Едва Юрик перелетел порог, Стерн повернул замок, накинул дверную цепочку. Даже в полумраке прихожей можно было разглядеть, что хозяин хаты напуган.

— Эй, ты чего делаешь? Тебе сказано: ничего нет. Пусть он придет вечером. Один, без тебя.

— Мне нужна дурь, — ответил Стерн. — Грамм десять. Сейчас.

Таджик стал задом отступать в глубину прихожей, к приоткрытой двери в комнату.

— У меня нет ничего, — повторил он.

Стерн подскочил к таджику, сгреб его за ворот рубашки и встряхнул. От рубашки отлетела пуговица. Лицо Руслана мгновенно побагровело, как налившийся спелым соком гранат.

— Ахмет, брат, убивают...

Таджик закричал таким тонким визгливым голосом, что, кажется, его вопль был слышен во дворе.

Двумя пальцами Стерн попытался сдавить кадык противника, но Руслан прижал подбородок к груди, резко выбросил вперед руку. И тыльной стороной ладони врезал Стерну под нижнюю челюсть. Да так неожиданно, что тот прикусил кончик языка. Руслан рванулся в комнату. Стерн дотянулся до беглеца, ухватил его за ворот рубашки, резко притянул к себе. А справа двинул в висок ребром ладони.

На пороге комнаты уже возник спешащий на помощь бритый наголо здоровенный мужик. Из одежды на нем были лишь темные спортивные трусы с лампасами. Раздутый, в складках жира живот навевал нелепые мысли о мужской беременности, а пухлые сиськи Ахмеда висели, как у дородной кормящей бабы.

В правой руке, выставленной вперед, Ахмет сжимал рукоятку пистолета Макарова. В его пудовом кулаке боевой пистолет казался детской игрушкой, стреляющей струйкой воды.

Стерн притянул к себе Руслана и медленно, сдавливая ему горло, стал отступать к входной двери. Ахмет сделал шаг вперед. Рука с пушкой вибрировала из стороны в сторону, ствол то задирался вверх, то опускался вниз.

Ахмет был готов прикончить незнакомца, не задумываясь о последствиях, но боялся промазать и вместо ворвавшегося в квартиру непрошеного гостя пристрелить родного брата. Юрик, не зная, как вести себя, прижался спиной к двери и закрыл уши ладонями. Он понял, что произойдет в следующие секунды, но не знал, как ему поступать в такой ситуации.

— У меня нет оружия, — крикнул Стерн, выигрывая время. — Не стреляй. Мы поладим.

Он опустил свободную руку под плащ, нащупал рукоятку пистолета. Положил полусогнутый указательный палец на спусковой крючок.

Руслан, спиной почувствовав манипуляции Стерна, хотел предупредить брата о смертельной опасности, но из сдавленного горла вылетело лишь шипение. Юрик наконец, осознав, что попал в эпицентр крутой разборки, сделал попытку улизнуть. Он повернулся к двери, сбросил цепочку и стал поворачивать замок, дергать на себя металлическую ручку, но дверь почему-то не открывалась.

Ахмеда и Стерна разделяли всего несколько шагов. С такой дистанции промахнуться было трудно.

— Отпусти его, — прорычал Ахмет и сделал еще шаг вперед, метя в голову Стерна.

— Хорошо, я его отпускаю. Слышь, отпускаю. И ухожу. Правильно?

— Неправильно. Никуда ты не уйдешь. Оставь его.

— Хорошо, — согласился Стерн.

Он поднял скрытый плащом пистолет, пропустил его под плечо Руслана.

Выстрелы грянули почти одновременно с той и с другой стороны.

Ахмет взмахнул руками, словно дирижер на оркестровой репетиции, отступил назад, выронил пистолет. Стерн оттолкнул от себя Руслана. Тот повалился грудью на пол, застонал, стараясь перевернуться на бок.

Ахмет, продолжая пятиться задом, переступил порог комнаты. На его бабьей груди под правым соском можно было разглядеть темное пятно, входное отверстие от пули калибра семь шестьдесят два.

Стерн оглянулся, Юрик, свернувшись калачиком, лежал у двери, вся правая щека и шея были залиты кровью. Стерн присел на корточки, но в темноте прихожей трудно было разглядеть, куда попала пуля.

Потянув парня за плечо, Стерн перевернул его на живот. Этому помощь уже не требуется. Пуля угодила в затылок и вышла из глаза.

Поднявшись на ноги, Стерн переступил через тщедушное тело Руслана, лежащее поперек прихожей. Сунув пистолет под ремень, прошел в комнату, остановился на пороге.

Ахмет сумел дошагать до окна; чтобы не упасть, он вцепился руками в занавеску и повис на ней. Деревянный карниз, не выдержав тяжести, с сухим треском разломился пополам. Ахмет упал на колени, продолжая комкать в руках сорванную занавеску. Облокотился на руку, боком опустился на пол и затих.

Оглядевшись по сторонам, Стерн увидел в дальнем углу комнаты на журнальном столике аптекарские весы. Тут же лежали уже расфасованные, готовые к продаже, чеки, небольшой полиэтиленовый пакетик с белым порошком, нарезанные мелкими квадратиками кусочки вощеной бумаги, пинцет и крошечная пластмассовая ложечка. Стерн сел в кресло к столу, взял пакетик, раскрыв его, сунул в порошок кончик языка. И сплюнул. Героин был чистый, без бодяжных примесей.

Затянув резиночку на горловине полиэтиленового пакетика, Стерн опустил свой улов в карман. Чеки трогать не стал. Он встал, подошел к старому письменному столу, один за другим открыл выдвижные ящики и в одном из них нашел тонкую стопку долларовых банкнот, сложенную пополам. Все купюры сотнями, такие новые, хрустящие, что выглядели подозрительно.

Стерн посмотрел один стольник на просвет — кажется, не подделка. Улов скромный, всего-то семьсот баксов, но сейчас и эти деньги не будут лишними.

Все, пора делать ноги. Выйдя в коридор, Стерн остановился над Русланом. Лежа на животе, таджик пытался оттолкнуться руками от пола, но ничего не получалось, он лишь размазывал по линолеуму кровь.

Достав из-под ремня пистолет, Стерн добил таджика выстрелом в затылок. Затем оттащил от двери труп Юрика, наклонился над телом, вложил в раскрытую ладонь ТТ.

Глава двадцать седьмая

Пермь, район Заозерья. 3 августа

Солнце уже опустилось за старый яблоневый сад, за реку, когда Колчин наконец отыскал дом Василия Алексеевича Иванченкова. Бывший библиотекарь, невысокий пожилой мужчина с печальными глазами, топтался перед тесовым забором с калиткой. Ожидая московского гостя, он волновался, а потому смолил уже пятую папиросу подряд.

На окраинной улице стояла прозрачная тишина. Только где-то вдалеке заливисто лаяла собака и какая-то птица пела незнакомым голосом вечернюю песню. Изредка с Камского водохранилища сюда долетали протяжные гудки буксиров, тащивших за собой плоты из круглого строевого леса. Колчин остановился в шаге от Иванченкова, представился и протянул хозяину руку.

Хозяин открыл калитку, пропустил гостя вперед. Показал рукой на высокое крыльцо, сделанное на местный манер «прирубом». Дом стоял высоко, на столбах, фасадной стороной к улице, на окнах — резные наружные ставни, подзор крыши украшен пропильной резьбой.