Вскоре я покинул офис и поехал домой, всю дорогу обдумывая полученную информацию о погибшем Золовлеве.
Ирина
Утром меня разбудил звонок моего стационарного телефона в квартире. Я встала, машинально посмотрев на часы, стоящие на прикроватной тумбочке – время было 9 часов 20 минут. Я взяла трубку телефонного аппарата.
На другом конце провода я услышала мужской голос:
– Алло, вы меня слышите?
– Да, слышу. Кто говорит? – ответила я.
– С вами говорит следователь Главного следственного управления ГУВД Москвы капитан юстиции Коростылев. Мне необходимо вас допросить по одному уголовному делу.
– Простите, вы не ошиблись номером? – ответила я.
– Не ошибся. – И следователь назвал меня по имени-отчеству. И тут же добавил: – Я, конечно, могу вам направить официальную повестку, но, полагаю, вы человек законопослушный и явитесь сами добровольно.
– Зачем меня вызывают? У меня муж пропал, – спросила Ирина.
– Насчет вашего семейного статуса мы в курсе. А про остальное – вы приходите и все у нас узнаете.
– Хорошо, куда мне приходить?
– Мы находимся на Новослободской улице рядом с Бутырской тюрьмой. Вы знаете, где это? – спросил меня следователь.
– Нет, конечно, – ответила я.
– Тогда берите бумагу и записывайте адрес, – сказал следователь.
Адвокат
На следующий день за час до назначенного судебного заседания по мере пресечения я прибыл к зданию Басманного суда.
Желтое старинное трехэтажное здание суда было построено еще в прошлом веке. У входа уже было много машин и микроавтобусов с наклейками ведущих телеканалов. Непосредственно у входа толпилось несколько человек – это были журналисты, некоторых из них я знал лично.
– Вы будете защищать подозреваемого по убийству Золовлева? – посыпались вопросы.
– Все вопросы и ответы после судебного заседания, – коротко ответил я. Вскоре в сопровождении своих помощников я прошел в зал.
Получив от судьи согласие на встречу со своим клиентом, я спустился вниз в подвал, где содержались арестованные подследственные.
Позвонив в звонок и представившись дежурным милиционерам, я без труда прошел в специальную комнату для встречи с клиентами.
Меньшова привели быстро. Поздоровавшись с ним, я протянул ему приготовленный ранее гражданский костюм. Он взял и стал переодеваться, я отвернулся.
Вскоре Меньшов переоделся. Я обернулся и увидел перед собой уже другого человека. Из какого-то жалкого и забитого парня на меня смотрел опрятный молодой человек.
– Ну вот, другое дело. Вот, возьми и надень еще очки, – сказал я, оглядывая Меньшова.
– Зачем они мне? Я не ношу очки. У меня зрение хорошее, – сказал Меньшов.
– Это обычные очки с простыми стеклами – наши адвокатские хитрости, – ответил я, не желая объяснять ему трюк с надеванием очков. – А теперь запомни главное, на вопросы судьи отвечай короткими ответами. Конфликтов и намерения убивать потерпевшего у тебя не было. На месте преступления ты оказался случайно. Приехал к нему по приглашению Золовлева. Но кто убивал его, ты не видел. Или все видел? – спросил я Меньшова.
– Не видел. А что, меня после суда повезут в СИЗО? Куда, в Бутырку или Матроску? – спросил он меня.
– Не знаю. Но ты не переживай. Я тебя найду и навещу на следующий день, – заверил я Меньшова.
Судебное заседание началось по обычной традиционной схеме. Судья сначала проверил анкетные данные подозреваемого. Затем передал слово прокурору.
Прокурор, одетый в синий мундир с погонами полковника, зачитал ходатайство прокуратуры о применении к Меньшову меры пресечения – заключения под стражу, объясняя свою мотивацию, что Меньшов подозревается в совершении тяжкого преступления и может скрыться от следствия.
Закончив свое выступление, прокурор молча сел на свой стул.
Я понял, что прокурор был из Генеральной прокуратуры.
Судья молча одобрительно кивнула головой, словно подчеркивая, что она согласна с мнением прокурора.
Мне, конечно, стало ясно, что судья скорее всего удовлетворит ходатайство прокуратуры и оставит моего клиента под арестом. Так бывает в девяноста случаев при избрании судом меры пресечения.
Тем не менее мне как защитнику нужно тоже привести свои доводы суду, чтобы сделать попытку оставить своего клиента хотя бы под подписку о невыезде.
Я же обратил внимание суда на то, что, кроме того, что подозреваемого нашли испуганного в подвале дома, никаких других доказательств у следствия против него нет. Ранее мой клиент к уголовной ответственности не привлекался и намерений скрыться от правосудия он не имеет. Кроме того, я добавил, специально подчеркнув, что пребывание впервые моего подзащитного в следственном изоляторе может отрицательно сказаться на его моральном и физическом состоянии.
Затем судья предоставила слово подозреваемому. Меньшов встал со скамейки и молча стоял минут пять-десять, не говоря ни слова. Судья снова обратилась к нему и сказала, что он может высказаться по поводу применения к нему меры пресечения. Но Меньшов продолжал стоять и молчать. Тогда судья спросила его снова:
– Вы согласны с мнением своего защитника?
– Согласен, – еле слышно ответил Меньшов.
Судья удалилась на совещание.
Ирина
Через два часа я припарковала свой джип у неприметного здания с большими стеклянными дверями. Выйдя из машины, я прочла вывеску красного цвета, висевшую перед проходной. «Главное следственное управление ГУВД г. Москвы».
Пройдя в вестибюль, я подошла к серому телефону. Вынув из кармана листок с фамилией и телефоном следователя, я набрала его номер.
Кабинет следователя представлял собой комнату метров двадцати прямоугольной формы. Обстановка была небогатой – вдоль стены стояло несколько стульев с одной стороны. С другой стороны располагался книжный шкаф, на котором было много специальной литературы – Уголовный кодекс с комментарием, различные юридические справочники. На шкафу была свалена, вероятно, неисправная оргтехника – компьютер, принтер, несколько телефонных аппаратов и магнитола.
На столе следователя также располагался монитор компьютера, приглушенно доносилась музыка из магнитолы.
За столом сидел высокий парень лет двадцати пяти – двадцати семи. С короткой стрижкой, со светлыми волосами и овальным лицом. Одет он был в гражданскую одежду – темный свитер и черные джинсы.
Я молча подошла ближе и, вновь достав листок с фамилией следователя, обратилась к нему:
– Простите, вы следователь Коростылев?
– Да, это я. Меня зовут Андрей Николаевич. Вы паспорт принесли с собой? – спросил он меня.