* * *
Романов, не понимая, что происходит, молча упирался, пытаясь снова сесть.
– Ложись, ложись на пол, – заорал Воронин в лицо Романова.
Лишь услышав первый сухой хлопок пистолетного выстрела, Романов понял, что следует делать и чего от него добивается Воронин, пригибавший тело шефа к полу. Вдребезги разлетелось разбитое пулями заднее стекло, рассыпалось мелкими осколками по полу и сиденьям. Воронин видел, что какой-то человек стоял, упираясь для равновесия левой ладонью в капот «Жигулей». Правую руку с пистолетом человек вытянул вперед, прицеливаясь, то ли в Воронина, то ли в Костю Смирнова. С водительского места вылезал второй мужчина.
Воронин полез за пазуху, потянул рукоятку автоматического пистолета Стечкина, но зацепил защелкой магазина матерчатую подкладку куртки, снова, уже с силой, дернул рукоятку, отведя плечо назад, едва не вырвал клок ткани. Смирнов, видимо, уже справившийся с собой, включил заднюю передачу, до упора вывернул руль, стремясь съехать с дороги.
– Стреляй, ну, стреляй, – крикнул Смирнов.
Три выстрела почти одновременно хлопнули где-то впереди, послышались ответные пистолетные выстрелы из джипа. Две неизвестно откуда прилетевшие пули продырявили ветровое стекло «Вольво». Смирнов газанул, машину повело боком, но задние колеса так и не вылезли из рыхлой колеи. Воронин, успевший встать коленями на сиденье, вытянул вперед правую руку с пистолетом, согнутыми пальцами другой руки нащупал рычаг на левой стороне затвора, снял пистолет с предохранителя.
Поворачивая рычаг против часовой стрелки до упора, установил его в положение автоматической стрельбы. Костя выжал сцепление, «Вольво» плюнул жидкой грязью из-под колес, двигатель заревел и заглох. Воронин спустил курок. Три выстрела прогремели один за другим, прошив «Жигули», как консервную банку. Человек с пистолетом упал на снег и, пятясь задом, отполз за машину. Второй мужчина, выбравшийся с водительского места, низко пригнулся и тоже побежал за машину.
– Мы сели, – крикнул Смирнов, толкая Воронина локтем в бок. – Слышь, мы сели.
Кто– то невидимый дважды выстрелил из салона «Жигулей» через занесенное снегом лобовое стекло. Воронин ответил тремя выстрелами.
– Меня, кажись, задели, – сказал Костя Смирнов, пригнув голову и плечи книзу, он схватился рукой за левое плечо продырявленной пуховой куртки. – Выходим через твою дверь. Воронин, обхватив рукоятку пистолета двумя уками, выстрелил в раздолбанное ветровое стекло «Жигулей».
Романов, лежавший на полу между сидениями, ещё не успевший по-настоящему испугаться, таращил глаза и ничего не видел кроме мокрого резинового коврика у своей щеки. Он прислушивался к звукам выстрелов и чувствовал, как под меховой шапкой щекочут кожу капельки пота.
– Выбирайся через свою дверь, – крикнул Костя, но Воронин не пошевелился.
– Где оружие? – подал слабый голос Романов. – Дайте мне хоть что-нибудь.
– Там, в джипе оружие, – Костя поджал ноги, спускаясь ниже. – Ружья помповые, автомат семьдесят четвертый «сучка», там до хрена оружия, в джипе.
– А почему оно в джипе? – Романов инстинктивно сверху закрывал себя кейсом, как щитом.
– Откуда я знаю? – Костя застонал. – Меня вот подстрелили. Вот так, подстрелили. У меня у самого ничего нет, – неловко уперевшись простреленной ключицей в сиденье, Костя застонал от боли громко, почти во весь голос.
– Хватит тебе стонать, – рявкнул Воронин, не снимая с прицела расстрелянные «Жигули».
– Что мне, хрюкать перед смертью? – Костя снова застонал, не находя удобного места раздробленному пулей плечу.
