– Ну?
– Под кроватью в соседней комнате. – Миша вытер ладонью со лба капли пота. – Вся наличность в спортивной сумке.
– Если только пикнешь, я вернусь, – пообещал Жора, – и выброшу из окна твой труп.
Он кинулся в соседнюю комнату, включил свет и вытащил из-под кровати объемистую сумку, закрытую на крохотный замочек. Ножом вспорол синтетическую ткань, выкинул из сумки какие-то шмотки. Под ними лежали пачки долларов сотенными купюрами, перехваченные крест-накрест тонкими резинками. Он рассовал по карманам шесть пачек, поднялся и снова пошел в кухню. В этом доме Жора играл бессчетное число раз, изучил каждый метр и знал, что в дальнем углу кухни есть что-то вроде другого коридорчика, всего полтора шага в ширину и три-четыре шага в длину.
Он на цыпочках подошел к двери, за которой был черный ход, выходящий не к парадному подъезду, а на противоположную сторону – там полицейских машин не видно. Вытащил ключ, нащупал замочную скважину. А если все-таки менты знают об этой двери? Глупость! Если бы они вспомнили о черном ходе, то вошли в квартиру именно отсюда. Дверь деревянная, навались на нее плечом, и она вылетит вместе с петлями. А они поперлись через парадный подъезд, ломают стальную дверь. Значит… Жора не стал тратить время на решение этой простой задачи, толкнул дверь и переступил порог. Света на лестнице не было, а на двор выходили крошечные окошки, занавешенные паутиной и пылью. Сюда жильцы вытаскивали старую мебель, которую жалко выбросить, и прочий хлам.
Тост прикрыл дверь, свободной рукой нащупал перила. Показалось, что пахнет табачным дымом. Он всмотрелся в темноту, кажется, где-то рядом, за спиной, послышался шорох. Но не успел обернуться, как двое оперативников в штатском скатились с верхней площадки, норовя повиснуть у него на спине, бросить на пол и подмять под себя.
Жора дважды выстрелил в темноту и кинулся вниз по лестнице. Он услышал громкий стон, звук падающего тела и подумал, что попал в западню – видно, менты специально начали возню в парадном подъезде, чтобы заставить его уйти этой дорогой.
Он бежал вниз, решая про себя, почему опера не стреляют ему вслед. И тут же раздались два выстрела, видно, предупредительные. Стреляли в потолок. На голову Тоста посыпалась штукатурка. Он ударился плечом в книжный шкаф, стоявший на ступенях, свалил его вниз и крепко ухватился за перила, чтобы не улететь в темноту.
На площадке между третьим и вторым этажом занял позицию старший лейтенант Саша Лебедев и еще один оперативник в штатском, молодой и перспективный кадр – как и Лебедев, большой специалист по рукопашному бою. Услышав выстрелы наверху, Саша понял, что Тост спускается, но применять оружие можно лишь в самом крайнем случае – Жора нужен следствию живым и здоровым.
Лебедев отдал короткий приказ напарнику: не стрелять, работать руками без оружия – и прижался спиной к стене. Как только Тост окажется на площадке, он собьет противника с ног, разоружит и, применив болевой прием, бросит на бетонный пол. Второй опер поможет заковать Жору в стальные браслеты.
Тост скатился вниз, как горная лавина, быстро и неожиданно. На бегу он сунул пистолет в карман, чтобы не выронить. Лебедев успел выставить вперед мощное плечо, пытаясь взять противника на прием. Но Жора на всей скорости ударил грудью в выставленное плечо, и Лебедев, отброшенный куда-то в темноту, сбитый с ног, грохнулся на спину. Он перевернулся через голову и полетел кубарем вниз, пересчитывая крутые ступеньки.
– Держи его! – заорал старлей.
Второй оперативник занял еще более неудачную позицию – посередине следующего лестничного марша. Тост, даже не снизив скорости, выбросил вперед ногу, нанес в грудь опера, вставшего на дороге, прямой удар, мощный и прицельный. Оперативник перевалился через лестничные перила и, полетев вниз, упал на ящик с пустыми бутылками.
Тост чуть замешкался перед дверью, вытащил ключ из заднего кармана штанов, открыл врезной замок, пулей вылетел наружу и рванул в темноту дальней подворотни наискосок, через двор.
Два оперативника в штатском, дежурившие внизу, кинулись следом. Первым бежал Девяткин, за ним – молодой полицейский, рванувший так, что ветер в ушах засвистел.
Жора, как на крыльях, пролетел подворотню, услышав топот ног, бросил взгляд за спину и подумал, что ментов вокруг слишком много. В ту же секунду он услышал выстрел.
– Стоять! – на бегу заорал оперативник. – Стой, тварь!
Свернув за угол, Тост оказался в другом темном дворе. Он снова оглянулся, отметил про себя, что опер попался шустрый и ему вряд ли удастся уйти. Дышится тяжело, и сердце стучит, как клапана старого дизеля. Не снижая хода, Жора вытащил из кармана пистолет, тормознул, резко развернулся и выстрелил три раза, не поднимая руки, от бедра. Он не видел своего оружия, но видел цель: темный человеческий силуэт на фоне горящего фонаря.
Первый выстрел мимо, второй и третий – в точку. На бегу оперативник выбросил вперед ногу, словно вдруг решил остановиться, но не смог. Нога подвернулась, он взмахнул руками, выронил пистолет и упал на грудь, проехавшись лицом по асфальту.
Тост кинулся дальше, завернул за угол и исчез в темноте. А Девяткин подбежал к раненому, упал на колени и перевернул оперативника на спину.
Одна пуля прошла навылет сквозь плечо. Девяткин разорвал рубашку, залитую кровью. Вторая пуля угодила в живот. Раненый глотал воздух, что-то шептал, но слова трудно было разобрать.
– Чего? – Девяткин наклонился ниже. – Не понимаю…
– Догони его, – прошептал опер.
– Я вернусь, – сказал Юрий, он никак не мог справиться с дыханием. – Я скоро. – Вскочил на ноги и помчался дальше.
Завернув за угол дома, Тост ринулся направо, но увидел в глубине забор из железных палок и запертые ворота. Огромный замок был обмотан ржавой цепью. Через это препятствие не переберешься. Пришлось повернуть обратно. Оставался один путь: через двор и дальше между домов.
Теперь впереди лежали метров шестьдесят дворовой территории, плоской и ровной. Тут Жора превратится в хорошую мишень, тут негде спрятаться от пули. Опасное место, которое надо преодолеть на максимальной скорости, а там, впереди, темнота следующего двора.
– Стой, Тост, мать твою! – крикнул Девяткин. – Стой, говорю!..
Это на хвосте по-прежнему висел мент, но на этот раз голос был слабым; значит, расстояние между Тостом и оперативником немаленькое. Можно уйти. Эта мысль подстегнула Жору, он перепрыгнул загородку детской площадки и побежал мимо качелей.
Девяткин понял, что еще пара секунд – и Тост пропадет из зоны видимости, закончится пространство, освещенное фонарями. А там – ищи его… Он остановился, сжал рукоятку пистолета двумя руками. До цели около ста метров, но цель в движении. Ладони, испачканные кровью, оказались скользкими, будто их намылили, и целик никак не хотел совмещаться с мушкой.
Не слыша за спиной никаких звуков, Жора подумал, что ушел от погони, и тут сухо щелкнул пистолетный выстрел. Правую ляжку обожгло, будто на нее кипятком плеснули. Выбросив вперед руки, Тост повалился на землю рядом с детской песочницей и мгновенно лишился чувств…