Дело в том, что адвокат может ознакомиться со всеми материалами дела лишь после его окончания. А до этого в его распоряжении могут быть только документы, которые подписал непосредственно сам подзащитный. Поэтому оперативная и следственная информация по этому делу была мне недоступна. Так что я решил выходить из глухой защиты. Наиболее приемлемым шагом в этом направлении была бы широко организованная информационная кампания, которая донесла бы версию защиты до сведения общественности. Оперативным поводом для выступления в СМИ послужил нашумевший арест Алексея Ильюшенко. Но перед тем как провести свою акцию, мне необходимо было изучить существо дела. Я неоднократно бывал в компании «Балкан-трейдинг» в Балашихе. Изучил многие документы, контракты, беседовал с бывшими подчиненными, сослуживцами Яничева и пришел к выводу, что все его действия носили законный характер, а деятельность его была вполне легальной в соответствии со специальным постановлением правительства. Я связался со многими журналистами, телевизионными компаниями, выступил с рядом интервью, где утверждал, что дело это заказное, сфабрикованное и не имеет никакого юридического основания.
Мои интервью по делу Петра Яничева заинтересовали журналистов, и они стали часто посещать компанию «Балкан-трейдинг». Хотя отклики и комментарии печати не всегда были в нашу пользу и поддерживали также позицию следствия.
В новом тогда журнале «Профиль» началась публикация серии статей, которые освещали дело Яничева и Ильюшенко по материалам подслушанных телефонных разговоров между ними. Согласно публикациям, Алексей Ильюшенко, в бытность и. о. генерального прокурора, оказывал всяческое покровительство своему знакомому Петру Яничеву, помогал открывать двери в кремлевские кабинеты к высокопоставленным чиновникам. Но информация в статьях не носила уголовного характера, а, скорее всего, свидетельствовала о лоббировании, покровительстве, которое уголовно не наказуемо.
Наряду с нашей кампанией в защиту Петра Яничева следственные органы предприняли демарш. В офис в Балашихе стали неожиданно приезжать весьма представительные бригады от следственных органов. Однажды прибыла бригада почти из двадцати человек, куда входили представители ФСБ, Генеральной прокуратуры, Балашихинской прокуратуры, сотрудники налоговой инспекции и налоговой полиции. Они занимались комплексной проверкой: изымали документы, знакомились с делами. Наложили арест на все имущество и счета фирмы «Балкан-трейдинг». Более того, было предъявлено еще одно обвинение: в неуплате фирмой крупной суммы налогов в бюджет государства. Но и это не соответствовало действительности, так как счета «Балкан-трейдинг» были арестованы без согласия следственных органов, и никто не мог снять с них никакую сумму, чтобы уплатить налоги.
Компания «Балкан-трейдинг» фактически полностью вышла из рабочего ритма: была отключена электроэнергия, тепло, заморожены контракты. Многие недобросовестные партнеры Яничева воспользовались его арестом и, несмотря на то, что доля Яничева составляла 75 процентов акций банка «БАМ-кредит», вывели его из правления. Впоследствии ему все же удалось вернуть себе банк. Один из партнеров порвал с Яничевым, создав собственное дело на капиталы «Балкан-трейдинг».
Дело Петра Яничева продолжало развиваться. Мои коллеги-адвокаты также стали выступать с интервью, активно писать различные жалобы в судебные и прокурорские инстанции по поводу незаконного содержания Яничева под стражей. Согласно Уголовно-процессуальному кодексу максимальный срок содержания подозреваемого под стражей может быть не более полутора лет. Полтора года уже прошли, а Яничев продолжал сидеть, хотя уже полностью ознакомился с делом и все следственные действия против него были прекращены. Он сидел в ожидании суда. Поэтому адвокаты и подали жалобу в Московский городской суд о немедленном освобождении Яничева. Однако следствие выдвинуло контраргумент, что Петр Яничев содержится под стражей потому, что его подельник Алексей Ильюшенко еще не ознакомился с материалами своего уголовного дела. Но, во-первых, Алексей Ильюшенко был арестован спустя полгода после задержания Петра Яничева, а во-вторых, его уголовное дело состояло примерно из двадцати томов, и быстро с ним ознакомиться было невозможно. Следователи посещали Ильюшенко для ознакомления с материалами следствия не каждый день, и, кроме того, времени на это отводилось не много.