Воронин, так и не найдя цели, левой рукой нащупал ручку, толкнул дверцу от себя.
– Слышь, Юрий Сергеич, – он постучал той же левой рукой по кейсу, прикрывавшему Романова. – Вылезай из машины. На обочину ползи, в кювет.
* * *
Светлана Петровна Романова спустилась вниз, когда машина мужа, мигнув красным светом задних фонарей, выкатилась за ворота. Она наблюдала через окно, как оставшийся в будке у ворот единственный охранник, быстрым шагом вышел из своего помещения, бросил в снег сигарету и, вышел через калитку с территории участка, скрылся за глухим забором. Куда это он? Безотчетное беспокойство вытолкнуло Светлану Петровну из дома, за дверь, под покатый навес крыльца. Остановившись и замерев на минуту, она услышала выстрелы. Светлана Петровна зачем-то пошарила рукой в кармане яркого спортивного костюма, все ещё не смея поверить в страшную реальность происходящего, обернулась к выбежавшей вслед кухарке, слышит ли та выстрелы за забором. Но бестолковая Ольга, поняв, что происходит неладное, лишь таращила глаза, прислушивалась, склонив голову набок и выставив вперед правое ухо.
Сорвавшись с крыльца, Светлана Петровна опрометью бросилась к воротам, добежав, толкнулась в полуприкрытую калитку, выскочила на дорогу и остановилась, хватая широко раскрытым ртом воздух вперемежку с мокрым снегом. Там, за белой снежной завесой метрах в двухстах от ворот, казалось, стояли какие-то машины, казалось, двигались тени людей. Там что-то происходило, но не разобрать что. Выстрел, два выстрела и ещё один. Светлана Петровна сделала пару шагов вперед, к этим машинам, к этим выстрелам, к мужу, но остановилась, бросилась назад, в дом.
Проскочив калитку, она поскользнулась, сохраняя равновесие, замазала в воздухе руками, глянула себе под ноги. Оказалось, обута она вовсе не в ботинки или кроссовки, а в матерчатые домашние тапочки. Взбежав на крыльцо, она ворвалась в прихожую, столкнулась с дежурившей у двери кухаркой. Кажется, та что-то спросила, что-то прокричала. Это не важно. Вбежав в каминную, где в углу подпирал потолок металлический ружейный шкаф, Светлана Петровна остановилась возле кресел и чуть не расплакалась. На дверце шкафа блестел хромированный шведский замок.
– Ольга, – голос Светланы Петровны сорвался на тонкий крин. – Ключи… Где ключи от этого замка?
Ольга Ивановна, вбежав в каминную вслед за хозяйкой, встала рядом, задумалась на секунду.
– Так у Юрия Сергеевича ключи. У него две связки. Одна от дома, другая от работы. Давайте я к сторожу сбегаю.
– Я сама, – Светлана Петровна успела перевести дыхание. – Черт, зачем нужно оружие, если оно заперто.
Резко повернувшись, он добежала до крыльца, вспомнила, что нужно поменять тапочки на ботинки, но времени переобуваться не оставалось. И еще, нужно было сказать кухарке, чтобы звонила в милицию. Но пока приедут, столько времени пройдет. И Ольга должно быть и сама догадается в милицию позвонить. Теперь Светлана Петровна знала, что делать.
Свернув с тропинки к участку сторожа, она пробежала метров пятьдесят до калитки, ведущий с их участка к казенному срубу Звонарева и тут, наколов ногу обо что-то острое, сообразила, что осталась в тонких бумажных носках, тапочки потерялись где-то там, на снежной целине. «Лишь бы и он замок не повесил, – бормотала Светлана Петровна, – а то придется в обход, по забору». Но калитка сторожа, скрипнув проржавевшими петлями, отворилась. Смахнув с глаз липкий снег, Светлана Петровна побежала дальше, чувствуя предательскую слабость в ногах. Клубы дыма по-прежнему ползли из трубы сторожки, застилая своей чернотой полнеба.