— Знаешь, почему я решил, что ты принадлежишь к приходу «Путеводная Звезда»?
— Ты сам оттуда? — Вито посмотрел на него в зеркало.
— Я ходил в церковь «Царица Мира». Помнишь Болдак-парк и горку, где зимой все катались на санках? Мы с тобой один раз там здорово подрались.
— Да?
— Мне было одиннадцать, тебе на два года больше.
— Хочешь сказать, я начал первый?
— Ты всегда начинал первый, задирал тех, кто младше. Ты, Вито, был отвратительным задирой-переростком.
Вито снова бросил взгляд в зеркало.
— Так говоришь, мы подрались? Ну и кто победил?
— Я разбил тебе нос, а ты бил меня до тех пор, пока я не смог подняться.
— Так это был ты? Помню тот случай.
— Охотно верю, — сказал Терри. — Я помню, потом у тебя болели руки.
— Да, твои долбаные кулаки. Ты умел вымотать.
— Потом я как-то увидел твою фотографию на спортивной странице, ты играл за местную команду, а потом за команду штата. Ты был в полузащите?
— В нападении!
— Точно. Наверное, ты получал всякие предложения?
— Одно-два. Но я никуда не пошел.
Некоторое время они ехали молча.
— Ты сейчас один из обвиняемых на этом процессе?
— Меня вообще не было здесь три года, пока они развлекались.
— И как продвигается дело?
— Да никак. Нас оправдают вчистую.
Терри вспомнился сигаретный бизнес, и он уже хотел заговорить о нем, но подумал: «Зачем? Понравиться ты, что ли, хочешь этому парню?»
Снова наступило молчание. Из темноты навстречу им неслись фары встречных машин.
— Ты, значит, живешь теперь в Африке?
— Жил там пять лет.
— Я бы и даром не взял ни куска этой вшивой Африки.
— Там есть очень даже милые кусочки. Исключение — жуки. Я долго не мог привыкнуть к жукам, особенно гигантским, хотя там они водятся всевозможных размеров.
Глаза Вито снова обратились на него в зеркале.
— Когда ты возвращаешься?
— Думаю, уже скоро.
— Я тоже так думаю, — обронил Вито.
Терри помедлил.
— Да? — переспросил он и, сидя в темноте, ждал, когда в зеркале снова покажутся глаза Вито.
Дебби усиленно пыталась разговорить своего шофера — молодого парня, который этим темным вечером был в черных очках. Разве не супер?
— Давно ты в группировке?
Он немного подумал.
— О какой группировке вы спрашиваете?
— О детройтской, само собой. Ведь мы в Детройте.
— А зачем вам знать?
— Чтобы поддержать разговор. — Вот козел! — А в тюрьме тебе сидеть приходилось?
Он снова поразмыслил над ее словами.
— Это мое дело.
— Держу пари, что нет.
— И не собираюсь.
— А я вот сидела, — сказала Дебби. — За вооруженное нападение при отягчающих обстоятельствах. Парень попал в больницу. — Она выдержала паузу. — И знаешь, каким оружием я его атаковала?
— Ну, каким?
— «Бьюиком-ривьера».
— Да ну?
— Он мой бывший муж. Я навещала мать во Флориде и увидела, как он переходит улицу прямо передо мной. Он задолжал мне алименты за год и не собирался платить.
— Вы его переехали?
— Он упал под машину, и я протащила его сотню футов.
— Да?
— Полицейскому, который меня арестовал, я сказала: «Но горел зеленый свет! Я имела право ехать. А он не имел права переходить».
— Если перед вами горел зеленый, то правда, он не должен был переходить.
— Адвокаты привезли его в суд всего загипсованного, и меня осудили.
— Да?
— На три года. Теперь спроси меня, стоило ли это того, чтобы его переезжать?
— Ну и стоило?
— Нет. Тебя как зовут?
— Томми.
— Никогда не попадай в тюрьму, Томми, если только сможешь. — Некоторое время длилось молчание. — Тебе нравится быть гангстером?
Джонни сказал Дубу, что его покойный папаша работал вон там, в «Итон кемикал», где производили краски и всякие чистящие средства. Ну и темень же здесь! Целый район пришел в запустение, и все эти склады то ли закрыты, то ли все же как-то используются, не поймешь. Они свернули на Франклин и потащились в потоке машин вдоль корпусов бывшего завода «Итон кемикал». Джонни сказал, однажды его папаша вернулся домой, и у него все руки были в красных пятнах: он сильно обжегся соляной кислотой.
— О'кей, ты готов? Смотри по сторонам.
— Я готов, — ответил Дуб.
— Вон стоит какая-то машина. Который час?
— Я уже сказал. Начало девятого.
— Мы сейчас проедем мимо, а ты смотри внимательно.
Джонни сбавил скорость и медленно проехал мимо машины, стоявшей с погашенными фарами.
— Это он, — произнес Дуб.
Джонни быстро оглянулся.
— Там в машине их двое.
— Должно быть, второй — его шофер.
— Ты сказал, он будет один.
— Я повторил то, что он мне сказал: что встречаюсь с ним здесь, и он приехал, как и сказал.
— Как же быть со вторым?
— Его никто не звал, — отозвался Дуб. — Плохо его дело.
— Не нравится это мне, — проговорил Джонни, сворачивая в переулок на малой скорости.
Они повернули еще три раза и вернулись на Франклин. К этому времени стемнело окончательно.
— Остановись-ка сзади них, — попросил Дуб.
— Не стану я к ним приближаться, — возразил Джонни. — Надо оставить место на случай, если придется быстро уматывать. — Он притормозил футах в двадцати от автомобиля. При свете фар в нем можно было разглядеть двух человек, и водитель определенно смотрел в их сторону.
— Погаси фары, — сказал Дуб.
— Я хочу видеть, что ты станешь делать, — снова возразил Джонни. — Тут ничего не угадаешь наперед.
Дуб вышел, и Джонни смотрел, как он подходит к машине со стороны пассажирского сиденья и разговаривает через окошко с Винсентом. Винсент что-то передал Дубу, и тот засунул это во внутренний карман куртки. Должно быть, деньги — двадцать пять сотен. Они снова о чем-то заговорили. Теперь Дуб рассматривал что-то у себя в руках. Наверное, решил Джонни, пистолет.
В окне показалась рука Винсента, взяла у Дуба пистолет и исчезла, затем снова вернула ему то, что взяла. Дуб повернулся и прицелился в сторону горящих фар «кадиллака». Господи Исусе! Дуб снова повернулся к Винсенту, и тут Джонни услышал выстрелы: бах-бах! Силы небесные! И еще два подряд: бах-бах! Это Дуб сунул пистолет в окно автомобиля, чтобы прикончить шофера. Все, теперь надо быстро сваливать отсюда, подумал Джонни. Но Дуб вдруг стал обходить вокруг автомобиля, глядя в сторону Джонни и делая ему знаки рукой, будто пытался объяснить, что собирается делать. Джонни ни хрена не понял. А Дуб подошел к водительскому сиденью, открыл дверцу, и оттуда начало вываливаться тело. Дуб втолкнул его назад, потом сунулся внутрь, а когда вылез, Джонни увидел в каждой его руке по пистолету. Он целился ими в «кадиллак» и ухмылялся. Джонни подъехал к нему.