– Смотри, смотри! – Олеся ухватила Пошту за руку и дернула к обочине.
Что она там углядела?
В тени абрикосов расположился импровизированный рынок. На криво сколоченном столе в корзинах грудой были навалены… Пошта глазам своим не поверил. Овощи. Фрукты. Зелень. Обалдеть можно, копать-колотить! Это же все насквозь зараженное! Ладно листоноше, но обычному человеку это есть нельзя от слова «совсем». Продавец сидел рядом на корточках – типичный крымопитек по личной классификации Пошты. Сутулый, рахитичный, ручки-ножки тонкие, зубы редкие, лысый, голова – в язвочках, глаза слезятся. Извилина одна, и та пониже спины. Словарный запас соответствующий. В общем, аборигенная фауна. Не то, чтобы мутант, – они и до Катаклизма такими были.
Толстая молодуха, тряся грудями, перебирала картошку.
– Вялая она шой-то.
– Новый урожай! – оскорбился крымопитек. Он шепелявил.
– Не, вялая.
– Крепкая!
Молодуха, кокетливо наклонив голову, произнесла:
– Это, может, шо другое у тебя крепкое, а картопля – вялая!
– А ну пойдем, покажу! – крымопитек аж вскочил.
– Почем буряк? – вклинился подошедший дедок. Типичный такой дедок в мягкой хлопковой кепке, вылиневшей, со сломанным козырьком.
– Буряк-то? А недорого буряк. Купон – штука, три штуки – два купона. Недорого. Бери, дед.
Пошта ушам своим не поверил. Эти люди в самом деле собираются покупать картошку и свеклу?
– Давай яблок купим, – попросила Олеся.
Яблоки продавал тот же крымопитек. Были они зеленые, мелкие, в коричневое пятнышко.
– Лошадку угостим.
Одина, значит, собралась угощать радиоактивными яблочками.
– Ну По-ошта, ну пожалуйста!
– Ты с ума сошла, копать-колотить?! Это же зараженные фрукты!
Продавец услышал, напрягся, выпятил цыплячью грудь:
– А сам ты зараженный, мутант! Чистые! Хошь, дозиметром потыкай!
– А сам ничем не потыкаешь? – молодуха все не оставляла, видимо, надежды порезвиться.
Поште стало глубоко противно. Спасаешь людей, спасаешь. Несешь им свет цивилизации и культуры. А им это нафиг не нужно, вообще не уперлось. Им хочется жрать и сношаться. Что еда – отрава, и в долгосрочной перспективе этот вот буряк деда убьет, они не думают. Для них вообще горизонт событий ограничен несколькими днями, а чаще – ближайшим вечером, когда можно будет «гульнуть», выпить самогонки, поорать песни. Что от любви бывают дети, они тоже не думают, размножаются, если так случилось, с вялым любопытством – тем же, с которым живут. И дети им не нужны, и до болезней детей дела нет, и до того, что выживает хорошо если один младенец на сотню – тем более. Даже не животные. У животных хоть инстинкт самосохранения наличествует. Хуже любого зверя. И опаснее.
– Пойдем отсюда, – сказал Пошта Олесе. – В городе поедим. Этих, видишь, даже за границу Симфера не пустили.
Олесе ничего не оставалось, как послушаться.
Симферополь охраняли отряды милиции и добровольной народной дружины. Вооруженных стражей правопорядка на улицах было больше, чем мирных граждан, но это никого не напрягало – такова цена спокойствия.
Листоношу со спутницей пропустили легко, без досмотра – кони листонош были своеобразной визитной карточки, а самому клану доверяли во всех цивилизованных местах. Про Олесю даже спрашивать не стали.
Пошта уже бывал здесь, поэтому ориентировался в переплетении улиц. Людей и правда было предостаточно, хотя старые кварталы сохранились плохо – дома покосились, в некоторых выпали окна, скверы и бульвары были загажены, а большинство деревьев пустили на отопление. И все равно создавалось впечатление кипящей жизни.
Средоточием жизни, как в старые времена, оставался вокзал. Туда Пошта и направился.
Уже на бульваре Ленина Пошту оглушило и завертело.
– Рикша! Кому рикшу! Куда едем, по городу, гостиницы, рестораны?
– Молодые люди, такси берем, такси по всему Крыму, недорого, добрые кони!
– Отправляется дилижанс на Керчь! Через пять минут отправляемся!
– Номера на час, номера на ночь, недорого!
– Частная гостиница, есть своя конюшня!
– Сдам квартиру, квартира в центре, недорого, на длительный срок!
– Куда едем? Ехать никуда не нужно?
И ведь видят, что у Пошты есть Один, но все равно предлагают услуги рикш, извозчиков. И не отстают. Наверное, думают, что у листоноши куча денег.
– Только сегодня! Боевые тараканы Маврикия! Спешите видеть!
– Слоечки, девочки, мальчики. Слоечки, девочки, мальчики!
Приезжие, растерянные, сбивались в кучи и продирались через толпы торговцев.
– Отдохнуть не желаете? Татарочки, казашки, хохлушки, жидовочки! Для девушки – страстные мулаты! Коню – лучшие кобылы!
– Мы зачем сюда пришли?! – в отчаянии крикнула Олеся на ухо Поште.
Она уцепилась за его руку и шарахалась от продавцов, как от зараженных. Знаменитая белая «башня с часами» – символ симферопольского железнодорожного вокзала – смотрела на людей сверху вниз. Ей-то что, башне. Она привычная. Она толпы отдыхаек видела в сезон…
– Гостиницу ищем!
– Мог бы меня спросить! Я здесь все знаю! Поворачивай, пойдем в «Украину».
Пошта хлопнул себя по лбу. Копать-колотить! Мог бы сообразить, что дочка есаула бывает в столице и все тут знает.
Они выбрались из толчеи.
Гостиница «Украина» была когда-то самым фешенебельным и пафосным постоялым двором Симферополя. Теперь она, конечно, поизносилась, но сохранила часть былого величия. Бежевая штукатурка облупилась, лепнина местами осыпалась, а деревянные двери заменили бронированными. Зато окна были целы, пусть и закрыты ставнями – здесь заботились о клиентах. У входа скучал швейцар в ливрее с золотыми галунами и в противогазе. Завидев листоношу, он активизировался, щелкнул каблуками, ухватил фыркнувшего Одина за узду.
– Номер желаете? Есть свободный «люкс», есть «стандарт» и «эконом». Охраняемая конюшня и корм для лошади – бесплатно.
– Это – конь.
– Значит, корм для коня бесплатно! Так желаете номер?
– Желаем.
Пошта прикинул, сколько у него денег. Негусто. Правда, есаул отвалит за дочку вознаграждение… но и так на сутки-другие хватит даже по завышенным ценам. Должно хватить.
– Сколько у вас номера стоят?
– Люкс – пятьсот купонов за сутки, стандарт – триста, эконом – сто купонов.
– В экономе сколько мест?
– Пошта-а! – возмутилась Олеся.
Ну да, конечно, она-то рассчитывала, небось, что ей отдельный «люкс» снимут. Ничего, перебьется. Вместе безопасней.