– Есть двухместные, удобства в номере, рум-сервис – уборка раз в неделю. Питание отдельно.
– Коню тоже?
– Коню – бесплатно.
Швейцар распахнул двери, и Пошта с надувшейся и крайне недовольной Олесей через обязательный тамбур с обработкой от радиации прошли в холл. Здесь тоже сохранились остатки былой роскоши. Мраморную плитку пола покрывали истертые ковры, вдоль стен стояли кресла на гнутых ножках, стены были забраны изумрудно-зелеными панелями, а на второй этаж вела шикарная лестница с позолоченными перилами. За конторкой красного дерева сидела аккуратно накрашенная девица в белой блузке. По углам бдила охрана. Пошта глубоко вдохнул чистый кондиционированный воздух с привкусом цветов. Интересно, много здесь постояльцев?
– Номер желаете?
– Эконом двухместный, пожалуйста, – Пошта полез в карман за деньгами.
– Может быть, стандарт?
– Нет-нет, спасибо.
– У нас гибкая система скидок, – улыбнулась девица, – мы уважаем Клан листонош, поэтому я могу предложить вам стандарт всего за двести купонов в сутки!
Ясно-понятно, у них камеры видеонаблюдения у входа. Коня увидели и смекнули, кто такой Пошта.
Олеся выразительно вздохнула. Нет уж, девица-красавица, не дождешься ты люкса… но вот не взять стандарт на таких условиях – показать себя скрягой.
– Давайте стандарт на двое суток.
– С удовольствием! Позвольте от лица администрации выразить вам благодарность за то, что пользуетесь нашей гостиницей. Воспользуйтесь нашими сервисами: настоящей финской сауной и рестораном, где вы можете отведать гарантированно свежие и безопасные блюда с пятидесятипроцентной скидкой для посетителей и пятнадцатипроцентной – лично для вас. Ваш номер сорок второй, четвертый этаж. Сейчас вас проводят.
Откуда-то появился очередной швейцар: галуны, улыбка, ливрея, бакенбарды. Спрашивать здесь о Зубочистке бесполезно: вряд ли вор остановился в таком респектабельном заведении.
Лифт работал – с электричеством все было в порядке. Наверное, генераторы у гостиницы свои.
«Стандарт» оказался небольшим уютным однокомнатным номером. Кроватей было две, у каждой – по тумбочке. Возле стены стоял письменный стол с кувшином воды. Из крохотной прихожей можно было попасть в чистый санузел с душевой кабиной.
– Ладно, – нахмурилась Олеся. – А ты где будешь жить?
– Здесь.
– Вот еще! Между прочим, я – девушка честная.
– А никто на твою честь и не покушается. Я тебя охранять буду.
Кажется, она обиделась. Девушки – странные создания, сами же говорят: «только не приставай!» и сами же обижаются, когда не пристают. Но клеиться к дочке есаула Пошта не хотел, ему была дорога жизнь и не менее дороги яйца, которые есаул, пожалуй, за растление дочурки мог и оторвать.
– Значит так, краса-девица. Я сейчас пойду в город, у меня тут дело имеется. Заодно узнаю, нет ли в Симфере людей твоего отца. А ты сиди здесь. Можешь сходить в ресторан, но из гостиницы – ни ногой, уяснила?
– Поняла, не дура. Отмоюсь, поем и буду спать. А ты надолго?
– Как получится.
Перед уходом Пошта не удержался от соблазна и принял горячий душ – впервые с момента отъезда из резиденции листонош. Все-таки в городе, не по горам лазает. Надо хотя бы чистым быть. Теплая вода смыла усталость и прояснила голову. Пошта понял, где может узнать про Зубочистку.
* * *
Приличные девушки вроде Олеси в таких районах не бывали. Собственно, здесь вообще нормальным людям делать было нечего: ни торговых лавок, ни приличных харчевен, ни уютных двориков. А про канализацию здесь, похоже, и не слышали, просто выплескивали помои прямо на улицу.
Панельные дома слепо пялились на Пошту темными окнами, щерились осколками стекол. Ни электричества, ни противорадиационных жалюзи. Но здесь жили. Плохо, бедно, тупо – жизнь копошилась около «генеделиков» – дешевых забегаловок; на балконах сушили белье, и сидели на скамейках у подъездов, точно недружелюбные мойры, старухи в черном.
Трущобы всегда были трущобами и всегда ими останутся.
Пошта поежился. Один был на конюшне, и листоноша, несмотря на оружие, чувствовал себя беззащитным. Но появляться в подобном районе на боевом коне – сразу выдать в себе чужака. А чужаков крымопитеки, как известно, не любят. Их нежные чувства Поште в общем и целом были глубоко фиолетовы, но он рассчитывал раздобыть информацию.
Генделик назывался «Мрiя» – мечта, значит. Что «Мечта», что «Мираж», что какая-нибудь «Надежда» – заведение заведомо низкосортное. Ладно, мы сюда не есть пришли.
Располагалась наливайка на первом этаже панельного дома, Пошта толкнул дверь и вошел. Тамбура с обработкой от радиации не было. Живи быстро, умри молодым, блин. От лучевой болезни умри, если тебя раньше не прирежут. Впрочем, то, что было быстрым и гарантированным самоубийством на побережье, здесь все-таки оставляло неосторожному аборигену шанс – фон был хоть и повышенным, но все-таки не убивал сразу.
– День добрый, – обратился Пошта сразу ко всем посетителям, распивавшим в полутьме за шаткими пластиковыми столиками.
За стойкой, подперев унизанной кольцами рукой двойной подбородок, наблюдала за залом дородная блондинка с коровьими очами. Пошта подошел к ней, взгромоздился на высокий табурет и заказал пиво. В отличие от остальных, он мог здесь столоваться без особого вреда. Ну, разве что, пропоносит.
Девица хмыкнула, нацедила пенного напитка в не очень чистый стакан. Стоило это купон, но Пошта положил на стойку десятку.
– Сдачи не надо.
Девица снова хмыкнула, смерила его презрительным взглядом.
– Мент?
– Не. Листоноша.
– Хто?
– Листоноша. Не важно. Не мент. Не казак. Сам по себе.
– Ну и шо?
Пошта доверительно перегнулся через стойку. Воняло кислятиной и гнилыми тряпками, с кухни тянуло подгоревшим жиром. Блондинка тоже перегнулась через стойку, ее огромные груди оказались у Пошты прямо под носом.
– Зубочистку знаешь?
– Кого?
Копать-колотить! Местной фауне требовалось задавать конкретные вопросы. Но уж куда конкретней-то?
– Зубочистку, – по слогам повторил Пошта. – Из Севаста.
– Не. Не знаю. А шо?
– А кто может знать? Он такой… ушлый парниша.
– И шо?
Пошта чуть не взвыл. Копать-колотить!
– Кто тут всех знает?
Блондинка сделала задумчивое жующее движение. Пошта добавил еще десятку.
– Кир всех знает. Кирюха! Подь сюды! До тебе пришли!
Из-за дальнего столика поднялся Кир – здоровенный мужик с копной спутанных черных волос, черной же длинной бородой и пронзительно-синими глазами на багровом лице пьяницы. Он вразвалку приблизился к Поште.