– Да, конечно. Ваши родственники, – я специально назвал так его коллег, – приезжали ко мне в кабинет, привезли ее.
Клиент кивнул головой, показывая, что понял меня.
– Пусть Люба привезет спортивный костюм, теплые носки, зубную пасту, щетку… – Клиент стал перечислять список вещей, необходимых ему для тюрьмы.
Когда он закончил, я спросил:
– Я понимаю, что вы собираетесь тут долго быть?
– Как знать… Надеюсь на лучшее, но уж очень ситуация серьезная. Да и контора такая попалась… Вы что-нибудь про этого следователя знаете?
– Пока еще нет, но скоро узнаю, – сказал я, намекая, что нужную информацию соберут мне его коллеги.
Клиент кивнул.
– Расскажите мне подробно, как вас задержали, – попросил я.
В этот момент открылась дверь, и я увидел стоящего на пороге Бурлакова.
– Не помешал? – спросил он.
– Мы еще не закончили, – ответил я.
– А какой смысл заканчивать? Давайте я сейчас допрошу вашего клиента, а потом предъявим ему обвинение. Не возражаете?
Я пожал плечами.
– Не возражаю. А как ты, Сергей Николаевич? – обратившись к клиенту на «ты», спросил я. Тот кивнул в знак согласия.
Бурлаков сел за стол, открыл папку и начал задавать традиционные вопросы – как фамилия, имя, отчество, возраст и так далее. Затем перешел к главному.
– Итак, скажите, пожалуйста, что вы делали такого-то числа в ресторане «Пиросмани»?
– Я встречался там со своим банкиром Серебряковым.
– Хорошо. О чем вы говорили с ним?
– Серебряков являлся секретным агентом нашей организации и должен был передать мне какую-то информацию.
Бурлаков усмехнулся – видимо, ответ П. его не удовлетворил.
– И какую же информацию он вам принес?
– Мы не успели ничего обсудить, как пришли сотрудники ФСБ и УСБ и меня задержали.
– Портфель коричневый ваш? – спросил Бурлаков.
– Нет, не мой, – не задумываясь ответил П.
– Хорошо. Следующий вопрос. Что вы можете сказать о своем визите два дня назад в отделение милиции аэропорта Шереметьево?
Клиент задумался.
– И о контакте со следователем капитаном милиции Зайцевым? – добавил Бурлаков.
– Я не буду отвечать на этот вопрос, – покачал головой П.
– Хорошо, пропускаем. С какой целью вы завладели материалами следствия по делу банкира Серебрякова?
Клиент отказался отвечать.
– Ладно, перейдем к следующему эпизоду. Такого-то числа вы приезжали в офис компании сотовой связи и, предъявив поддельное постановление судьи Савеловского суда, взяли распечатку телефонных разговоров банкира Серебрякова. Вы подтверждаете этот факт?
П. покачал головой:
– Нет, не подтверждаю.
Я решил вмешаться в разговор.
– Товарищ следователь, – обратился я к Бурлакову, – вы же видите, что мой клиент не готов отвечать на ваши вопросы. В соответствии с 51-й статьей Конституции…
– Да знаем мы ваши статьи, – махнул рукой Бурлаков, – знаем, что он может не свидетельствовать против самого себя. – Он снова обратился к П.: – Поймите, что у вас достаточно щекотливое положение. С одной стороны, все действия, которые вы произвели в отношении капитана Зайцева, компании сотовой связи, можно расценивать как злоупотребление служебным положением.
– Да, я понимаю это, – ответил П. – Но я не хотел бы сегодня давать показания. Мне нужно основательно подготовиться и переговорить со своим адвокатом.
– Это ваше право, – ответил Бурлаков. – В таком случае допрос закончен. Подпишите, пожалуйста, листы, по которым вы дали показания.
Клиент прочитал содержимое, после него прочитал написанное я. Потом он подписал протокол.
Как только Бурлаков вышел, клиент наклонился ко мне и прошептал:
– Смотрите, все действия, которые упоминались, производились уже тогда, когда я был выведен за штат РУБОП, не являлся их сотрудником.
Я тоже склонился к его уху и прошептал:
– Ничего хорошего в этом нет. Получается, что вы подпадаете под статью «мошенничество».
Клиент согласно кивнул головой.
– Там все дело в банкире. Пусть ребята поработают по нему, это очень важно. Передайте, пожалуйста, им.
– А что это значит? – спросил я.
– Они знают. Банкир – мошенник, он половину Москвы «кинул», понимаете?
Вдруг П. неожиданно встал и громко, наверное, чтобы слышали те, кто прослушивал нашу беседу, сказал:
– А колонии я не боюсь. Я ведь до РУОПа работал в колонии, в оперчасти, и жизнь зэков мне хорошо известна.
Я понял, что на сегодня наш разговор закончен.
– Значит, я свяжусь с вашей женой, – сказал я, вставая, – и о передаче вещей все скажу.
На следующий день мне позвонил Бурлаков.
– Я приглашаю вас на новые следственные действия, – сказал он. – Будет очная ставка.
– А с кем? – поинтересовался я.
– Приедете – увидите.
На следующее утро я подъехал к следственному изолятору Лефортово. На сей раз вызов П. заказал сам Бурлаков. Я вошел в кабинет и сел рядом со своим клиентом. Мне удалось быстро переговорить с ним. Я сказал, что созвонился с его женой, встретился с ребятами и передал им суть нашей встречи. Тут в кабинет вошел парень невысокого роста, в кожаном пальто. За ним шагнули уже знакомые мне оперативники ФСБ.
– Ну вот, сейчас мы проведем следственные действия с участием банкира Серебрякова, – проговорил Бурлаков, доставая листок, на котором сверху было написано «Очная ставка». Заполнив его, он начал объяснять:
– Сначала я задаю вопросы вам, господин Серебряков, затем, – он посмотрел на моего клиента, – задаю вопросы вам. А потом, когда я дам команду, вы можете спрашивать. Кстати, и вы, – он обратился ко мне, – тоже можете участвовать. Но предупреждаю – каждый ваш вопрос следователь, согласно положениям УПК, может отвести. Но при этом он все равно будет записан в протокол. Понятно?
Мы все кивнули.
– Итак, первый вопрос, – начал очную ставку Бурлаков.
В ходе очной ставки я узнал, что банкир Серебряков накануне поехал со своей подругой в Лондон и пытался привезти оттуда шестьдесят тысяч долларов, не задекларировав их. Но кто-то подсказал таможенникам, что банкир незаконно повезет валюту. Серебряков был задержан. Шестьдесят тысяч долларов изъяли, банкира выпустили. А когда он вернулся в Россию, против него было возбуждено уголовное дело. Дело вел следователь капитан Зайцев. Потом появился П., который незаконно изъял документы и пообещал банкиру, конечно, не бесплатно – за двести тысяч долларов – «отмазать» его от этого дела. Потом, подделав подпись судьи Савеловского суда, П. изъял распечатку телефонных разговоров Серебрякова и, угрожая, что против него уголовное дело все же будет возбуждено, стал требовать те самые двести тысяч долларов. Потом уже я узнал, что, как только все началось, банкир написал соответствующее заявление в ФСБ, указав в нем, что подполковник РУБОПа П. вымогает у него деньги.